Таганай - Николай Феофанов

– Я вот по этому поводу. – Лейтенант положил на стол нестеровскую папку с дневниками Глазьевых.

– А-а, ну-ну. – Нестеров не стал садиться обратно в свое кресло, а подошел к небольшому серванту, на котором находился графин с водой, поэтому директор сейчас стоял аккурат за спиной Шакулина. – Полностью ознакомились?

– Да. – Шакулин не хотел начинать, не имея Нестерова в поле своего зрения.

Нестеров налил воды в стакан и, не спеша, выпил.

– Подметили что-нибудь интересное? – директор музея оперся о сервант, как будто и не собирался никуда сходить с этого места.

Шакулин понял, что лучше встать. Он поднялся со стула и повернулся к Нестерову.

– Я хотел узнать на счет… вот этого рисунка. – Лейтенант показал пальцем на карандашную зарисовку странного существа на папке. – Мне просто очень любопытно, Валерий Викторович. Кто это?

Нестеров потянулся снова к графину. Видимо, поэтому он не стал отходить от серванта. Он не напился в первый раз. Шакулин отметил, что вид у директора весьма усталый.

– О, это местная легенда! – проговорил Нестеров, наливая второй стакан воды.

Шакулин чуть вздернул бровь.

– Это оборотень?!

Вопрос застал директора за процессом поглощения содержимого стакана, и Нестеров булькнул, чуть не захлебнувшись.

– Нет, – усмехнулся он. – Оборотень не так выглядит, – добавил директор музея и допил остаток воды.

– А вы знаете, как выглядит оборотень? – вцепился во фразу Нестерова лейтенант.

– Вы неправильно истолковали мои слова, – поправился директор музея и, не спеша, двинулся к своему креслу. – А почему вас так заинтересовал мой рисунок?

Нестеров вел себя немного странновато, даже с учетом того, что видимо дико устал. К таким выводам пришел лейтенант, оценивая, как выглядит и передвигается сейчас его собеседник. А странновато, потому что еще ни разу не посмотрел Шакулину прямо в глаза, что раньше за ним не замечалось.

Директор сел в свое кресло. Шакулин тоже приземлился обратно на стул.

– Так, все-таки, Валерий Викторович, кого вы изобразили на папке?

Повисла долгая пауза. Нестеров, сидел неподвижно как скала, внимательно глядя через очки на папку, что лежала, буквально в метре от него. Шакулин же вперился взглядом в Нестерова.

– Это леший, – наконец ответил директор, безо всяких эмоций. И, как бы не придавая этому никакого значения, полез к себе в выдвижной ящик.

– Кто?!!! – в недоумении, чуть не воскликнул Шакулин. – Леший?!!!

– Ну, да, леший, – по-прежнему без эмоций подтвердил Нестеров, продолжая нехотя шарить в ящике. – Фу-у-у. Устал я что-то, – громко выдохнул он, похоже, так и не найдя ничего нужного в выдвижном ящике, и откинувшись на спинку кресла.

– Подождите, Валерий Викторович, какой еще леший?

– Ну, так прозвали его. Вы думали, что только в сказках бывают лешие?

Лейтенант не стал ничего отвечать, но по виду можно было сказать, что он недопонимает, что за лапшу ему вешают на уши.

– Многие считают, – продолжал Нестеров, пыхтя в поисках чего-то в следующем выдвижном ящике, – что лешие, это снежный человек, которого здесь якобы видели когда-то. Но снежный человек – полная чушь, по крайней мере, здесь он никогда не жил. Уж поверьте мне. А если кто и видел снежного человека, то на самом деле встречал одного из леших.

Шакулин без энтузиазма, с легким прищурим подозрительности, смотрел на Нестерова.

– Их что, несколько здесь, леших этих?

Наконец, Нестеров нашел-таки то, что искал. И прокряхтев, положил на стол стопку бумаги, пожелтевшей от старости, с проржавевшей скрепкой.

– О, нет! – проговорил Шакулин и закатил глаза кверху.

– Почитайте, – Нестеров придвинул к нему желтые листы, – это доклад члена Русского географического общества графа Матыцкого об итогах его экспедиции по Южно-Уральским территориям 1903 года.

– Поляк, что ли? Староватый доклад, – заметил лейтенант.

– Но до сих пор актуальный. – Нестеров широко зевнул. – Вы знаете, товарищ лейтенант, вы посидите, почитайте, а я пойду на диване вздремну до прихода остальных.

– Угу, – промычал Шакулин.

Нестеров двинулся к дивану, стоявшему позади длинной книжной стенки. Стенка скрывала диван от взора входящих в кабинет, потому это место было выгодным для отдыха.

Шакулин же погрузился в чтение доклада графа Матыцкого.

Большая часть доклада, как и предположил вначале лейтенант, была посвящена результатам изыскательских работ. Искала экспедиция графа преимущественно новые залежи руды, попутно подготавливая демографическую статистику Южного Урала. Но в одном месте, где граф подробно рассказывает о работах экспедиции в местности поселка Магнитка и города Златоуста, имелось любопытное повествование о том, как сам граф и еще пятеро его человек, которых он перечислял в докладе, имели счастье поучаствовать в одной интересной перипетии. Согласно записям Матыцкого, в Большом логе, близ Круглой горы (видимо, это была Круглица), его отряд в сумерках наткнулся на труп огромного не виданного доселе животного. Мордой чудище не было похоже ни на одного из известных ему зверей. По-видимому, передвигаться оно должно было на четырех лапах. Длина чудища от головы до конца туловища, у которого не было хвоста, составляла почти три метра. Мощная круглая голова была посажена прямо на плечи, то есть шеи, как таковой не было. Чудище обладало большими лапами с острыми когтями. По всему телу шел покров из плотной черно-коричневой шерсти. Но самое главное, зверь, казалось, не имел пасти, или рта.

Однако это была лишь прелюдия к рассказу. Отряд Матыцкого решил взять с собой тело чудища, ведь открытие могло стать просто феноменальным. Наспех соорудив из ветвей елок некую кушетку, экспедиционеры впятером потащили многокилограммовый груз к стоянке основного лагеря. Дело было в августе. По записям графа, в момент находки на часах значилось восемь вечера. До лагеря, который располагался в поселке Верхние Киалимские угли (нынешнее расположение Киалимского кордона), оставалось километров пять по лесу.

Уже в первые минуты похода все участники отряда стали ощущать некое присутствие вокруг них какого-то невидимого провожатого. Как отмечал граф, до находки чудища, такое чувство их не посетило ни разу. Страх начинал нарастать, тем более что в лесу очень быстро темнело. Все люди в отряде ежеминутно озирались по сторонам. Эффект присутствия был очень-очень явственным. Ноша оказалась крайне тяжелой, отряд двигался медленно. Пройдя, что-то около двух километров почти за два часа, Матыцкий принял решение тщательно забросать остатки чудища ветками, пометить место, и завтра с утра вернуться с большими силами. Сейчас же было решено возвращаться в поселок.

На трех еловых стволах, окружавших маскировочный схрон, были нанесены характерные зарубки. Кроме того, один из членов отряда залез на дерево и зафиксировал по азимуту их положение, относительно горы Круглой. Слезая же, он вдруг закричал, что видит сверху, некое движение в зарослях