Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров

Начальник призадумался:

— А если так? Сохранить слепок сознания, пусть себе спит. Объем оперативки экономится, процессор опять же не грузится. И включить потом, когда уже все решится.

Александров испустил длинный вздох:

— Мечта моей жены. Чуть что не по ней, рвется сбежать в анабиоз. А старший сын вообще… Слов не нахожу! Дал стране угля. Хоть мелкого, но до… Много!

— Старший… Леопольд?

* * *

Леопольд тронул Виктора за рукав:

— Пап, сходи на кино со мной. Тим эту серию “Рейда” уже видел, я тоже хочу. А без старших меня пока не пускают.

— Только если вечером, я сейчас занят. Ремонт протеза, ты же помнишь.

Сын повертел головой:

— Не, вечером я уже спать буду. Мам, сходишь?

— К лешему! — вскипела жена. — Это как спать во сне: выдумка внутри выдумки! Не могу понять, не могу принять, не могу в голове уложить! Не пойду!

— Ну и ладно, — не расстроился Леопольд. — Я тогда Акаме приглашу.

— Ап… А… — Анна застыла. “Она же нарисованная!” — чуть не ляпнул Виктор, да спохватился: сам же агитировал что тут все настоящее. Подумал, и сказал, как в такой же ситуации на Земле:

— Она же старше тебя лет на семь! Если не на все десять!

— Блин! Папа, я же ее не тра… Не в постель зову. — Ляп залился красным до ушей. Виктор поднял брови:

— Сынок. Ты. Приглашаешь. Девушку. В кино!!! Как, по-твоему, она это поймет?

— Стойте! Погодите! — отмерла жена. — Вы офонарели?! Какое кино! Какое свидание? Она же нарисованная!!! Тут же все понарошку!!! Виктор, ты ж сам говорил про того китайца, который не мог определить, то ли он бабочка, которой снится, что она мудрец, то ли он — мудрец. Но мы-то знаем, с какой мы стороны. Мы осознанно заходили в Матрицу, мы строим ее своими руками.

— Тем более! Если уж Енот адаптировался…

— Да у него же выбора не было! Нет знания — нет и выбора! — Анна сцепила пальцы. — А мне куда сбежать? И в анабиоз не ляжешь… Ты ж останешься наедине с этой голожопой кобылой и прям абзац какой стильной стервой-президентом? Ну, классно придумано, че…

Старший и младший Александровы переглянулись и одинаковым жестом пожали плечами.

Анна топнула ногой:

— Нет уж, врастать так врастать. А то вам все подвиги да подвиги, а мне только чайник с чашками? Сейчас я вам покажу рашн фанфикшн сенслесс энд мерсилесс… По полной! С кумовством и протексьоном! Помнишь Куроме?

— Она-то здесь причем? — не понял Виктор.

— Она со мной не пойдет, у нее муж есть, — тоже удивился Ляп.

Анна отмахнулась:

— Мужская логика. Мне поровну, на какие ты там нажмешь рычаги. Чтоб завтра же сестру невестки своей вылечил от всего!

— Невестки? Мам, ты оф… Ты что? Еще ничего нет! А будешь наезжать, и не будет!

— А ты, значит, хочешь, чтобы все-таки было?

Тут уже взорвался и Ляп:

— Она же сама жаловалась, что ее все боятся! Я случайно услышал, когда вы тут чай пили!

Анна обошла хлопающего глазами мужа.

— В самом деле, — проворковала, — давай-ка я сама займусь лечением.

Выпрямилась:

— А ведь… Кроме шуток! Там, в реале, остались тысячи обездвиженных инвалидов, которым земная медицина пока что не поможет. Потому как синтез тела Проект до конца довести не успел, ты же сам говорил. И теперь, с учетом конца света, вряд ли доведут, не до того им… А вот сохранить людей в виртуале — даже лучше, чем в криозаморозке. Кто у вас в Проекте этим заведует? Ну-ка, сюда его!

— А, — заулыбался пришедший в себя Виктор, — место это занято, причем буквально сегодня.

— И кем же?

— Эту очаровательную умницу, — снова улыбнулся муж, — ты можешь видеть в любом зеркале.

* * *

В зеркале Надежда Ривер отражалась как положено, с ног до головы. Именно потому смотреть на отражение женщина не хотела. Мало приятного видеть потертую зеленую сталь протеза правой руки, да черную нашлепку повязки вместо ясного правого глаза.

Смотреть на комнату перед зеркалом оказалось несравненно приятнее.

Прямо по центру неровными рядами лежали захваченные артефакты побежденных зазеркальщиков. Первый ряд — угловатые, большие металлические коробки, раскинувшие тонкие паучьи ноги, высунувшие стальные хобота… Все части, выступающие за контур коробок, изрядно покоробило взрывами; некоторые опоры треножников скрутило штопором. Второй ряд — ручное оружие, наподобие Калландора, из которого стреляла Мейн. Коробки поменьше, трубки покороче, сталь потоньше: заметны вмятины, трещины.

— Можем ли мы что-то из этого использовать?

Енот, столь же внимательно вглядывающийся в трофеи, покачал головой:

— К сожалению, нет. Уже в мое время подобное оружие специальным способом привязывалось к владельцу. Соратник владельца, подобрав оружие раненого или убитого, мог пользоваться им только после опознания. Для этого требуется приспособление… Механизм… У меня его нет, и построить его я не сумею. То есть, даже если перед этим соберу из нескольких разбитых пулеметов один целый.

— Но ты же попал в наш мир не так давно? Два года прошло. Ну, чуть больше.

— Время там и здесь может двигаться с разной скоростью… — ответил Енот рассеянно, как говорят о вещах обыденных, много раз обсуждавшихся.

— В литературе твоего мира писали об этом тоже? — генерал Ривер понимающе склонила голову. — И как по-твоему, разница уже велика?

Землянин пожал плечами:

— Конкретно это железо мало чем отличается от обычных армейских образцов, более-менее мне знакомых. При штурме мы взяли пять хорошо подготовленных пулеметных гнезд… Пулеметы вот, их тоже пять. — Енот показал на первый ряд, на мертвых стальных пауков, перешел ко второму:

— Ручное оружие… Автоматы, штурмовые винтовки. Все разные. Не армия, бандиты? Пистолета не вижу ни одного. Гранату вижу одну. Вообще не профессионалы? Кто же тогда? Судя по тишине в здании, растяжек они не успели понаставить. Это непонятно и настораживает. Когда я служил в армии, нас до рефлекса дрессировали, что все брошенное должно быть заминировано, все двери и проемы на растяжках… Ну, это взрывчатые ловушки.

— Я помню. — Надежда пошевелила сапогом крайний автомат. — Ты на тренировках штурмовиков всем плешь проел.

— Зато никто не подорвался.

Женщина вздохнула:

— Потери большие и без того. Но прошлая попытка вообще закончилась тем, что спаслась одна Леона, причем без всякого результата. И теперь, мало нам правительственных войск, так еще и пришельцы из твоего зазеркалья! С императором хотя бы можно бороться привычными клинками.

Енот присел у крайнего правого пулемета. Приподнял и повернул “Шварцлозе”:

— Вот, значит, где у него затвор… Блин, заковыристо как… Если они могут выйти только через большое зеркало, так достаточно