Песочные Часы - Сергей Недоруб

Значит, Полина не умерла в момент второго взрыва. Она где-то там.

Марку оставалось лишь вернуть ее.

Аномалия времени, названная им «Песочные Часы», имела один существенный недостаток. Даже если бы Марку удалось проникнуть в Зону, обойти с Черным Кристаллом три ключевые позиции, очевидно, соответствовавшие трем подземным лабораториям, а затем снять Заслон с помощью звуковых волн натуральной музыки, то финальный этап подразумевал прорыв в точку, которая на компьютерной модели соответствовала четвертому энергоблоку. При самом лучшем раскладе это был путь в один конец. Даже не будь в Зоне радиации, перезагрузка купола по образцу 12 апреля 2006 года попросту сотрет Марка, вернув вместо него довзрывную реальность в этом секторе пространства. Самого Марка это не настолько сильно волновало, чтобы он давал задний ход. Полина должна была вернуться, даже если его самого при этом не станет.

В самом деле, что будет со случайными людьми, которые окажутся на территории Заслона в момент разрядки Песочных Часов? Будут ли они замещены другим миром, или же обе реальности сольются в одну? Марк провел последнюю серию тестов, результаты которой вносили окончательную ясность. Все, что возле эпицентра, будет вырезано из мира и заменено старой реальностью. Все, что ближе к окраинам купола, совместится с ней.

Достаточно громоздкий вывод, но другого Марк найти не сумел. В любом случае, на принятое им решение это не влияло.

Марк стоял у мнимой могилы Полины, можно сказать, у кенотафа, глядя на слегка пожелтевшую за пять лет фотографию. Он навсегда запомнил девушку такой – веселой и жизнерадостной. И когда он закончит с Песочными Часами, Полина вернется домой, и ей будет семнадцать лет, как и в день исчезновения. Марк позаботится о том, чтобы в момент, когда он доберется до реактора и завершит дело, на территории Припяти находились надежные люди, которые выведут туристов, экскурсовода и водителя автобуса за пределы Зоны. Шансов на успех было очень мало. Но сколько бы их ни было, нужно ими воспользоваться. Иначе как можно называть себя человеком?

В последние дни зимы он вошел в Зону. В походной одежде, с решимостью в глазах и верой в сердце. Все сбережения ушли на то, чтобы никто не задавал ему лишних вопросов. С собой у него были лишь рюкзак с заранее заготовленными артефактами как альтернатива местной валюте, гитара и Черный Кристалл.

Познакомившись с торговцем, он сначала отказался от задания притащить хвост монстра, которого тот называл псевдособакой. Затем понял, что совершил ошибку. Репутация – дело важное. Он пошел в заброшенный дом на хуторе Кордона и вызвал Кристаллом аномалию Электра, которая дала ему артефакт Лунный Свет. Марк отнес артефакт Сидоровичу, и они расстались друзьями.

Затем он за очень хорошую плату договорился, чтобы гитару доставили к Заслону и хорошо припрятали. Он не знал, что те двое добровольцев были из клана «Грех». Но задание они выполнили. Он убедился в этом, когда позже, после резни в ангаре на Свалке, увидел их трупы и нашел на одном из них подтверждение – фотографию гитары в тайнике у вертолета.

А пока что он решил повысить свою репутацию, пройдя тест Бергамота, в ходе которого нашел одного из будущих союзников в путешествии, молодого расторопного парня по кличке Орех. Но ему был нужен настоящий помощник – верный, смелый и опытный, который без колебаний вытащит Полину за пределы Зоны, чтобы она смогла вернуться домой.

Нужного человека он определил быстро, когда вслушивался в сталкерские байки. Борланд ему подходил. Разузнав, где его можно найти, Марк отправился в Агропром. Встретил по дороге Ханту и Варяга, а потом услышал стрельбу и обнаружил попавшего в переплет Борланда. Борланд был на вышке у кладбища автомобилей. А внизу держали вышку под прицелом автоматов трое мародеров.

Марк думал не более секунды. Идти следовало до конца. Не считаясь с чужими жизнями. Зажав в одной руке гранату, а в другой один из подходящих артефактов, сталкер направился к вышке.

Глава 22 Черный Кристалл

Что-то упало на пол – это Сенатор, наконец, с помощью ножа извлек пулю из своего плеча. С легкой гримасой он поводил рукой из стороны в сторону и с напряжением улыбнулся:

– Теперь намного лучше.

Марк безучастно смотрел перед собой. Он был совершенно вымотан. У него не осталось не только мыслей, но даже чувств.

– Даже не знаю, что и сказать... – пробормотал Борланд.

Орех по-прежнему лежал с закрытыми глазами, но теперь, кажется, дышал более спокойно.

– История Марка не из тех, выслушав которые нужно что-нибудь обязательно говорить, – изрек Сенатор, отрывая кусок материи от подкладки плаща, чтобы перевязать рану. – Марк, я благодарю тебя за то, что ты освободился от этого бремени.

– Я лишь сделал его тяжелее, – горько сказал Марк.

– Не знаю, братишка, – покачал головой Борланд. – Мне неизвестно, какой у этой истории должен быть финал, но Монолит – явно ложная концовка.

Сенатор туго обмотал плечо прямо поверх плаща, действуя одной лишь здоровой рукой. Он встал, выпрямился, посмотрел в потолок и всем телом повернулся к сталкерам. Легкая улыбка окрасила его лицо, и Сенатор стал выглядеть совсем здоровым.

– Есть еще кое-что, увеличивающее мою признательность тебе, – сказал он Марку. – Я благодарю тебя за то, что ты провел меня через Заслон. Никогда бы не подумал, что он чувствителен к музыке. Воистину это лучшее из искусств.

– Всегда пожалуйста.

– А перед тобой, Борланд, – продолжал Сенатор, – я хотел бы извиниться.

– За что? – спросил Борланд.

Сенатор не ответил, глядя на него с ожиданием и доброй, живительной улыбкой. Борланд поводил глазами по сторонам, наморщил лоб, потер его рукой. Снова посмотрел на Сенатора.

– Погоди-ка... – начал он.

Сенатор кивнул.

Борланд выставил на него палец:

– Не помню, чтобы я приглашал тебя в команду.

– Ты и не приглашал, – устало сказал Марк. – Сенатора в команду привел я. Ты лишь утвердил.

– Утвердил? – переспросил Борланд. – Я?

Марку внезапно стало холодно. Борланд глядел на Сенатора так, словно видел его впервые в жизни.

– Да, – кивнул Сенатор. – Вот за это я и хочу перед тобой извиниться.

Борланд моргнул раз десять, прежде чем смог вновь заговорить.

– Кто ты? – спросил он.

– Боюсь, что я не смогу вам ответить.

– В самом деле, Сенатор, – чуть оживился Марк. – Не пора ли и тебе исповедаться?

– Друзья мои, – мягко сказал Сенатор, – поверьте, я не говорю вам не потому, что стараюсь что-то скрыть. На вопрос о том, кто я, точного ответа, понятного вам, просто не существует.