Таран - Леонид Влодавец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тут он прав, — произнес Костыль. — От ментов и полицаев еще можно отмазаться, а от братвы — никогда.
— Кстати, — прищурился полковник, — а Генрих еще, не предлагал Вове кейс?
— Пока нет. Но, если у «Антареса» есть утечка, разговор непременно будет. И Вова вряд ли поскупится…
— Тебе, Геннадий, случайно комиссионные не предлагали? — спросил Вася с плохо скрываемой неприязнью. — Что-то ты больно за интересы Генриха переживаешь. Тебе так не кажется, а?
— Комиссионные должен предлагать ты, Василий Петрович, — без ложной скромности произнес Перфильев. — Мне за скорейшее заключение сделки. Потому что иначе нельзя гарантировать, что завтра, даже сегодня вечером, ксерокопии этих бумажек не попадут к Вове. А завтра, как известно, вам с Костей назначена весьма ответственная встреча. Если Вова завтра будет в курсе дела, вы оттуда попросту не вернетесь.
— Блин, — рассердился Вася, — ты за фу-фу еще и бабки просишь? Ну, ты нахал, Гена! Я понимаю, если б еще кейс в полном объеме — за пять процентов, скажем. Башли туда — бумага сюда. Это ж он нас будет стричь по полной норме из года в год!
— Знаешь, корефан, — вздохнул Костыль, — я намедни сказал покойнику Жоре, когда он был еще живой, что лучше буду в лаптях по земле бегать, чем лежать под землей в ореховом гробу и белых тапочках. К тому же, если вернуться к вопросу о «дяде Вове», то при том, что мы нынче знаем, с ним надо что-то решать — и быстро.
— Быстро только кошки трахаются, — произнес Вася. — Я понимаю, что гражданину полковнику этот вопрос кажется вполне ясным. Тем не менее он что-то не дает команды ОМОНу, не поднимает по тревоге СОБР, чтоб мчались на всех парах освобождать пионерлагерь «Звездочка» и водружать над ним большой трехцветный флаг. Потому что покосить там всех не удастся, да и вообще умные люди в ментов не стреляют. И Вова так и так останется живым, ему даже вышку с исполнением нынче не дашь, да и ту надо помаяться, чтоб пришить без перекоса. А ведь Вова из вредности может и показания дать. Такие, что в Управлении собственной безопасности аж подпрыгнут от восторга, разоблачив полковника Мазаева как оборотня и двурушника. Вот почему ему бы очень хотелось замочить вора руками воров. Я уж не говорю, что, по понятиям, это то же самое, что для мусульманина насрать на Коран. Да, сейчас беспредел, эпоха гангстеризма и отмороженности, в которую многое делается не так, как завещали великие предки. Да, Вова сам повел себя хреново до невозможности, и любой приличный сходняк лишил бы его почетного звания и поставил бы на перо в натуре. Но все же многое требует предварительного обмозгования. Вова в области — смотрящий, господа хоршие и не очень. Если в тех местах, с которыми мы контачим по разным товарно-денежным делам, об этом узнают — жизнь сильно осложнится, Костыль. Придется много бегать и объяснять, что мы не ссучились, а права имели. Кстати, хрен объяснишь многим. Особо на югах, которые терпели нас только из уважения к Вове. А там мимо аксакалов и саксаулов не проедешь — не поймут. Зарубят товар — и те, кто нам под него авансы давал, поставят нас на счетчик.
— Васек! — с деланной проникновенностью произнес Костыль. — А тебе Вован случайно адвокатскую ставку не платит? Ты же вроде был уже вполне согласный. Что случилось, а? Или, может, думаешь, что мы все дурее тебя? Мне Жора покойный всю эту же систему сомнений пересказал втрое короче и вдвое понятнее. Но то, что завтра нас двоих могут вынести из «Маргариты» с инфарктом от какого-нибудь Вовиного снадобья или одного с инфарктом, а другого с инсультом, — это правда жизни. Или ты надеешься, что Вова учтет твою преданность? Зря! Замочит через месяц — крайний срок.
— Не нервничайте, молодые люди! — посоветовал по-дружески полковник Мазаев. — Не дай Бог сорветесь, а у меня тут собачка большая есть, видели, наверное. Она шум не любит, не так поймет — тяпнет…
— Да, — присоединился к этому увещеванию Перфильев, — нет нужды на такие повышенные тона переходить. Попробую подсказать, не сочтите за наивность. Не предложить ли уладить вопрос с Вовой господину Птицыну?
— Ты ж только что говорил, будто он с ним поторговаться не прочь?! — удивился Костыль.
— Да, он на это пойдет, если поймет, что мы тянем время и не можем между собой все утрясти. Но если мы покажем, что стали одной командой, он выберет нас, а не Вову.
