Бешенство небес - Лев Жаков

Фавн Сив, осунувшийся, с запавшими глазами, хотя уже не такой бледный, сидел на кровати, опираясь о подушки и вытянув ноги под одеялом. На столе была чернильница с бумагой. Ворвавшись в каюту, Тео схватил больного за руку, сунул ему в пальцы перо и свирепым голосом объявил:

– Ты будешь говорить или подмигивать, или писать, как хочешь! Но ответишь на все вопросы, понял?! Иначе прикажу вышвырнуть тебя за борт. Я это серьезно, я не шучу! Ты все понял, да?! – Он оглянулся на вошедшую следом Арлею, подвигал бровями, сел возле стола и рявкнул: – Ты – ситэк?

Молчун кивнул, улыбаясь.

– И не лыбься тут! Сколько вас?

– Не знаю этого, – поведал Фавн Сив. – Когда-то было восемь, потом шесть. На Кавачи обитает мой брат. Наверное, он жив, если его не убил Уги-Уги. Не знаю, кто остался еще.

– Теперь говори: что ты знаешь про Аквалон? Про...

– Он живой. Он разумен. Не очень умен.

– Об этом я уже и без тебя догадался! Но вот откуда вы, ситэки, про это узнали?

– Аквалон поведал нам. Давным-давно Квази заговорило с пер вым ситэком. Тот решил, что оно – Бог. Наш мир – Бог, на теле которого мы живем. Квази обратилось к нему из-за того, что Аквалону нужна была помощь. Кто-то должен был защищать его овумы. Это делали и серапионы, но не всегда могли справиться. Первый ситэк создал братство. Его ученики...

– Кто такие серапионы? – спросила Арлея с любопытством.

Сив обернулся к ней.

– Квази называет их искус-служителями. Они – искусственные. Биомашина в облаках создает их. Они – первы е жители Аквалона. Его истинные обитатели, потому-то Квази связано с их мозгом, может говорить через них, ведь они – плоть от плоти Аквалона. Люди появились позже.

– Откуда они появились?

– Кавачи принес их и спустил в прозрачных летающих лодках.

– Но откуда взялся Кавачи? Ты бывал на нем? Он тоже живой?

– Фавн Сив не бывал, но другие бывали. Да, он живой, хотя и совсем ребенок. Ничего не может объяснить толком. Говорит, что был частью большого мира по имени Кавагачи. Говорит, Кавагачи – его отец. Мы полагаем: это как если бы Аквалон отделил от себя кусочек земли на окраине или какой-нибудь остров. Вот что значит породить...

– Но откуда взялся Аквалон? И этот Кавагачи? – воскликнул Смолик.

– Их создала Канструкта.

– Что... Богиня? Так эта воронка в небе, эта спираль – и вправду Великая Богиня? Но что значит – «Богиня»? Кто она? Или – что она такое?

– Великий Небесный Конструктор, – поведал Фавн Сив.

Тео откинулся на стуле, повернулся к Арлее. Девушка глядела на Сива широко раскрытыми глазами. По мере рассказа перед ней будто разворачивалась огромная картина нового слепящего пространства: колоссального и непонятного.

– Все это удивительно, – сказала она.

Смолик, несколько выведенный из себя, стукнул кулаком по столу.

– «Удивительно»! – передразнил он. – Что за банальная реплика, хозяйка!

И вновь Фавн Сив зашевелился, быстро двигая руками и гримасничая.

– Нельзя приближаться к Канструкте: она тут же расчленит любой мир, вновь попавший в ее поле, чтобы из его остатков создать новые. Но и нельзя опускаться слишком низко: разобьемся о дно Пангломерата.

– О чье дно?

– Так Квази называет сферу, заполненную Каноном. Канон – среда, где обитают миры, сфера же называется Пангломератом.

– А что за здоровенные столбы я видел снаружи?

–  Лес Каварга. Он пророс в самом глухом месте Пангломерата, на окраине его. Сюда иногда падают умершие или раненые... Это – кладбище миров, Забытое Место, Горизонт Сверхдальней Окраины. Из кладбища проросли деревья Каварга, плоть умерших миров питает их.

– А Мэш? – спросила Арлея.

– Квази называет его: Паутина Непутей. Она висит над кронами Каварга. Она опасна, в Непутях можно заплутать навсегда. Больше не знаем о нем ничего.

Фавн Сив замер, опустив веки. В каюте надолго воцарилась тишина, лишь сверху доносились шаги, приглушенные голоса матросов да покрикивания боцмана – клиргон жил своей обычной жизнью, пусть и находился сейчас под присмотром тхайцев.

– Миры, паутина, Каварга... – пробормотал наконец Тео. – В конце концов, ведь все это... Как корабли в облаках, водоросли и рифы. Что такое Аквалон, как не огромный корабль, пусть и живой? Все равно как если бы «Даль» вдруг обзавелась мозгами, состоящими из мозгов всей ее команды. И что получается? – Он повернулся к Арлее, затем к открывшему глаза Молчуну: – Мы вроде как летим... плывем по мелководью. Из дна торчат рифы. И на нашем пути другой корабль, затонувший. Ударимся о него – разобьемся. Значит, надо облететь... Хотя если тут не поверхность, а объем, то лучше подняться выше, миновать препятствие сверху, чтобы не оставаться близко ко дну... То есть к поверхности сферы, этого Пангломерата. Но что нам мешает? Двигатели... Двигатели разрушены?

– Уничтожен один овум, тот, на который упал малый мир пельмаров.

– Пельмаров? – переспросил Смолик.

– Так называл их Кавачи. Его отец был знаком с ними. Пельмары строят бронгов. Их мир атаковали варварские миры джайрини и...

– Да, джайрини! – воскликнул Тео. – Это еще что значит? Кто такие джайрини? И что...

– Этого не знает Квази – этого не знают ситэки. Полагаем, рой варварских миров относится ко внутренним племенам, обитателям области Стоглав. Их миры иные, там только механика. Они небольшие, могут отделять от себя острова. Они нападают на другие миры.

– Нападают – и что дальше?

– Они – хищники, и обитатели их тоже хищники. Они разрушат внутренности Аквалона, сожрут их. Они как саранча или муравьи. Плоть мира – то, чем они питаются, и она же – топливо для их двигателей. Они – пираты Сферы. Умерший мир либо падает к подножиям деревьев Каварга, либо остается висеть неподвижно. Он начинает гнить, зловоние окутывает его, и все его обитатели, не погибшие при нападении джайрини, умирают в муках. Это ждет Аквалон.

– Внутренние племена... Так, может, тот мир, что лежит на нашем пути, уничтожен джайрини? – предположил Смолик. – А, хозяйка, как тебе такая идея? Мне показалось, над ним будто стая мух вьется... Ну точно! И теперь, когда Аквалон подлетел ближе, один из этих варварских миров к нам и... Но зачем? Хочет отбить Аквалону второй овум?

Фавн Сив закивал.

– Если и второй овум будет разрушен, то, что бы ни делали мы, Аквалон уже не сможет подняться, врежется в мертвый мир. Все варварские миры набросятся на нас: Аквалону конец. Уже сейчас он неповоротлив, ведь один овум раздавлен. Не может управлять собой, не может взлететь...

– Так как же помочь? – спросила Арлея.

Фавн Сив подвигал губами, сделал несколько жестов...