Civilization - Виктор Коллингвуд

— Давайте доедем до послов. Хочу взглянуть на лошадей — сообщил я стратегам. Мы вышли на площадь перед Советом. И тут я увидел, что лошадей у мохавов нет, или они слишком уж похожи на верблюдов.

Да, это были верблюды. Высокие одногорбые создания светло-бежевого цвета, причем с седлами и подобием стремян. Ндаа…все не то, чем кажется!

Разочарованный, я вернулся в зал Совета.

Ладно, одногорбые верблюды это тоже неплохо. Да что там — это отличная новость! Наконец то у нас прибавление в семье тягловых животных! Поручив приручить дромадеров, я назначил для этого премию. Хоть одногорбый верблюд несет не так много поклажи, путешествовать через пустыню станет проще. А пустыни на севере обширны, причем торговля с северными землями активна и прибыльна.

Кавалерия на верблюдах — пока все на что мы можем рассчитывать. Нужно завести небольшие отряды на дромадерах, вооруженные луками и копьями. Конечно верблюды неагрессивные животные, заставить их воевать — идти на строй пехотинцев, прорывать его и т.д. — невозможно. Самое лучшее применение верблюдам — перевезти на них лучников, которые будут обстреливать противника с флангов.

Ну и, конечно, надо где то раздобыть лошадей — и создать свои конные отряды.

Я уезжал из Митты на своей колеснице, запряженной белыми волами, ранним утром. На улицах было совсем мало людей, в основном — бездомные бедняки или рабы, которых послали за водой, поэтому женскую фигуру в салатовой то´стине и красном плаще невозможно было не заметить. Зои стояла у поворотного камня напротив городских ворот, в которые я выезжал из Митты. Ее глаза смотрели на меня сквозь вьющиеся волосы. И во взгляде этом я увидел отчаяние. Как будто я увозил из города что то очень-очень важное для нее, то что уже не вернуть назад. На мгновение мне показалось, что она что то хочет сказать мне, но затем она отвернулась, накрыв лицо полой плаща.

Отправляясь в стасис, я думал — почему мне так неловко вспоминать об Алуэн? Я, в общем, не сделал ей ничего плохого…. специально. Я поступал, как должно. У меня в то время не было особенно выбора, да и сейчас его не так уж много! Все мы крутимся в колесе Сансары, и с каждым оборотом я чувствую это все отчетливее. А вспоминать о ней неловко. Как будто я чего-то не смог. Не справился. Не защитил.

Глава 27

Ход 31

Прошло 520 лет.

Сигнал тревоги мерцал во тьме моего саркофага резкими красными всполохами. Вставай, Костя, труба зовет. Опять там что-то не то приключилось…

Собираясь на выход, я вспоминал свои грезы, развеянные сигналом тревоги. Мне приснилась Алуэн. Она идет по степи с ребенком на руках. Вещи едут на волах, моя чертова капсула вместе со мною едет на волах, а она идет пешком. Она постепенно отстает. Кладет ребенка в крайние волокуши. А потом разворачивается, и идет обратно по степи. Одна возвращается в покинутый хутор, где на слонах Лесной горы прячется ее престарелый отец.

Еще никогда я не воскресал и стасиса в таком скверном настроении. Слишком уж походил этот сон на правду, на ту самую правду, которую я давно уже знал, но не хотел про это вспоминать.

Я убил ее. Убил также верно, как если бы ударил ножом. Не могла она выжить на хуторе одна, с глубоким стариком на руках. Чудес не бывает. А решение о переселении было инициировано мною.

Я всегда считал, что поступил тогда правильно. Но было ли это так на самом деле? Может, все и обошлось бы! Так и кочевали бы адаже по степям где-то в двухстах фарсангах на северо-западе отсюда, а Алуэн жила бы долго и умерла спокойно от старости, и сотни других людей — тоже.

Это ужасная, ужасная работа — принимать решения, из-за которых кто-то умрет, и при этом не быть уверенным в их правильности. И, самое ужасное — если ничего не предпринимать, кто-то тоже непременно умрет! Может быть, погибнет больше людей, может быть — меньше, и ничего толком неизвестно, а люди умирают от твоих действий, как муравьи под гусеницами танка. Вот едешь ты такой по полю на танке, а муравьи вовсю гибнут под гусеницами. Повернул налево — муравьи гибнут слева, повернул направо — давишь муравьев справа, вот и весь твой выбор. А остановить танк нельзя — не ты его завел и не тебе его выключать!

Моя унылая рефлексия была грубо прервана сильнейшим толчком, от которого модуль содрогнулся, а я чуть не упал. Понятно. Идет землетрясение, причем мощнейшее — от слабого толчка я бы не очнулся. Модуль сейчас покоится на некоем подобии рессор, гасящих слабые толчки. Лишь бы не развалился сам храм!

Прежде чем выйти из модуля, я с опаской огляделся по сторонам. Была ночь, в храме было темно. Несколько масляных светильников нехотя освещали зал тусклым оранжево-желтым светом. Один из них перевернулся, масло разлилось по полу, но, к счастью, не загорелось. На первый взгляд, никаких критических повреждений храм не получил — крыша не рухнула, стены в порядке. Только плиты пола местами потрескались и вздыбились.

Как всегда бывает при аварийном воскрешении, встречал меня только дежурный авур. Остальные занимались своими делами в Митте. Жреца звали Маррон. Средних лет, невысокий, вместо брутального бритого черепа — легкомысленные кудряшки. Видимо, не великая птица — обычный винтик храмовой системы, не хватающий звезд с неба.

— Простите, что к выходу нечего не готово, Ваше святейшество! Я немедленно пошлю за суффектами и старшими авурами в Митту.

— Не торопись. Я, может быть, даже не буду выходить их храма в этот раз. Вернусь через пару дней в саркофаг и потом выйду в положенное время. Хотел заняться образованием — школы и все такое — а это потребует времени. Принеси лучше чего-нибудь закусить, и расскажи, что происходит в мире. Как там вообще дела?

По знаку Маррона слуги принесли несколько блюд с едой.

— Так что там, за стенами? С мохавами были проблемы?

— Кочевники на верблюдах поселились на северо-западе и не ведут себя тихо. Их патрули охраняют караванные пути на всем севере, от Восточного океана до Западных гор. Торговля стала намного безопаснее. Очевидно, они будут охранять и Ваше святейшество, когда ваш саркофаг будет перенесен в Адажион!

— Гм. А с какой стати он будет куда-то перенесен? Мне и