Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

26 февраля. Конец зимы, а расчет не закончен, и что будет – неизвестно. На фронте затишье, все стоит на месте. Все время Квятковский в полупьяном состоянии. Виделся вчера с выпущенным из-под ареста Николаем Тарасовым. У него в училище тоже недоразумения, нервозные отношения. Его прижимают в расчетах при сдаче. Он, в свою очередь, прижимает их.

1 марта. Возможно, Семенов возьмет меня с собой на фронт. Мне эта комбинация не нравится.

7 марта. Денег нам дали вместо 10 тысяч долларов 5 тысяч, а броневой дивизии выдали не только кормовые деньги, но и жалование за февраль.

30 марта. Вчера пришел приказ Тупана: «уволить и выгнать Манжетного со службы». Это результат рапорта Семенова с приложением писем пленных офицеров. В рапорте Валентин Степанович обвинял Манжетного в пленении полка. За это время, 21 марта в Фансьене, конный отряд конной бригады и конвоя построился без офицеров и заявил о желании уволиться, так как они не получают жалования. Пришлось это дело обратить в недоразумение. Кое-кого разжаловали, кое-кому объявили выговор.

В отряде – пьянство. Надо с этим бороться, но офицерство к этому не приспособлено. Для общего оздоровления надо прежде всего оздоровить офицеров. Сегодня нам дадут деньги. Интересно, правда ли? Если бы этого не случилось, надо было бы искать иных выгод. Слышал, что Чжао теперь играет большую роль в Тяньцзине. Надо будет ему написать. Стало тепло, и в шинели жарко. На фронте пока тихо. Семенов хочет меня туда отправить, но пока это заглохло.

31 марта. Денег все еще не дают. Какие-то несерьезные отговорки, будто Цзу не может увидеть Тупана, который якобы мирит своих поссорившихся жен. Что же делать дальше? Если завтра к этому решению не вернутся, завтра на фронт я не еду.

9 апреля. Уже с 4 апреля я – в Фансьене. С деньгами – целая трагедия. Привезенных мной 500 долларов не хватило для уплаты долгов. Пришлось посылать телеграммы везде и всюду. На фронте начались бои. Но противник – не активен, и наши наступают и берут город Чоо-чет. Получили и мы приказ: поддерживать наступление Тупана Хонана Коу. Был у генерала Се. Производит хорошее впечатление. На дорогах – заторы, необходимые грузы застревают в 180 ли от нас. На грузовиках все время чинят покрышки и камеры. Свой грузовик, на котором ехала наша врач Белецкая, мы взяли, не посмотрев хорошо. Наше хозяйство вообще хромает на все 4 ноги. Здесь все наши оставшиеся сравнительно хороши. Только нас очень мало, всего 275 человек. Офицерство требует замены и отбора. Офицеры мало занимаются и мало делают. Только теперь взялись за приготовление щеток для лошадей. Только теперь просмотрели винтовки. Выяснилось, что не умеют разбирать затворы. Сегодня дежурный офицер, корнет Артемьев, был нетрезвым. Приказал сменить его с дежурства и хотел отправить в Цинанфу. Надо все пулеметы перебрать, так как там все время пьянствуют и Чикарев все дни «с букетом». Погода стоит жаркая, сегодня сняли фуфайки. Врач Белецкая, сразу после дороги, стала принимать больных и оказывать помощь, в том числе и мне. Начинаю понемногу «подтягивать» публику.

30 апреля. Пишу это у моста на станции Лу-Коу. События происходили так: в Фансьен приехал Семенов, а я уехал в Цинан в автобусе с увольняющимся Светловым. После Пасхи, с 17 апреля, в Цинанфу стало неспокойно, так как на Южном фронте обозначился неуспех. Тревожное настроение усиливалось. Многие стали уезжать из Цинанфу, но я все еще не верил в крах. Пришли японцы, сначала немного, затем несколько тысяч. Никаких распоряжений об эвакуации не было. Приходилось все самому разузнавать и действовать по обстоятельствам. Кругом дрова, а не люди. Стало еще тревожнее. Японцы распускали панические слухи, что порождало еще большую панику. Пришлось приготовить вагоны, погрузить свои семьи и вещи. Трейберга назначили комендантом и отправили в Мукден через Тяньцзинь. Когда отправили семьи, стало легче. Денег получили немного, и это ужасно всех изводило и связывало, так как при нашем ведении хозяйства, наконец, пришлось спешно грузить базу. Я держал все время связь с броневой дивизией генерала Мрачковского. Они погрузили свою базу и обещали взять нашу со своими вагонами. Путь в Фансьен был прерван. Уже вчера мы все были в вагонах, поэтому мысль о фронте пришлось отложить.