— Сомневаюсь я что-то, — нахмурился Самолет. — Неужели у этого Птичкина хватит пороху на такое дело?
— Пороху у него больше чем достаточно, — сказал Мазаев, — и стволов тоже не занимать…
Свидание в личное время
Первый денек солдатской жизни выдался для Тарана нелегким, но интересным. Команда, в которую его причислили, называлась не взвод и не отделение, а учебная группа. В группе было десять курсантов — все ровесники Тарана, а также сержант возрастом постарше. Все они обитали в небольшом отсеке казармы-барака. Как наскоро растолковали Юрке, в этой казарме три отсека, каждый со своим отдельным входом, в другой, за плацем, еще три, но там проживает другой возраст. Не призыв, как поначалу понял это Таран, а именно возраст. То есть ребята, уже отслужившие в армии по призыву и отобранные на контрактную службу. А в перемычке между этими бараками — штаб и женская общага, куда поместили Надьку. Впрочем, на долгие расспросы и разъяснения у Тарана времени почти не оказалось.
Все понеслось так быстро, что Таран едва успевал опомниться. Объявили, что надо, оказывается, надевать только штаны и ботинки, на зарядку бегают с голым торсом. Таран это вовремя понял и лишнего не напялил. Только оделся — в строй, в две шеренги, потом в туалет, а затем на зарядку. Три круга по дорожке вокруг небольшого здешнего плаца — не больше километра в общей сложности. Но темп взяли очень приличный. Пробежались — и сразу стали делать комплекс вольных упражнений на 16 счетов, после всей группой перешли на турник, сделали по десять подтягиваний, потом — по пятнадцать отжиманий от земли. Затем опять построились, и еще несколько кругов вокруг плаца.
Потом умывались, заправляли койки. Юрка только тут сумел познакомиться с соседями. Узнал, что того, что справа, зовут Кирилл, а того, что слева, — Антон. И еще узнал, что фамилия сержанта Зайцев. Во главе с этим сержантом отправились в столовую, где была на завтрак очень вкусная перловая каша с луком и тушенкой. Таран с удивлением вспомнил, как знакомые дембеля проклинали эту «кирзу», или «щебенку». За что? Вполне приличная жратва оказалась, правда, эти бывалые люди не упоминали про то, что в «ихней» перловке водилась тушенка. Все больше про какое-то вареное сало говорили.
Вообще-то в этот день Юрка нашел много подтверждений тому, что говорили дембеля, и еще больше — противоречий с их россказнями. Кормили тут явно неплохо. И масло никто ни у кого не отбирал, и в компоте тараканы не плавали. А в обед на столы выставили здоровые блюда с вишнями и мелкими, но очень сладкими абрикосами! И это не вместо компота, а в дополнение к нему. Причем, как ни странно, Тарановы соседи по столу не передрались из-за всей этой роскоши, не стали резко хватать все горстями и распихивать по карманам, а брали все по ягодке и явно этому витаминному корму не удивлялись.
После завтрака все пошли на тренаж, заниматься строевой, а Тарану велели идти в штаб. Там ему, к его удивлению, вручили новенький военный билет. Фотография на нем была из числа тех, что Юрка сдавал когда-то в военкомат для приписного свидетельства. И штамп военкомата стоял — призван тогда-то, и прочие записи были сделаны — все чин чинарем.
Учебные занятия тоже сильно отличались от того представления, которое сложилось у Тарана по рассказам бывалых «дедушек». Ни одного офицера к группе, в которой оказался Юрка, и близко не приближалось. Все вел сам сержант Зайцев, который не орал и не матерился без толку, а очень четко показывал и рассказывал. Но очень интенсивно. Отработав на одном учебном месте, группа бегом перемещались на другое, оттуда — на третье. Конечно, Тарану, поскольку он появился в этой группе последним, сержант уделил наибольшее внимание. Впрочем, как выяснилось, вся эта группа приступила к занятиям всего лишь неделю назад. Как выяснилось из разговоров с Антоном и Кириллом, «покупатель» — Авдеев — отбирал их по сборным пунктам родной области. Никаких иногородних в группе не было. У всех были спортивные разряды, у нескольких два-три прыжка с парашютом, а у четверых — водительские права. Впрочем, Зайцев объяснил, что все со временем будут уметь и водить машину, и прыгать с парашютом, а те, кто уже умеет, тоже времени даром терять не будут.
Само собой, Таран нескромно поинтересовался, как туг насчет «дедовщины». Оказалось, что никак, то есть таковой не имеется. Контрактники старшего возраста, проживавшие в бараке напротив, занимались своими делами и «воспитывать» никого из «молодежи» не собирались. Тем более что занятия у них, судя по всему, были на порядок сложнее, чем у младших.