Легенда - Дед Скрипун

летящих под напором охлаждённого снежными вершинами ветра, бегущих куда-то в неведанную даль, торопящихся облаков, тенями скользящих по таинственным, в сказочном освещении, словно живых, дышащих сказками скал. Тёмные провалы ущелий, наполненные тайной, куда тянется, но не достаёт лунный свет. Загадочная дымка тумана долин, которая рассказывает воображению страшную сказку на ночь. Это завораживает. Не верите мне? Съездите на Кавказ и посмотрите сами, окунитесь с головой, искупайтесь в ощущениях восторга, не пожалеете.

Названые братья сидели на краю тёмного ущелья, смотрели на луну и бегущие облака, и молчали, погружённые в свои мысли. Разговоры не нужны, они бывают подчас лишними, и человеку, и даже кромочнику, иногда нужно побыть с самим собой наедине, подумать, помечтать, вспомнить былое, построить планы на будущее, порой даже неосуществимые. Такие минуты наполнены особенной теплотой, тем более когда рядом, плечом к плечу, сидит и молчит кто-то особенно тебе близкий.

Вул хмурил лоб, наверно думал о предстоящем сражении и просчитывал варианты, оборотень прагматик, и понимает, что их шансы на победу ничтожно малы.

Бер сопел и боролся с накатывающимся на него сном, он живёт в своем мире, где есть только сегодня, и не утруждает себя планами на будущее и воспоминаниями о прошлом.

Илька улыбался, шишок даже в смерти найдёт позитивные моменты, и наверняка умирая над кем ни будь, на прощание, пошутит.

Федогран вспоминал. Отца с матерью. Как они там? Второй, оставшийся в том мире Федогран, наверно доставляет им кучу хлопот? Тот, прошлый, оставшийся в беззаботной юности парень, встречается наверняка с Ленкой, рубиться на компьютере в глупые стрелялки, и мечтает не пойти завтра в школу и подольше поспать. Как это всё мелко, а ведь и он был таким совсем недавно. Если бы не Ягира с Чащуном, то так бы и оставался прожигающим жизнь инфантилом.

Сожалеет ли он о том, что произошло? Нет. Старая жизнь теперь кажется ему на столько пустой, что вызывает отвращение. Только тут, в этом суровом мире, он понял, что такое: «ЖИТЬ», что такое настоящая любовь, что такое долг и честь, и что такое дружба. Он теперь знает, за что можно, не жалея себя любимого, умереть, и он готов к этому.

- Знаете, о чём я подумал. – Зевнул Бер, оборвав молчание. – Завтра, возможно, мы отправимся к Калиновому мосту, в последний путь, а мне почему-то не страшно.

- Ты - и подумал, по-моему, понятия несовместимые. – Хмыкнул шишок, но тут же стал серьёзным. – Неужели и правда завтра всё закончится… Грустно это. Я уже так привык к приключениям, и мысль о том, что подходит всему этому конец, меня приводит в уныние. Было здорово. С вами было весело парни. Прожив много веков, я только с вами понял, что такое: «жить по-настоящему», спасибо за это.

- Завтра… - Сглотнул Вул. – Завтра уже наступило. Время далеко за полночь, и надо бы по-хорошему лечь спать… Но не хочется. Всё думаю: «Как всё пройдёт?». Если мы победим, то боги вернутся, а если нет… - Он замолчал и отвернулся. – А если нет, то мне не хочется дальше жить в таком мире. Насмотрелся уже, как всё будет. Тошнит.

— Это точно. – Вздохнул шишок. – Не хочется. Как подумаю, что кромочников не будет… - Он недоговорил, а лишь вздохнул и махнул рукой, выразив таким образом и сожаление, и огорчение.

- Не. Я всё равно помирать не хочу. Это, конечно, здорово, и интересно узнать: «Что там после смерти?», но я ещё тут не нажился. У меня дома Агли осталась беременная. Да и мамке с тятькой помочь охота, старые они, да и вообще… Деток своих на руках потетёшкать хочу. Квасу холодного, с погреба. Холодца.

- Тебе лишь бы жрать. – Засмеялся шишок. – Хотя от кваса я бы тоже не отказался. А ещё бы лучше Алинкиных блинов, да со сметаной, и взвару горячего, со смородиновым листом. – Он гулко сглотнул. – Так, вдруг охота пожрать стало, что слюна побежала, вот же увалень, соблазнил, аж аппетит разыгрался.

- А мне почему-то кажется, что у нас всё получится. – Заговорил Федогран, не поворачивая головы. – Не может быть, что всё напрасно. Что все зря. Судьба не просто так свела нас вместе и протащила через огромное количество испытаний. Проверяла она. Смотрела. Не сломаемся ли мы, не отступимся ли. Думаю, она на нашей стороне.

- Ещё бы чем Удачу приманить? – Хмыкнул шишок.

- А она тоже с нами. – Улыбнулся Вул. – Вон сколько раз по краю прошли, а живы до сих пор. Думаю, это её заслуга.

- Посмотреть бы. – Вздохнул Бер.

- На кого – Непонимающе оглянулись на него все.

- На судьбу, да удачу, конечно. На кого же еще. Какие они? Красивые наверно девки, хотя гордые да своенравные. – Глянул тот с таким выражением на лице, словно сказал вслух: «Вы что, Дураки? Чего тут непонятного?»

- Да уж. – Засмеялся Бер. – Ты как скажешь так скажешь. Хотя наверно действительно было бы интересно посмотреть. Богов мы видели разных, а вот этих барышень нет, даже не знаем, кто они такие. Говорим о них, да вспоминаем много и часто, а вот не видели ни разу.

- Кривые, косые и хромые. – Заржал шишок. – Иначе, зачем им прятаться…

- Тьфу на тебя, дурак. – Сплюнул Бер. – Сглазишь, и отвернутся от нас, а мне ещё пожить охота.

- Можно подумать, остальные помирать мечтают. – Толкнул его дружески в плечо Илька. – Я вообще ещё не женился, даже невесту не завёл. Поглядываю вон на Руймон, но Ешпора побаиваюсь, крепок больно, как скала, да и хвост её смущает.

- Мне кажется ты вообще бояться не умеешь. – Бер недовольно отдёрнул плечо. – И вообще, с тобой серьёзно разговаривать нельзя, одни хихоньки да хахоньки. Трепло ты, а не воин.

- Хватит. – Засмеялся Федогран. – Подерётесь ещё. Пошли лучше в лагерь. У нас впереди тяжёлая драка и надо бы отдохнуть. – Он встал и потянулся, расправив плечи. – Скоро рассвет, а спать совсем не хочется. Но надо. – Он вздохнул и пошел в сторону пылающих в ночи костров, и все последовали молча за ним.

Остатки ночи окончились так, словно и не начинались. Только Федогран закрыл глаза, и вот уже чьи-то руки тормошат за плечо. Начищенный, весь сверкающий как медный самовар, с выглядывающим из поддоспешника