Последняя битва - Виктор Викторович Зайцев

Именно Валентин решил выступить первым, чтобы не дать повода для обиды наместнику Западного Магадана на наместника Новороссии. Но, вопреки привычной манере поведения, ныне Елена Александровна вела себя очень скромно и молчаливо. Казалось, она о чём-то думает, не обращая внимания на обстановку и окружение. Так же задумчиво сидел наместник Югоруси Пётр Головлёв, его друг и соратник Корнеев что-то чиркал карандашом в своём блокноте, не обращая внимания на уставленный закусками стол.

В это время по русской традиции половые принесли всем по тарелке горячей куриной лапши, напоминая о поминальной церемонии, ради которой старые магаданцы собрались в доме покойного Николая Кожина. Его старший сын Сергей, единственный из Кожиных, кто присутствовал на поминках, молча сидел во главе стола с напряжённым лицом.

– Да, последние годы мы использовали на полную катушку, – продолжил своё выступление Седов, стоя за столом с рюмкой в руках. – Считаю, что все наши планы, о которых мы разговаривали шестьдесят лет назад, нами выполнены. Если не полностью, то вполне достаточно для необходимых результатов. Мы практически уничтожили протестантизм и создали условия для пресечения подобных религиозных течений. Мусульманство нашими усилиями сведено до уровня местечковой религии, как иудаизм в Израиле. Сейчас мусульманство исповедуют лишь в Турции, Северной Персии, Египте, Марокко, Ливане. Не считая казанских татар и башкир, конечно. Причём в Ливане и Египте мусульман меньше половины населения, остальные – христиане православного толка. А на Северном Кавказе и в Юго-Восточной Азии ислам полностью исчез, остались полдюжины султанатов в Индии.

Московская Русь, будущая Россия, нашими усилиями сохранила династию Рюриковичей, избавилась от Смуты и успешно прошла три голодных года. Мы прикрыли Русь от нападений с запада и юга, с нашей помощью Москва усиленно осваивает Дальний Восток и Сибирь. Получается, все задачи, которые мы перед собой ставили летом тысяча пятьсот семидесятого года, мы выполнили.

– Валентин, может, помянем всё-таки Николая? – раздражённо перебила оратора Алевтина Сусекова со своего места, устав держать рюмку в руке.

– Не надо меня поминать, я ещё живой.

Из боковой двери в залу зашёл живой и невредимый Николай Кожин. Он лёгким шагом подошёл к свободному месту, где заботливые половые не только поставили тарелку с горячей лапшой, но и налили стопку водки.

В полной тишине Николай взял рюмку в руку и громко произнёс:

– Предлагаю выпить не за помин моей души, а за нашу встречу!

Надо сказать, кроме семейства Сусековых никто не удивился. Елену Чистову предупредил сам Кожин две недели назад, когда добирался из Югоруси (Австралии) в Петербург через Западный Магадан. Он же предупредил четы Ветровых, Корнеевых, Кочневых. А Павел Аркадьевич, Головлёв и Седов изначально были в курсе задуманной имитации похорон.

Сусековы были тогда в отъезде, где-то в горах Кавказа, вот и выпали из числа посвящённых. Молодое поколение магаданцев, присутствующее на «поминках», тоже были извещены об имитации с самого начала, поскольку именно с ними собирались поддерживать тесную связь «умершие». Да, именно во множественном числе, так как «умирать» собирались все офицеры, о чём предложил поговорить Кожин.

– Я хочу закончить мысль Валентина, – закусив парой ложек лапши первую рюмку, продолжил своё выступление Николай Кожин. – Мы с ним, Петром, Сергеем, Павлом Аркадьевичем, как минимум, в этом солидарны. Слишком долго мы живём в Средневековье, долго для нормальных людей. Мы с вами пережили уже три поколения аборигенов, а внешне выглядим на сорок лет, наших сорок лет, а не здешних сорок лет.

– Так это отлично, – подняла фужер с вином вверх Алевтина Сусекова, – давайте за это выпьем! Чтобы жить долго и не стареть, такой мой тост, коли это не поминки!

Все поддержали Алевтину и молча выпили, уставившись на Кожина. Сусекова поняла, наконец, что все ждут объяснений от Кожина, и замолчала, мрачно прихлёбывая куриную лапшу.

Николай Кожин продолжил быстрым жёстким голосом. Не оставляя возможности прервать себя, он откровенно продемонстрировал, что куда-то спешит.

– Мы все считаем, что нельзя выделяться среди аборигенов своим долголетием. Как говорил Остап Бендер, «потом вы примелькаетесь, и вас начнут бить», через десять-двадцать лет многие поймут, что мы не обычные люди. И это будет грозить смертью не только нам, но и нашим потомкам, нас просто сожгут или растерзают, а внуков и детей могут на опыты пустить. Это, надеюсь, все понимают?

Тягостное молчание всех магаданцев было ему утвердительным ответом. Даже напуганная Алевтина перестала прихлёбывать лапшу, испуганными глазами уставилась на своих подруг, все они молча кивнули, отворачивая взгляды. А Кожин продолжал, отвечая своим друзьям и соратникам на невысказанные, но вполне очевидные вопросы.

– Все вы думаете, чем мы будем заниматься и долго ли ещё проживём? Отвечаю: прожить мы сможем до нашего будущего рождения, по одной теории, если не погибнем насильственной смертью, всё-таки мы не бессмертные. Но теория временных путешествий подобное долголетие вполне допускает. Надеюсь, это так. Заниматься можете чем хотите, хоть на Таити живите, хоть на Памир улетайте. Могу сообщить, что на Тибете мои люди нашли места порталов, откуда при определённых условиях исчезают животные и пропали уже двое добровольцев. Куда они исчезли, не знаю, может, в наше время, может, в прошлое или на другую планету.

– Так ты туда собрался, Коля? – со скрываемым рыданием вырвалось у Елены Александровны.

– Нет, мне здесь интересно, – улыбнулся Кожин. – Тут я нашёл такие умения, что никуда уходить не хочется. Смотрите!

Все магаданцы с интересом уставились на Николая, надеясь, что он покажет какой-либо предмет. Вместо этого Кожин взмахнул руками, крикнул, присел и… исчез! Просто исчез, из-за стола, где некуда было спрятаться.

Ветров не выдержал, поднялся со своего места и подошёл к стулу, возле которого исчез его старый друг, отодвинул его, поднял скатерть под столом, провёл рукой в пустых местах, сомневаясь в зрении.

– Никого, – удивлённо резюмировал свои поиски глава безопасников Западного Магадана.

– Конечно, – ответил ему Кожин, появившись из воздуха в пустом углу залы. – Это умение отводить взгляд я выучил за три месяца. Но, говорят, для него нужны особые способности, не у всех они имеются. А телепортация пока мне не под силу. Да и мастера портуются только на десяток шагов, не больше. Есть и другие умения, ими я и хочу заняться подальше от любопытных глаз.

– На Тибете? – заинтересовался Ветров.

– Нет, здесь, в Европе. Это не тибетская мудрость, а тайны языческих волхвов и друидов. Да и за нашими детьми надо присмотреть первые годы, потому останусь в Европе лет на сорок, если не помру, – уже серьёзно закончил Кожин. – Корнеев с Головлёвым собираются в Югорусь вернуться, там «помирать» будут. Работы там хватает,