Марсианская святая - Сергей Сизарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я понял, — кивнул детектив. — Спасибо, Грегор.
— Два миллиона, Сэм, — не моргнув и глазом, отозвался товарищ.
— И почему я ждал этого?
— Потому что мы профессионалы, друг мой.
— Тогда держи транш, — детектив вызвал меню перевода средств.
— Спасибо, Сэм, и береги себя, — попросил Урквин. — Мне будет не хватать твоих щедрот.
— Я уж постараюсь, — пообещал Беккет.
— Есть ещё кое-что про старика, — сказал Урквин, когда убедился, что средства поступили на его счёт.
— И что же это?
— После войны он выучился на климатехника и семьдесят лет отпахал на коммунальные службы Сидонии. Есть данные, что после выхода на пенсию, он продолжил оказывать услуги частным образом, но сохранил контакт со своими прежними коллегами и начальством. Как климатехник со связями, он имеет доступ во все купола, даже в законсервированные. У него, наверняка, есть электронные коды ото всех служебных помещений и технических каналов, связывающих купола между собой. Этим и объясняется его неуловимость. Документы, подтверждающие его профессиональную деятельность, оранжевый плащ и снаряжение климатехника превращают его в человека-невидимку, а статус ветерана войны и внушительный список государственных наград — так и вообще в ходячую икону. Уверен, если он и попадался на глаза полиции, они отпускали его сразу и без малейших подозрений.
— Ловко устроился гад, — с ненавистью поцедил Беккет.
— Это ещё не всё. Я как раз подхожу к главному, — снова заинтриговал его Урквин.
— Да что ещё?
— Тридцать лет назад, сразу после выхода на пенсию, Потапчук поступил в частную лётную академию. Он получил лицензию пилота, дающую право на покупку и пилотирование орбитальных шаттлов. У него долгое время был грузовой туер, на котором он бомбил по всему северному полушарию и даже гонял на Фобос и Деймос, обслуживая живущих там богачей.
— Что значит «бомбил»? — напрягся Сэм. — Он же не на бомбардировщике летал?
— Нет, конечно. Это значит, что Захарий подрабатывал частным извозом.
— А, — облегчённо вздохнул детектив.
— Так вот, чуть больше месяца назад, сразу после очередного целебного визита к Клементине, он продал свой орбитальный грузовик.
— Зачем продал?
— Непонятно. За последние два десятилетия Захарий несколько раз попадался на контрабанде корабельных запчастей, но всякий раз выходил чистым из воды благодаря своим связям и статусу героя войны. Судя по всему, на чёрном рынке подержанных кораблей у Захария есть крепкие связи. Возможно даже, что он специально занимался контрабандой только для того, чтобы эти связи заполучить.
— У Потапчука есть лицензия на междупланетные перелёты? — спросил Беккет.
— Нет, конечно, — ответил Урквин. — Там, в отличие от орбитальных перелётов, которые считаются уделом пилотов-любителей, действует строгое ограничение по возрасту. Сорок пять лет. Естественно, ваш старик оказывается не у дел. Однако, стоит учитывать, что человек, способный раз в пять лет пройти проверку навыков пилотирования на лётном тренажёре, чтобы продлить лицензию, как минимум сохраняет крепкое здоровье — всё-таки тренажёр имитирует рабочие нагрузки до десяти Джи.
— Старик действительно в хорошей форме, а вот за его рассудок я бы не поручился, — Сэм задумчиво закусил губу и озвучил риторический вопрос. — Интересно, зачем ему всё это было нужно, и зачем он продал свой корабль?
— Пока что версий нет, — пожал плечами Урквин. — Возможно, это часть некоего плана. У меня слишком мало входных данных, чтобы выстроить достоверную гипотезу. Единственное, на что я бы обратил внимание — ещё при своей первой жизни Клементина оживляла Потапчука семнадцать раз. Не думаю, что они подружились, ведь для неё это был сплошной конвейер из трупов, но одно скажу точно — у них обоих была возможность друг к другу присмотреться. На данный момент, Захарий — один из тех немногих людей, кто знал Клементину ещё до гибели «Космодамианска» и дожил с этим знанием до наших дней. Возможно, ему известно о ней нечто эксклюзивное. Какой-то секрет, имеющий отношение к её первой жизни… Эй, Сэм, ты как считаешь?
— Если бы я только знал, — сокрушённо покачал головой Беккет. — Есть ещё какая-то информация?
— Вот теперь всё, — ответил эксперт.
— Тогда пока, Грегор, и ещё раз спасибо за помощь, — попрощался с аналитиком Сэм.
Минут десять он ходил по комнате, собираясь с мыслями. Глупо было бы звонить Клементине без подготовки и задавать вопросы в лоб. Всё-таки, Сэм всё больше убеждался, что с ней не всё так просто. Вся эта история дурно пахла. Что-то важное, произошедшее сто лет назад на «Космодамианске», круто изменило судьбы сразу многих людей — Клементины, Саломеи, Петы, обоих протопресвитеров и Захария Потапчука… и что-то значительное вновь приключилось тридцать лет назад. Тридцать лет — он уже несколько раз слышал эту дату за время расследования. Снова была замешана та же компания — Клементина, Саломея, Пета, протопресвитеры и Захарий. «Часть некоего плана», так сказал Урквин. Но что это за план, и кто его автор? Слишком много вопросов, и очень важно было не ошибиться и сформулировать их правильно. Ведь, как говорится, правильно заданный вопрос — это уже половина ответа.
Детектив набрал номер Клементины. Она ответила раза с третьего.
— В чём дело, Сэм? — спросила она. — Разве вы не должны отсыпаться перед операцией?
— Мне позвонил Урквин. Он изучает переданные ему списки. У него есть к вам вопрос.
— Что за вопрос?
— Скажите, вы знаете Захария Потапчука?
— Потапчук? — напрягла память святая. — Ах, да. Знаю, конечно. Милейший дедушка. Всегда много шутит, когда ко мне приходит. Цветы приносит. Он был у меня не так давно — недель пять назад.
— Как так получилось, что он попадает к вам на приём каждые десять лет?
— Ну, — Клементина тепло улыбнулась. — Во время войны он был орбитальщиком. Его убивали раз двадцать, и всякий раз я ставила его на ноги. Такие частые оживления, вообще, плохо влияют на психику. В общем, раз на десятый Захарий решил, что я его личный ангел-хранитель, повелительница или что-то вроде того. Естественно, после войны он не мог ко мне попасть, поэтому где-то раздобыл слабый источник радиации и наловчился раз за