2 мая. Не говорю о беспорядке, сопровождавшем погрузку нашей базы. Работали немногие, например Черепанов, остальные кое-как отнеслись к делу, как пассажиры. Все пути были забиты. База была с Юй Гуном и полковником Борисовым. С 15–16 часов началась разгрузка базы. Сведения приходили тревожные. На южном направлении наши части были в 25–30 верстах от нас и отходили, не оказывая сопротивления. Противник шел за отступающими. На направлении Циндао было еще хуже, так как там противник был ближе. К вечеру 30-го апреля подошли к мосту. Все отходило, в том числе и 2 тысячи кадет, которые шли тоже походом с винтовками и укладкой. К утру 1 мая Юн Гунн был на вокзале, а наша база была переброшена через мост часам к 11. Туда же сосредоточились и бронепоезда. В Цинане оставили 30 вагонов без паровозов. Много вагонов было оставлено и в мастерских, но среди них – половина неисправных. Тупан почти бегом прибыл на бронепоезд и уехал на нем ночью 30-го апреля. Часов в 11 начался обстрел в тех местах, где явно был заметен прорыв. Обстреливали противника, он стал отвечать, находясь уже у арсенала. Тогда загремели все наши орудия. Мне эта трата боеприпасов казалась излишней. На бронепоездах не было управления огнем. Не успели многое вывезти и оставили противнику. В 14 часов 1 мая перешли мост, а часов в 15 его взорвали 5 пудами аэропланных бомб. Одна ферма моста при взрыве села и потом была сожжена. Сразу после этого происходил отход частей. Сегодня пробираемся в г. Ты-Чжао, к Тупану. Надо просить денег и узнать об отряде. Поехали с конвоем. На бронепоезде – водочка. При отходе все бронепоезда увешаны людьми.

5 мая. Двигаемся к По-Ту-Чену. В Ты-Чжоу день прошел беспокойно. Около фронта один отряд заперся в крепости и вышел из подчинения. С помощью бронепоездов ликвидировали это недоразумение. Восставшими был разобран путь. Ты-Чжоу забили поездами так, что составы были даже за семафором. Бой этот не остался без жертв – был убит подполковник Препута, командир бронепоезда. Убит он был у себя в купе, когда лежал и отдыхал. Офицерский вагон – небронированный. Пуля пробила его, вошла Препуте в ягодицу и вышла у бока. Жил он после ранения 3 часа. Его привезли вчера ночью, а утром похоронили около арсенала. Священника не было. Вчера получил приказ от Тупана, написанный Милофу, но с тупановской подписью, о том, чтобы отряд двигался в Ты-Чжоу. Я попросил у Тупана, чтобы он дал грузовик и денег. Он все дал, в том числе и 3 тысячи долларов. Вчера отправил Трухина с юнкерами и приказал разыскать отряд Малевича в Тяньцзине на нашей машине и поставить ее в ремонт и подыскать подходящее помещение для базы. Чтобы отправить с Трухиным конвой, надо было потратить на это 2 часа. Трухин говорил, что непорядок в базе – полный. Пишу эти заметки в беспорядке. Наблюдаю за базой бронепоездов. По сравнению с ней в нашей базе – хаос.

7 мая. Фе Чоу. Был у летчиков. Положение – нерадостное. Противник наступает, мы – отходим. Милофу совсем рехнулся, хамит ужасно и нагло. Тупан отрубил головы двум проворовавшимся генералам. Милофу говорит, что жаль, что среди них не оказалось других голов, намекая на наши. Затем ругает всех китайцев. О всех русских он отзывается не иначе как с бранью. Кругом беспорядок. Летчикам заданий не дают. Каждый день что-то выжидают, поэтому нет достоверных сведений. Жалко, что бронепоезда не ходят по боковым линиям. Они бы тогда дали бы данные. Многие из войска Тупана разбежались. Вчера вечером наш бронепоезд нарвался на врага и еле ушел. У противника та же картина, как и у нас: войска – дрянь. Сегодня приехал Тупан, передавший нам 2 пушки Крупа и 2 пулемета.

11 мая. Все держу мысль: составить Тупану проект реорганизации его сил, но не могу к этому приступить. Ни один поезд не пускают на фронт, все гонят назад. С фронта пропустили 25 пустых эшелонов. Ты-Чжоу собираются сдать. Сюда подходят части Фына. Сегодня ночью спал, сидя за столом.

15 мая. Фенг-Чу. Уже 6-й день в этом поганом месте. Положение на фронте – неясное, никто ничего не знает. Вчера бронепоезда выяснили, что Ты-Чжоу занят конницей врага. Милофу ведет себя архихамски. При китайцах кричит на русских площадной бранью. Он или с ума сошел, или имеет задачу пакостить всем русским по мере сил. С ним два его недоросля, Федька и Васька. Они постоянно вертятся у Тупана и хотят выудить у него деньги. За взрыв моста через Желтую реку Тупан дал 2 тысячи долларов, при этом они получили по 750–800 долларов, а остальные, кто действительно при этом отличился, по 50—100 долларов. Эти недоросли всюду шныряют, а остальных Милофу к Тупану не допускает, как Цербер. Как роняют себя русские в глазах китайцев! Близорукая политика набивания своего кармана. В штабе Тупана – хаос. Я набросал доклад о создании ударной группы, хочу дать Тупану, но сначала надо сказать Семенову. Живу на базе конвоя в открытом вагоне. Все время – ветер с пылью. Пыли так много, что ничего кругом не видно и дышать тяжело, мелкий песок проникает всюду. Хотелось бы мне удрать отсюда – уж все мерзко очень. Деньги платят плохо, а условия жизни – поганые, плюс еще опасности.