Полихромный ноктюрн - Ислав Доре

— Нет, нужно сопроводить мою спутницу до ворот в целости и сохранности. А ты собери припасы в путь, пока они идут до ворот. Они не должны тебя ждать, успеешь?

— Да, Шеф! То есть бра…мистер Грегор. Сделаем в лучшем виде, — юный мужичок тут же рванул собирать котомку. Оставшиеся стали чересчур серьёзными, сурово оглядывались по сторонам.

— Вот тут мы и расстаемся до нашей следующей встречи.

— Ответь без увиливаний. Ты почуял опасность?

— Нет, вдруг вспомнил, обещал одному человеку помочь с важным делом. Вот и всё. Раз договаривался, нельзя опаздывать.

— Какой бы мастер не делал маску… не своё всегда отвалится, — вернувшая корунды оказалась на границе бодрствования и сна. Почти спала на ходу. — За каплями что-то скрывается. Не пойму что. О, вы тоже слышите шелест? Я не видела поблизости никаких библиотек. Если появятся чернокнижники — нужно бежать. Не справишься с ними в одиночку…

— Так, времени мало. Вы двое, от вас несёт ромом. Ведите её, держите ближе к себе. Уловили? А теперь идите.

Отдаляясь от своего случайного спасителя, рыцарь Капиляры то и дело оборачивалась. Не доверяла своим глазам почти так же, как утомлённый бессонницей человек, который по многу раз глянет на стрелки часов, чтобы убедиться в истинности увиденного. Вдруг обман?

— И правда… похоже, — под нос произнёс Г., — Бежать… чтобы они пошли по твоему следу и казнили тебя? Ага, щас. Зря…что ли… из подземелья вытаскивал…

Прождав некоторое время, недолго, направился в Рыбацкую деревню в Оренктонском порту. Дождь усиливался, лил из ведра сплошной стеной. На расстоянии тринадцати шагов почти ничего не видно, лишь искажённые очертания. Стихия барабанила по земле, брусу и крышам. Появлению свежести мешал неугомонный запах рыбы. На перекладине висела сеть из крученой нити, ветер гонял её, пытался уподобить волне Глухого моря.

Большой перекошенный склад, огромный ржавый замок висел на воротах. К нему уже давно не прикасалась человеческая рука. Судя по всему, постройка брошена хозяевами. Дотронулся кончиком пальца к замку — тот развалился на части, упал. Прошёл внутрь. Там четверть дальней стены обвалилась — открывала вид на беспокойный водный простор. Подтащил стул и сел в самом центре, смотрел вдаль. В момент ожидания прикрыл глаза, тут же поднял веки. Каждый раз, когда моргал, видел одинокий маяк, которого там и в помине не было. Цепи на двери подпрыгивали, нечто ломилось на свободу, повторяя голосом яростного ничего: «отдай их мне, отдай…». Грегор достал трубку, появилась необходимость закурить, но всё промокло, да и смесь закончилась. Наглядный пример того, что что-то есть всегда, но только не в моменты настоящей необходимости.

Сзади скрипнули ворота. Нет, не ветер — за ним пришли, и оно рядом. Из бреши показались фигуры одетые в тёмно красно-коричневые рясы. Из-под верхнего слоя изредка показывалась перевязь с кинжалами и обвязанная цепью книга. У каждого на шее висел вырезанный из дерева медальон — насекомое со сложенными в одном направлении крыльями, колющий хобот под ветвящимися остями отходил строго вперёд.

Министерские убийцы — Хексенмейстеры, перемещались почти на четвереньках, почти по-звериному, окружали Ворона. Один из них вытянул шею — принюхивался. Так они находили свою жертву, ибо глаза, как и лицо в целом, закрывала многослойная повязка из плотной красноватой ткани.

— Рыцарь Капиляры, страж крови Династии Венн, — на удивление культурно заговорил стоявший позади. — Вы обвиняетесь в измене Империи Вентраль за службу Каэйдре, которая своими грязными отношениями с усопшими дискредитировала порядок. Осуществив побег, Вы отказались раскаяться и присягнуть на верность Министру-Наместнику. Потому вынужден вынести приговор и привести его в исполнение незамедлительно…

Грегор всё так же сидел на стуле, сложив руки на спинке.

— Ну привет, бараны, — поздоровался он. — Вам, убийцам из особого отдела, стоит только учуять запах жертвы, так сразу же ломитесь по её следу. А от слюны вообще дуреете. Какая-то, прям, константа. С тех пор ничего не изменилось. Знай я этот фокус раньше, этой встречи не произошло бы.

Слепец покрутил головой, прислушивался.

— Я узнаю этот голос, — произнесла единственная фигура, на чьём поясе весел металлический сосуд для сжигания трав, окуривания.

— А я узнаю твой. Неужели сегодня вечер встреч давних знакомых? Не зря, значит, шею помыл.

— Тебя не может здесь быть. Ты мёртв. Семь кинжалов… их лезвия проткнули твои органы, перерезали сухожилия…

— Глаза замылились, промахнулись. Такое случается и с лучшими. Ничего не поделать. Главное — чтобы в борделе не случились осечки, а то точно захлебнетёсь переживанием.

— Не случается.

— Ну, тогда меня здесь нет, а мой голос вам кажется. Как и всё, что случится внутри этой развалины.

— Убийца благородных потомков Первых людей — Левранд, мы приговариваем тебя к последней смерти. Из этой петли уже не выберешься.

— Это вряд ли. У меня ещё есть дела. Например — вернуть эту шляпу, — сказал Г., и поднялся на ноги. — Назвал меня убийцей. Так что же получается, меня примут в ваши ряды, оденут в этот клоунский балахон? Станем одной дружной семьёй баранов, будем секретничать и расчёсывать друг другу волосы. Превосходно! А тайным жестам обучите? Такую же цацку дадите?

— Раньше ты не был таким болтливым. И судя по твоей речи, тебе и клоунский наряд не нужен. Жалкое зрелище. Или же всему причина — страх, который прогрызается из недр памяти? Страх, как и воздух, опьяняет…

— Может быть. Раньше я был не в ладах с самим собой. Теперь же… всё иначе. Могу себе позволить поупражняться в риторике. Но ты прав. Жалкое зрелище. Ведь бараны не понимают, что залезли в пасть левиафана. Глубины не будут милосердны к вам…

— Довольно болтовни. Последний шанс сказать последние слова. Произнеси что-нибудь получше… чем СТОЙТЕ или же НЕ НАДО. Пусть мир запомнит тебя непокорным ублюдком, который с достоинством сделал свой последний вздох.

— Всем мы гости в этом мире. Теперь же…я возвращаюсь домой. Вероятно, нечто такое я бы произнёс перед смертью. Но не сейчас. Интересно, сейчас здесь семь Хексенмейстеров, а сколько останется после нашей дружеской беседы? Подожди-подожди, не отвечай. Пусть будет сюрпризом.

— Ты был услышан. Да будет так. Сангуисовы пиявки выпью тебя досуха.

Министерец снял лампу, за половину движения чиркнул цепями — она зажглась. Из прорезей повалили клубы дыма, а благодаря перекрёстным взмахам, которые выглядели так, как если бы ложкой размешивал варево в котле, облако ширилось.

Приговорённый к смерти засунул руку в карман, спешил найти в нём что-то. Щёлкнув пальцами, отбросил в сторону искрящийся сосуд, повернулся на сто восемьдесят и пустил топор снизу вверх, боднул плечом убийцу, — освободил