Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осознание случившегося к охотникам пришло не сразу. В неожиданно наступившей тишине шестеро мужчин перекинулись взглядами. От радостного волнения их сердца забились быстрее прежнего, и все разом разразились победным криком. Они сделали это! Они убили огромного мамонта!
Шестеро мужчин, довольно слабые создания природы в сравнении с четвероногими хищниками, применив сноровку и смекалку, убили гигантского мамонта. Каким бы сильным, быстрым или хитрым ни был зверь, он был не способен на такой подвиг. Бруд прыгнул на спину лежащего животного, а за ним Бран. Вождь горячо похлопал молодого охотника по плечу, после чего вытащил свое окровавленное копье и высоко поднял его вверх. Четверо остальных присоединились к ним и заплясали от радости на спине поверженного зверя.
«Ни один человек не ранен, – рассуждал Бран, обходя зверя по кругу, – даже ни одной царапины. Это большая удача. Должно быть, тотемы нами довольны».
– Нам надо отблагодарить духов, – объявил он мужчинам. – Когда мы вернемся в пещеру, Мог-ур проведет особую церемонию. А сейчас мы возьмем внутренности – каждый получит по куску – и столько же принесем Зугу, Дорву и Мог-уру. Остальное причитается духу Мамонта, так сказал мне Мог-ур. Мы захороним это здесь вместе с неродившимся детенышем. Мог-ур также велел не прикасаться к мозгу – в нем еще обитает дух. Кто первым нанес удар? Бруд или Гув?
– Бруд, – ответил Гув.
– Тогда тебе, Бруд, первый кусок, хотя успех охоты принадлежит всем.
Бруда с Гувом послали за женщинами. Одним титаническим усилием задача мужчин была выполнена. Теперь наступал черед женщин. На них ложилась утомительная работа по разделке и заготовке мяса. Женщины вытащили из утробы животного почти сформировавшегося мамонтенка. Шкуру же пришлось сдирать с помощью мужчин – она была слишком велика, и справиться с ней можно было лишь общими усилиями. Некоторые части туши отрезались, чтобы позже положить их на хранение в каменные ниши пещеры. Все остальное оградили кольцом костров – с одной стороны, чтобы не заморозилось, а с другой – чтобы оно не стало легкой добычей какого-нибудь хитрого зверя.
Отведав наконец свежего мяса, они, уставшие, но счастливые, вскоре погрузились в сон. Наутро, пока мужчины возобновляли в памяти волнующие минуты прошедшей охоты и восхищались доблестью друг друга, женщины трудились не покладая рук. Неподалеку находился ручей, и, разрубив тушу на приемлемые части, они перебрались поближе к воде, оставив на съедение хищникам в основном то, что нельзя было отодрать от костей.
Все части мамонта находили применение в клане. Из грубой шкуры мастерили добротные башмаки, которые носились лучше и дольше других, а также горшки и ремни. Ее растягивали на распорках, сооружая укрытия, и помещали у входа в пещеру. Мягкий подшерсток использовался вместо подушек, постелей и даже в качестве впитывающего материала для младенцев. Из длинной шерсти плели веревки. Пузыри, желудок и кишки превращались в емкости для хранения воды, суповые горшки и прочую хозяйственную утварь, а порой даже служили непромокаемой одеждой.
Особой ценностью обладал мамонтовый жир. Люди нуждались в нем как в источнике силы, поскольку мясо оленей, лошадей, зубров, бизонов, кроликов и птиц, которыми клан обычно питался, было его почти что лишено. Помимо того, жир служил топливом для каменных ламп, слегка согревавших и освещавших жилище, пропиткой для одежды, основой для всякого рода мазей. Жир помогал поджечь сырое дерево, на нем можно было в случае надобности приготовить пищу. Где только его не применяли!
Каждый день женщины смотрели на небо. При ясной погоде мясо на ветру высыхало за семь дней. В таком случае к копчению не прибегали: было достаточно холодно и оно не успевало испортиться. К тому же в этой местности не так-то просто было отыскать сухостой для костра. В случае дождя или мокрого снега заготовка мяса продолжалась бы втрое дольше. Поэтому все надеялись на сухую ясную и холодную погоду. Только после того, как гора тонко нарезанного мяса до конца высыхала, можно было трогаться в путь.
Толстая мохнатая кожа очищалась от подкожного жира, кровеносных сосудов, нервов и прочего. Куски сала помещали в огромные кожаные котелки и растапливали над огнем, после чего жир сливали в кишки и завязывали в виде колбас. Шкуру вместе с шерстью разрезали на приемлемые части и, туго свернув в ролики, крепко замораживали, чтобы донести до пещеры. Позже, зимой, ее очистят и выделают. Около лагеря гордо торчали отломанные бивни. Их тоже собирались тащить с собой.
Пока женщины трудились, мужчины охотились на мелкое зверье или охраняли сушеное мясо. Переместившись ближе к воде, они привлекли хищников, падких на чужую добычу. Одна огромная пятнистая гиена повадилась таскать у них мясо по нескольку раз на день, и охотники, как ни старались, не могли ее подстрелить. Это стало раздражать всех.
Эбра с Огой уже заканчивали резать мясо на ломтики для сушки. Ука с Оврой разливали жир в кишки, которые Эйла прежде выполоскала в ледяном ручье. Мужчины стояли возле бивней и размышляли, стоит ли им подбить из пращи тушканчика или нет.
Брак сидел возле матери и Эбры и играл в камешки. Вскоре ему это наскучило, никто из женщин не заметил, как он отправился на поиски приключений. Зато глаз на него нацелил кое-кто другой.
Душераздирающий визг ребенка заставил всех обернуться.
– Мой малыш! – закричала Ога. – Гиена схватила моего мальчика!
Мерзкая хищница, не разборчивая в выборе и не брезгующая мертвечиной, схватив ребенка зубами за руку, волоком тащила его за собой.
– Брак! Брак! – Бруд кинулся вдогонку, а за ним все остальные мужчины. Он вытащил пращу – копье было слишком далеко, – зарядил ее камнем и выстрелил. – О нет! – в отчаянии закричал он, промахнувшись. – Брак! Брак!
Вдруг с другой стороны послышались два последовательных удара: «твэк, твэк». Оба камня угодили в голову гиены, и та рухнула на землю.
От удивления Бруд остолбенел и, повернувшись, увидел бегущую к мальчику Эйлу. В руках у нее была праща и два камня наготове. Это она убила гиену. Она столь долго изучала повадки зверей, училась на них охотиться, что для нее это стало естественным. Услышав визг Брака, она, не думая о последствиях, схватила пращу, быстро отыскала два камня и выстрелила. Главным для нее было остановить гиену.
Только после того, как она, подбежав к мальчику, высвободила из пасти его руку
