«Если», 2004 № 9 - Журнал «Если»

Пацанам было уже по десять лет, и они учились в хорошей школе, а впереди ждал (Андрей думал об этом заранее) приличный институт для обоих. Жена преподавала в художественном лицее за жалкие деньги. «Хрущевка» с двумя смежными комнатами давно сделалась мала; таким образом, Андрей начинал каждый свой день заботой о хлебе насущном и засыпал с мыслями о семейном бюджете.

Тем обиднее то, что жена Антонина считала его скучным ограниченным человеком и ни о чем, кроме хозяйственных дел, уже давно с ним не разговаривала. Тоня жила, как балованная школьница под крылом обеспеченного папы; Андрей в сердцах не раз ей об этом говорил, но она только улыбалась в ответ.

Вот и сегодня визиту к родственникам Антонина предпочла «девичник» в компании Лариски и Ленки, подружек с институтских времен. Сыновья с утра обретались у бабушки; Андрей с тоской думал о кухонном смесителе, который сегодня вечером предстоит поменять во что бы то ни стало. И никаких больше планов не было на этот вечер, кроме смесителя на кухне и телевизора в тесной комнате, а завтра начнется новая рабочая неделя, и Андрей забудет, как его зовут — до самой пятницы…

Раздумывая таким образом, он катил и катил по шоссе — и вдруг увидел рекламный щит, на который не обращал внимания раньше: «Сантехника по низким ценам. Обои. Мебель. Бижутерия. Сахар. Трикотаж».

Под щитом обнаружилась стоянка, на стоянке — несколько десятков машин, от «жигуля» до БМВ. Дорога вела от стоянки направо; там начинался вещевой рыночек, и Андрей издали увидел, как поблескивают никелированные детали на обширных прилавках.

Он притормозил. Смеситель все равно предстояло покупать, а на таком вот придорожном развале цены, как правило, невысоки. Правда, и товар выставляется лежалый — но Андрей целиком полагался на свой немалый опыт.

Он запер «шкоду», поставил ее на сигнализацию и, потрогав бумажник во внутреннем кармане пиджака, двинулся по узкой бетонной дорожке к рынку.

Покупателей было немного. Продавцы сантехники лузгали семечки, потягивали пиво из бутылок и предлагали за смешную цену весьма разнородный товар — большая часть этих гаек, головок и шлангов годилась только на помойку, но попадались среди них добротные изделия, и Андрей скоро увлекся, бродя между рядами; прицениваясь и рассматривая товар. Выбрал было смеситель, полез за деньгами — но в последний момент разглядел трещинку у основания и не купил.

За развалами с сантехникой тянулись прилавки с бижутерией, а глубже, под натянутым над головами полиэтиленом, маячил обещанный рекламой «трикотаж». Андрей, относившийся к рынкам без фанатизма, но и без брезгливости, решил осмотреть базар целиком — авось попадется хорошая недорогая вещь: джемпер, к примеру, или рубашка. Перед прилавком с детскими джинсами он простоял минут двадцать — хотел купить сыновьям по паре штанов; продавщица старалась вовсю, ворошила ради него клетчатые тюки с товаром, но тщетно: не было подходящего размера, а если был, то неудачная модель, а если удачная, то слишком светлая ткань или девчоночий узорчик…

Поблагодарив тем не менее расстроенную продавщицу, Андрей неторопливо двинулся дальше. Чем глубже погружался он в недра рынка, тем меньше встречал покупателей. Полиэтиленовые полотнища, защищавшие товар от дождя, тихонько шелестели на ветру — в некоторых местах Андрею приходилось наклонять голову, так низко был натянут «потолок». Рынок был многоярусный, как джунгли: прямо под ногами, на листах оберточного картона, стояла обувь, лежали пластиковые заколки и школьные тетрадки. На прилавках располагались колготки и носки и снова обувь, пиратские видеодиски, зонты и посуда. На стойках, на вешалках, а иногда и прямо над головой висели свитера и юбки, брюки, пиджаки и платья. Все они были либо очень велики, либо малы; либо приторно-розовые, либо ядовито-зеленые, либо мышино-серых и черно-бурых расцветок. Оглядываясь вокруг, Андрей удивлялся: неужели находятся покупатели на такое убожество? Иногда он снисходил до того, чтобы пощупать свисающий сверху рукав, и безошибочно определял: синтетика…

Впрочем, ажиотажным спросом здешний товар и не пользовался. Андрей очень скоро обнаружил, что, пробираясь среди прилавков, стоек, среди стен уродливой одежды под низко натянутым полиэтиленом, он остался единственным покупателем в этой части базара. Продавцы, которым полагалось зазывать клиента, поглядывали на него с вялым интересом — будто им не было дела до залежавшегося на прилавках барахла, будто они наперед знали, что Андрей ничего не купит. Как они не прогорают, думал Андрей. Явно ведь даром торчат здесь…

Проход между прилавками сделался таким узким, что, когда навстречу Андрею вывернула из-за угла бабушка с полной термосов тележкой, ему пришлось боком влезть в щель между двумя стойками, чтобы разминуться с ней.

— Чай, кофе? — спросила у него бабушка. — Пирожки с мясом, с картошкой, с рисом? Пицца?

Андрей понял, что хочет пить и, пожалуй, проголодался. Он взял у бабушки чай и пирожок; женщина, торговавшая сумками из искусственной кожи, взяла себе растворимый кофе и кусочек так называемой пиццы. Старушка с тележкой укатила дальше. Жуя, морщась и дуя на чай в пластиковом стаканчике, Андрей решил, что пора уходить.

— Как тут к выходу пройти? — спросил он у женщины, торговавшей сумками.

— К какому? — охотно отозвалась она. — К шоссе или к электричке?

— К шоссе. Туда, где рекламный щит.

— Туда, — женщина махнула рукой. — Пройдите вдоль двадцать пятого ряда, у сто первого места сверните налево, дойдете до туалета и там можете еще спросить.

— Спасибо, — сказал Андрей.

Он двинулся вдоль прилавков в обратном направлении — шел не торопясь, по дороге купил носки себе и спортивные штаны пацанам. Минут через двадцать добрался наконец до туалета — солидного кирпичного здания с двумя входами. Перед зданием восседала кассирша в переднике. Помимо таблички с ценой и тарелочки для денег, на прилавке перед ней помещались отрывные календари «Для хозяек», «Для садоводов», «Для физкультурников», а также пластмассовые градусники всех размеров и цветов.

— Платно, — сказала кассирша.

— Я хотел спросить, где тут выход, — Андрей огляделся. Даже у стен туалета стояли торгующие — кто с батарейками, кто с носовыми платками, кто с растворимым кофе в банках. Тут обнаружилась еще одна покупательница — дамочка, задумчиво вертящая в руках невообразимо пошлый розовый бант на резинке.

— Туда, — кассирша махнула рукой, и Андрей прошел мимо прилавков и задумчивой дамочки. Из дверей туалета на него пахнуло сдержанной вонью.