Не поле перейти - Аркадий Сахнин

С вертолета видно: экспресс несется рядом с нефтеналивным.

...С боковой площадки паровоза на переднюю спускаются четыре почти отвесные узенькие ступеньки. Паровоз бросало из стороны в сторону, и они вырывались из слабых и липких рук Дубравина. Он свалился на переднюю площадку и подполз к самому краю. Лежа на груди, свесив руки, нащупал концевой кран.

Двести семьдесят шесть тормозных колодок впились в колеса паровоза и вагонов. Шипя и искрясь, поезд встал на выходных стрелках станции Матово.

Ночь кончалась.

Гулкие шаги ча левой площадке отвлекли Дубравина от путающихся мыслей. Шаги затихли совсем рядом. Поднять голову было трудно, но он услышал знакомый голос:

- Ты здесь, Виктор?

Он не поверил. Он оторвал голову от железной плиты, тяжело уперся черными руками в холодный металл и посмотрел вверх.

Перед ним стоял Владимир Чеботарев.

Дубравин сказал:

- Да, я здесь.

Через несколько минут в спящих вагонах раздался тревожный голос радиста:

- Товарищи пассажиры! Товарищи пассажиры!

Если среди вас есть врач, просим его срочно прибыть к паровозу. Повторяю...

Голос был взволнованный, напряженный. Восемьсот человек проснулись, заговорили, полезли к окнам.

Повеяло военным временем. Никто не знал, что делать.

Точно ветром подняло спортсменов. Они побежали к паровозу первыми.

- Может быть, йод нужен, - неуверенно спросила пожилая женщина, та, что была всем недовольна. - У меня есть йод... - И словно убедившись в правильности своей мысли, выкрикнула: - Что же вы стоите, мужчины. Скорее отнесите йод!

Будто выполняя приказ, капитан танковых войск унесся с пузырьком йода. И вдруг люди стали рыться в корзиночках, сумках, чемоданах. Не сговариваясь, несли бинт, вату, какие-то пилюли, порошки. Мать Олечки вынесла термос с горячей водой. Появился и термос с холодной водой. Пассажир, напоминающий плакатного лесоруба, не раздумывая, вывалил на полку содержимое своего чемодана, на котором играли в преферанс, и удивительно проворно уложил туда все собранное. Он побежал к выходу вместе с чернявым юношей.

Шумно хлынул к паровозу народ. Совершенно растерянные, торопились Андрей и Валя. Невесть откуда уже все знали, что в эту трудную минуту струсил и спрятался в безопасном месте помощник машиниста, который легко мог остановить поезд.

Чем ближе подходили, тем тише становился говор.

В безмолвии остановились. С паровозной площадки раздался тихий голос:

- Товарищи! Тяжело ранен машинист. Он обожжен паром...

Человек огляделся вокруг и продолжал:

- Такое большое скопление людей на путях опасно. Оно может задержать движение встречных поездов и эвакуацию машиниста. Не исключены несчастные случаи. Ваш долг сейчас, товарищи, - вернуться в вагоны.

Молча попятилась, отступила, пошла назад толпа, Ни один человек не ослушался. Возле паровоза осталась только сгорбленная фигура помощника.

- Смотри! - вскрикнула Валя показывая на него.

Андрей обернулся. Чеботарев не видел их. Он стоял, понурив голову, вытирая ветошью руки.

На запасном пути остановился санитарный поезд.

На маленькой вокзальной площади сел вертолет.

Из-за паровоза показались носилки с Дубравиным, Позади них - старичок, тот, что играл в преферанс.

Но теперь его не узнать. Сильное, волевое лицо, энергичные глаза. Какая-то сила во всей его фигуре.

Здание больницы. У крыльца - толпа. Она увеличивается.

Кабинет в больнице. За столом сидит старик преферансист в белом халате. Вокруг него, с величайшим благоговением на лицах, стоят врачи. Женщина приготовилась писать. Старик говорит:

- Так... Пишите...

Открылась дверь.

- Павел Алексеевич, - сказал вошедший врач - тут люди пришли, предлагают свою кожу и кровь, чтобы спасти Дубравина. Что им сказать?

- Скажите... Я сам скажу... Пишите, - снова обращается он к женщине: Лондон... Так?.. Президиуму международного конгресса хирургов... Написали? Независящим обстоятельствам присутствовать конгрессе не могу. Написали? Не могу, - повторил он убежденно. - Точка. Свой доклад высылаю нарочным. Все. Моя подпись...

Скопление людей у больницы.

На крыльце появился Павел Алексеевич. Медленно и как-то растроганно говорит:

- Я - старый фронтовой хирург и ученый... - он умолк, не то подбирая слова, чтобы высказать свою мысль, не то не зная, что сказать дальше. - По всем законам медицины... - он медленно развел руки и беспомощно опустил их. - Но по всем законам физики и механики, - продолжал он, - по всем законам человеческой логики он не мог остановить поезд. Но он остановил...

Вот так же мы будем бороться за его жизнь.

1960-1969 годы

КРИК ИЗ ГЛУБИНЫ

Наверно, только о любви написано так много, как о море: романы, повести, сказки, поэмы, песни. Море воспевают народы и эпохи. И эти несовместимые понятия - любовь и море - удивительным образом где-то сходятся, сливаются воедино и одинаково волнуют и будоражат душу.

Воспето море буйное, жестокое, беспощадное, воспето ласковое и нежное, неповторимо сказачной красоты. Оно может, как и любовь, довести человека до отчаяния, погубить, но так же дает ему силы, радости, одухотворяет. И какие бы испытания ни несло море людям, они будут тянуться к нему и думать о нем, потому что захватывает оно, как любовь.

Я видел этих людей, которым не жить без моря и без которых нет моря. Видел на боевых и мирных кораблях, на подводных лодках и на морском дне. Об этих людях и пойдет рассказ.

...На базе стояли подводные лодки. Они готовились к выходу на учения.

Когда учения окончились, все вернулись на свою базу, а одна лодка осталась на дне моря, зарывшись винтами и кормой в илистый грунт, оторванная от всего мира.

...На базу подводных лодок я приехал поздно вечером. Здесь было еще спокойно, еще никто ничего не знал. Мне предстояло идти на одной из лодок, чтобы написать о том, как морские охотники выслеживают и топят лодки. Казалось, для этого достаточно побывать на морских охотниках. Но я ходил с ними и, откровенно говоря, мало что понял.

Как только вышли в море, командир показал на карте район, где скрывалась лодка. Район охватывал много квадратных километров. Глубина была большая.

Найти там подводную лодку - все равно что иголку в сене.

Наш корабль вел знаменитый командир. Он сказал:

- Иголку в сене легко найти, надо иметь сильные магниты.

- От нашего командира еще ни одна лодка не ушла, - заметил вахтенный сигнальщик.

Корабль то и дело менял курс. Потом выяснилось, что лодка обнаружена, и он велел забросать ее глубинными бомбами. Это были не настоящие бомбы, а специальные гранаты, имитирующие взрыв глубинных бомб. Но все равно от их разрывов на лодке было жутко. Мне сказали, что иногда от этих взрывов и сотрясений гаснет свет.