Сафари во времени - Екатерина Тимохова

На мой крик сбежались люди. Они увидели, что произошло, и стояли в стороне, опустив головы. Томми удерживал Катрину, которая в немом ужасе переводила дикий взгляд с Верманда на Алексея и обратно и порывалась броситься к нам.

Пешехонов почти не дышал. Я сидела на полу возле человека, которого любила, а он безвольно распростер руки на полу и смотрел пустым холодным взглядом в одну точку. Это было невероятно! Так не могло произойти! Это не могло быть правдой.

Верманд дотронулся до моего плеча.

- Прости, Видящая! Но королем буду я. Так должно быть. Я шел к этому давно, и никто не может встать у меня на пути. Не может чужак править Долиной Инферин. Его судьбой было лишь поднять восстание, а потом уступить трон тому, кто его более достоин.

- Как ты мог? - вымолвила я сквозь рыдания. - Мы так верили тебе! Ты был нашим другом! Ты был бы Главным в новом Совете. Зачем ты убил его?!

- Так было нужно. И твоя роль служить Долине, а теперь это означает служить мне.

Верманд отвернулся и сказал своим приспешникам:

- Этих взять в плен, - он указал на Томми и Катрину. - Он убил короля, а она помогала ему. Теперь они для всех предатели и будут казнены у Золотого Обелиска.

Люди Верманда схватили моих друзей, те попытались вырваться, однако силы были не равны. Подруга молила меня что-нибудь сделать. Но я была будто во сне. Всё, кроме Алексея, виделось словно через призму или туман. Я слышала, как их поволокли к выходу. Поняла, что возле меня оставили стражника, чтобы я не сделала глупостей. Но мне было уже все равно. Я не могла поверить, что Алексей при смерти. Ведь он был мне дороже всего на свете. Дороже самого света! И вот людская подлость и холодная сталь отнимают его у меня. Столько предательств вокруг, столько горя. И все ради чего? Ради власти! Власти, которая ему была даже не нужна! Его смерть не могла быть правдой! Так не бывает! Повинуясь своим внутренним чувствам, я расстегнула его все еще мокрую после реки рубашку и притронулась рукой к ране, из которой сочилась кровь. Осмелилась взглянуть на лицо. Бледный, но красивый. Мои любимые темные глаза. Волосы, грязные и спутанные, торчат в разные стороны. Взгляд все еще полон удивления. Нет, это не может быть мой Пешехонов. Просто не может быть. Обеими руками я прикрыла рану на его груди. Будто это могло как-то помочь. Я склонилась над ним и заплакала. Горячие слезы потекли из глаз. Я стольких потеряла в этой битве. Я не могла потерять еще и его. Без него и мне незачем жить. Просто незачем.

- Ты должен жить! Должен! - прошептала я. И вдруг снова услышала голос Видящей: "Научись применять силу". И сквозь смесь горя, печали и отчаяния я почувствовала, как во мне разрастается сила. Судорожно вздохнула, вдруг испугавшись, что не смогу удержать ее в себе, и она выскользнет наружу, оставляя меня навсегда. Сосредоточилась, чтобы остановить хлынувший поток энергии и силой мысли заставила его двигаться в одном направлении. Кончики пальцев на руках все сильнее стали загораться голубым светом. Охранник, которого приставили ко мне, увидел это и потянулся в мою сторону широким длинным ятаганом. Я четким движением одной руки направила луч в его сторону. Он ударил мужчину прямо в грудь, и он свалился на пол, отключившись. Теперь я могла сосредоточиться на Алексее.

- Лёша, вставай! Просыпайся! Ты нужен мне!

Я положила руки на рану и, закрыв глаза, почувствовала, как импульсы выходят из меня и словно впиваются в тело Пешехонова. Мне показалось, что тело его начало пылать, излучая нестерпимый жар. Даже мне с моей силой холода было тяжело притрагиваться к нему, но я продолжала терпеть боль в ладонях, не смея отнять от него своих рук. Я готова была вынести любую пытку, лишь бы он ожил, лишь бы снова был со мной. Жар увеличивался соразмерно с нарастанием холода. Я приоткрыла глаза и охнула. Тело Алексея было окружено огненным сиянием. Мои руки почти по локоть были в неистовом пламени. Впервые видела, чтобы моя сила работала так. Это было что-то новое и удивительное. Боль становилась невыносимой. Но любовь к этому человеку была так сильна, что я, даже чувствуя, как начинает вздуваться обожженная кожа на руках, не смогла остановиться. Я глубоко вдохнула, собирая все силы, который были во мне, и энергия с новой силой влилась в непонятно откуда взявшийся огонь. Две стихии смешались между собой. Произошел глухой взрыв. Голубая и оранжевая субстанции вспыхнули, объединились и разлетелись в стороны. Я в ужасе вскрикнула и закрыла глаза, боясь ослепнуть.

Тишина, полная ожиданий. Ни одной мысли в голове, только постепенно исчезающая боль в руках. Послышался кашель. Затем я почувствовала, как тело Алексея приходит в движение. Распахнула глаза и увидела, как быстро, словно по волшебству, затягивается рана на груди Пешехонова. Перевела взгляд на его лицо -он открыл глаза и пытался откашляться.

- Тяжело дышать, - чуть слышно сказал он и прикрыл глаза, судорожно вдыхая, пока грудь не наполнилась воздухом. - Что, черт возьми, это было?

- Лёшка! - заплакала я и бросилась целовать и обнимать его.

- Ох, - вырвалось у него, - тише, тише, мне все еще больно.

Я встрепенулась, отпрянула от него. Он посмотрел на мои руки. Они все еще были покрыты волдырями, но моя сила сама залечивала жуткие раны.

- Ты спасла меня? Но как?

- Не знаю! Некогда сейчас говорить об этом! Нам нужно спешить! Верманд и остальные ушли на главную площадь! Они хотят казнить Катрину и Томми!

- Их-то за что? - не понимал Алексей. Он держался за грудь и не без усилий пытался встать. - Они тоже претендуют на трон?

- Верманд хочет объявить их предателями. Мы должны спешить.

Я помогла Алексею подняться, и он, облокотившись на меня, поспешил к выходу. Взгляд его упал на распростертое на полу тело охранника.

- Ты его так? - спросил он, кивнув головой в его сторону.

- Да, - сказала я, не испытав при этом никаких мук совести.

- С тобой, как я вижу, лучше не ссориться, - сказал Алексей без доли шутки, и мы пошли к дверям. Когда дошли до них, я, даже не сомневаясь в том, что делаю, вскинула руку, и дверь разлетелась на куски от удара голубого вихря. Все, кто стоял сразу за ней, отлетели в стороны.

Верманд стоял на помосте и вещал народу о том, что принц погиб, и теперь он готов принять на себя правление великим народом Инферин. Своим "изящным" выходом мы заткнули его на словах: "Я обещаю вам быть верным и справедливым королем!"

- Размечтался, - сказала я и направила на него руку, от которой все еще исходило голубое сияние. Верманд с ужасом переводил взгляд с меня на Алексея и обратно.

- Но как же... - начал было он.

- Не спорь с тем, кто обладает истинной властью, - перебила я его и вышла на помост перед Большим Домом. Огромная площадь была целиком заполнена людьми. Я видела их испуганные, полные растерянности взгляды. Они стояли так близко друг другу, что казалось, не дышат. Но при этом не издали ни крика, ни звука. Как единый большой организм, живая масса. Один народ - одно целое.