Печать Тамирайны - Людмила Власова

— Ах это. — Богиня пожала плечами. — Я слишком долго мечтала о таком подарке судьбы и, уж конечно, не потеряю его из-за этой малости. Чтобы спасти жертву, надо отдать твари из жезла другую душу — целиком и полностью.

Тамирайна отставила в сторону чашку с доказательствами моего божественного происхождения и взяла в руку жезл. Затем посмотрела на де Мона и Макара.

— Всегда мечтала извести кого-нибудь из де Монов, — заявила она, направила жезл на посланца Ширкута и нараспев произнесла заклинание.

Несколько струек той самой серо-сизой грязи, которую я когда-то уже видела в кабинете Тараны, выползли из жезла и медленно поплыли к потустороннему принцу. Они впились в его глаза, и де Мои жутко закричал. Серо-сизые щупальца вытягивали из него зеленоватое облачко — душу. Гиад бился в агонии и пытался отползти, но тварь из жезла не отпускала его. Зеленоватое свечение по щупальцам передавалось в жезл. Прошло не больше пяти минут, и де Мон затих. Фаллоимитатор Тараны сыто налился зеленым светом, а я почувствовала сильнейший удар: как будто оборвалась прочная резинка, связывавшая меня с жезлом, и один ее конец хлестнул меня по груди, напрочь вышибив дух.

Какая-то часть моего сознания упорно цеплялась за реальность, напоминая мне о том, что надо приходить в себя. Но вырваться из цепких объятий небытия никак не удавалось. Да и, если честно, не очень хотелось. Где-то там, в реальности, остались боль, усталость, тоска, разочарования. Все они поджидали меня — только вернись, сразу же накинутся! Сейчас же моя душа беззаботно парила в кромешной мгле. Ни звука, ни лучика света.

Ну вот, сглазила! На черном фоне откуда-то появилась сверкающая точка. Она приближалась ко мне, увеличиваясь в размерах, и превратилась в искрящееся голубое облако, из которого донесся голос Аргуса:

— Дорогуша, и долго ты собираешься держать свое тело без сознания?

— Ох, Гусик, не грузи, а! Мне и тут неплохо. Кстати, а ты-то тут что делаешь?

— Я-то, положим, умер, — ответило облако. — А вот ты еще жива. И должна вернуться.

— То есть как умер? — ошеломленно спросила я.

— Насильственной смертью, — хмыкнуло облако. — У нас очень мало времени, так что молчи и слушай. Тамирайна решила искупать тебя в Первородном огне. Так поступил с ней когда-то Ширкут. После этого она обрела бессмертие и божественные способности…

— Это естественно, — не удержалась я от замечания. — Богиня хочет сделать меня своей наследницей.

— Ой, Вера, ты и мертвого достанешь! — взвыл Аргус. — Сказано же тебе: молчи и слушай! Тамирайне нужно новое бессмертное тело, потому что ее тело находится в отвратительном состоянии, разлагается прямо на глазах. Она уже много лет искала подходящую кандидатуру. Да беда в том, что все люди, которых она бросала в Первородный огонь, сгорали. Так и должно быть: в Первородном огне смертные погибают, а боги становятся смертными. Тамирайна не знает заклинания, которое дает нечувствительность к огню. А вот Ширкут его знал… Но богиня надеется, что ее плоть и кровь, когда-то уже побывавшая в Первородном огне, обрела способность противодействовать его разрушительным свойствам. Если ты выйдешь из огня живой, Тамирайна вселится в твое тело.

— Зачем? — опять встряла с вопросом я. — Она себе и покрасивее, и поздоровее выбрать может.

— Из Первородного огня можно творить: тела, предметы, новые миры. Тот, кто способен находиться в Первородном огне, — бог. Ты, вероятно, способна на это. Так что Тамирайне нужно именно твое тело, закаленное в Первородном огне. Запомни, когда ты выйдешь из огня, ваши с Тамир силы будут равны.

— А что ей помешает вселиться в мое тело до того, как я окажусь в огне?

— Страх. Если твое тело сгорит, как сгорали многие до тебя, то душа, находившаяся в этом теле, начнет все сначала в другом мире. То есть получит новое воплощение. Да и… при перевоплощении в огне (даже удачном) тело испытывает жуткую боль. Тамирайна мне рассказывала, что ощущения — даже злейшему врагу не пожелаешь.

— Веселенькая перспектива! — заметила я. — А нельзя просто остаться здесь, с тобой?

— Конечно, нет! Я — мертвый, ты — пока живая. Мы не можем быть вместе.

— Но мне хорошо с тобой! Тепло, спокойно, надежно.

Не знаю, как описать это ощущение, но когда Аргус был рядом, мне казалось, что я — дома.

— Мне все равно, жив ты или мертв. Ты мне нужен! Не бросай меня, пожалуйста! Или я останусь с тобой.

— Зачем тебе это? — тоскливо спросил Аргус. — Тебя ждет блестящее будущее. Ты станешь богиней, половина Вселенной будет поклоняться тебе…

— На черта мне сдалась эта половина Вселенной, если ты умер? Мне плохо без тебя… О, я знаю, что сделаю! Искупаюсь в Первородном огне, стану богиней и воскрешу тебя. Да, воскрешу, потому что я люблю тебя и не хочу без тебя жить!

— Вот это и плохо, — хмыкнул Аргус. — Один из законов Вечности: боги не могут воскресить тех, кого любят. Ну, чтобы им, богам, жизнь малиной не казалась. Прости, мне пора. А ты должна вернуться в свое тело.

— Я останусь с тобой!

— Не ты это решаешь. Помирать тебе рановато, есть у тебя еще в Замке дела. Прощай!

— Нет, не уходи, — просила я, зная, что больше никогда не увижу эту нелепую, но такую дорогую мне птицу. — Не бросай меня, Аргус!

Вдруг чернота сменилась ярким светом, послышались голоса и я поняла, что пришла в себя.

Одна, одна, совсем одна. Сначала умерла Марина, потом Роман, затем погибли Архип с Вульфычем, а теперь вот Аргус. Кажется, я потеряла всех, кто был когда-то мне дорог. И зачем теперь жить? Разве что по привычке? Надоело, так все надоело! Отдам свое тело богине и получу новую жизнь в новом воплощении. Может, она сложится успешнее. В этой жизни было слишком много потерь.

Я мрачно хлебала куриный суп из глубокой тарелки. Как мне сказали, приготовила его для меня сама богиня Тамир, крайне озабоченная состоянием моего здоровья. Варево было со странным привкусом, но вполне съедобное. Особенно для человека, который пару дней провалялся без сознания. Я тщательно обглодала все попадавшиеся в бульоне косточки. Да что ж у них тут с едой-то так плохо? Судя по всему, курица была ровесницей Тамирайны и определенно померла от старости. Мясо с трудом удавалось отодрать от костей, а уж прожевать не получалось вовсе. Для больной девушки птичку могли бы найти и помоложе.

Когда я покончила то ли с обедом, то ли с завтраком, за меня взялись местные парикмахеры и косметологи: мыли, чистили, мазали какой-то дрянью, стригли и накручивали. Потом покормили еще раз — тем же супом. Никто и словом не обмолвился о планах богини. Хорошо, что я уже о них знала, и эта забота не ввела меня в заблуждение. Тамирайна заботилась не обо мне, она готовила тело для себя. Ну так пусть его и получит.