Проклятые доспехи - Михаил Ежов

С седел сняли остатки хвороста и развели костёр.

— В последний раз, — подумал Сенегард. Он решил, что его жизнь на этот раз подошла к концу. К сожалению, она оказалась короткой. Немногим больше двухсот лет назад он покинул Наполидор, город горных эльфов, чтобы обосноваться где-нибудь в Межморье. Некоторое время путешествовал, смотрел, как живут люди и гномы. Затем переселился южнее. Там связался с бандитами, вошёл в воровское сообщество, почему-то стал наёмником. Потом, когда слава о нем распространилась, перебрался в Каргадан, где за убийства платили больше. Но теперь снежная пустыня должна поглотить его. Сенегард чувствовал страх и отчаяние. Как только смерть закроет ему глаза, он исчезнет, растворится в мире, словно его никогда и не было. Останется только тело, которое будет разорвано волками или другими хищниками на равнинах Янакато. Не о такой судьбе мечтал тёмный эльф, уходя от своих сородичей, оставляя за спиной Багровый Пик, один из оплотов чёрной магии.

Сенегард обвёл глазами оставшихся в живых людей. Они были обречены умереть вместе с ним. Сколько раз он видел смерть, уносящую людей, которые были ему дороги… Ему было досадно, что Орманар погибнет здесь, так и не найдя Проклятых Доспехов, что Беллофрейн, совсем молодой и только три месяца назад излечившийся от вампиризма, останется в снегах чуждой ему страны, что Риния, претерпевшая ужасы каргаданского рабства и бежавшая из него, погибнет здесь лишь из-за того, что решила последовать за своим возлюбленным, который, увы, уже не мог ответить ей взаимностью. Взгляд Сенегарда переместился на Шолли-Строма. Баргустанец сидел, опершись одной рукой на секиру, а другой ворошил в костре хворост, заставляя огонь гореть ярче. На его лице играла ухмылка, а в глазах отражались языки пламени. Казалось, он единственный не был удручён создавшимся положением. Заметив, что эльф смотрит на него, Шолли-Стром подмигнул и крикнул:

— Ну что, может, поедим?! Мяса-то у нас теперь навалом!

Сенегард невольно улыбнулся. Ещё не всё было потеряно. Если они живы, значит, могут бороться. И он поведёт свой отряд до конца, каким бы он ни был.

— Конечно, поедим! — отозвался эльф. — Тащите сюда лошадей! — Уже несколько дней ему приходилось заставлять себя есть мясо, так как никакой другой пищи не осталось, и достать её было негде.

Однако его настроение не передалось остальным. Кониной питались не одну неделю, и от жёсткого мяса уже тошнило. Люди жевали с мрачными лицами, словно понимали, что это их последняя трапеза. Всё чаще их взгляды обращались на Орманара. Они винили его в случившемся, забывая о том, что пошли добровольно, даже сопровождавшие Беллофрейна воины сами вызвались ехать в Янакато, желая угодить любимому герцогу. Однако никто ничего не говорил и не требовал оставить Орманара умирать посреди снежной равнины. По-видимому, люди считали это излишним, ведь холодная и незнакомая земля и так должна была со дня на день поглотить их.

Утром поредевший отряд двинулся дальше. Никто уже не слушал уверений Орманара в том, что направление выбрано верно, шли просто для того, чтобы не впасть в отчаяние. И вдруг Риния остановилась и неожиданно радостно вскрикнула, указывая вперёд рукой. Там виднелась какая-то постройка, полузанесённая снегом. Над землёй едва виднелись маленькие слюдяные окошки. Из трубы валил густой дым. Ослабевшие от долгого перехода люди последним усилием устремились к жилью, не думая ни о чем, кроме тепла и отдыха. Если бы на них сейчас напали или просто оказали сопротивление и отказались впустить, они, не задумываясь, убили бы всех, кто оказался бы на пути.

Сенегард был более осторожен. Он вытащил меч и подошёл, настороженно оглядываясь. Одинокая хибара посреди вымершей пустыни выглядела, по меньшей мере, подозрительно. Но люди уже вовсю колотили в Дверь кулаками и рукоятками мечей. Послышался громкий лай, а затем лязг отодвигаемого засова. Воины отпрянули и вынули оружие из ножен. Поднялись заряженные арбалеты. Быть может, на них решили спустить собак. После схватки с волками это казалось ерундой, но осторожность всё же оставалась у этих закалённых в боях людей в крови. Ни усталость, ни холод не заставили бы их потерять быстроту реакции. Тяжёлая, окованная железом дверь медленно отворилась, и на пороге показался высокий старик в длиннополой меховой шубе. На шее у него висели бусы из заячьих черепов, а на голове красовалась шапка из лисьих хвостов. В правой руке он держал концы коротких поводков, пристёгнутых к ошейникам двух огромных чёрных волкодавов. Те заливались хриплым лаем и с ненавистью глядели на незваных гостей. С длинных жёлтых клыков хлопьями падала пена. Старик обвёл чужаков суровым взглядом из-под косматых серых бровей и сказал:

— Вы не похожи на кочевников. Что вам нужно? — Голос у него был высокий и скрипучий.

Сенегард вышел вперёд и с лёгким поклоном ответил:

— Мы заблудились на этих равнинах, уважаемый, наши кони пали, а многие спутники погибли в схватке с волками и странными людьми, которые почему- то напали на нас. Мы просим у тебя помощи. Впусти нас обогреться.

Старик выразительно поглядел на обнажённые мечи и поднятые арбалеты.

— Это называется просить? — спросил он. — А по- моему, вы решили напасть на мирного жителя, не причинившего вам никакого вреда.

— Парни просто устали, — ответил Сенегард, делая остальным знак убрать оружие. — Мы услышали за дверью лай и решили, что на нас хотят спустить собак.

— Так и следовало бы сделать, — кивнул старик. — Ну уж ладно, раз вы не кочевники, заходите. Только не вздумайте выкинуть какой-нибудь фокус. Учтите, я колдун и мигом сотру вас в порошок, — с этими словами он сказал что-то вполголоса волкодавам, и те послушно замолчали и ушли в дом. Старик посторонился, пропуская гостей внутрь, и, когда последний переступил порог, закрыл дверь и запер её на массивный железный засов.

— Располагайтесь, — предложил он, указывая на деревянные скамьи, поставленные вдоль стен. — Места у меня немного, но вам хватит. К сожалению, накормить вас всех я не смогу, у меня очень скромные потребности, — с этими словами он кивнул на кипящий в очаге небольшой котелок.

— У нас есть конина, — успокоил его Сенегард. — Позволь нам просто обогреться.

Старик величественно кивнул и, подойдя к огню, принялся помешивать варево поварёшкой. Иногда он бормотал что-то, но это мало походило на заклинания, и все решили, что он просто разговаривает сам с собой.

— Ты действительно колдун, как сказал? — спросил Шолли-Стром, стягивая с озябших рук меховые перчатки и придвигаясь поближе к огню.