Зодчие Москвы XV - XIX вв. - сборник

Причем, насколько можно судить по выявленным сегодня постройкам Шехтеля, основные искания и открытия 1890-х годов связаны именно с готикой. В «русском» стиле он проектирует убранство Тверской улицы к коронационным торжествам, Исторический музей, церкви, Народный дом и народные театры.

Исторический музей — еще всецело ученическая работа, выполненная Шехтелем, очевидно, в пору пребывания в Училище живописи, ваяния и зодчества. Из сооружений, спроектированных в «русском» стиле, наиболее примечательными являются Народный дом (1897), оставшийся неосуществленным проект деревянного театра для Сокольников, серия типовых проектов деревянных народных театров. Знаменательно, что в работе над ними Шехтель отталкивается от проекта Народного театра Гартмана для Политехнической выставки в Москве 1872 г. Отталкивается, но не повторяет. Для Народного театра в Сокольниках Шехтель нашел тип многоугольного в плане зрительного зала, со сближающимися к центру проходами и расположенными амфитеатром местами, компактный, вместительный, демократичный по облику. Наружные галереи, бывшие и в театре Гартмана, получили в проекте Шехтеля вид легких, обегающих здание двумя ярусами сплошных балконов и придали облику театра со стороны главного фасада прозрачность и гостеприимность. Фасады Народного театра, по существу, лишены декора. О принадлежности их к «русскому» стилю напоминают лишь башенки по сторонам входа.

Проект Народного дома (не осуществлен), созданный в 1897 г. по просьбе А. П. Чехова, с которым зодчий был дружен, впечатляет поистине классической чистотой и продуманностью плана, умением удобно и логично соединить разнородные помещения, обходясь при этом минимумом площади; в нем полностью отсутствуют пустые, неработающие пространства.

В этом проекте, а особенно в проектах сооружений в «готическом» стиле — особняках, дачах, усадебных домах, усилия Шехтеля направлены к преодолению традиционной фронтальности и к выработке системы приемов, обеспечивающих всефасадность. Композиция этого сооружения Шехтеля обнаруживает новую тенденцию, предполагая не линейное передвижение по улице, а круговой обход здания. Причем будущий мастер модерна заявляет о себе в усилиях передать художественными средствами богатство смены впечатлений, возникающих в процессе передвижения. Симметричные композиции А. Н. Померанцева и Д. Н. Чичагова статичны и динамичны одновременно. Композиции Шехтеля открыты, динамичны и вместе с тем уравновешены и замкнуты в своем круговом движении. Поэтому так настойчиво подчеркнут в облике Народного дома мотив кругового движения. Как и в проекте народных театров, акцентирование входа дает начало и толчок вновь и вновь возникающему круговому движению.

Еще более определенно сказываются новые черты в «готических» сооружениях Шехтеля. Разработанный впервые применительно к особняку Морозова на Спиридоновке в 1893 г. принцип пространственно-планировочной организации оказался очень емким и перспективным. Вряд ли этот принцип можно считать изобретением Шехтеля. Каждая эпоха стихийно рождает немногочисленные исходные принципы построения архитектурной формы, варьируемые затем в бесчисленном множестве индивидуальных творений. Находки Шехтеля относятся к их числу. То, что благодаря исключительной одаренности кажется на первый взгляд феноменом, уникальным по своему значению, при более внимательном анализе оказывается претворенным во многих сотнях, даже тысячах вариантов. Но даже и среди такого множества построек сооружения Шехтеля 1890-х годов сохраняют для русской архитектуры не только свое первооткрывательское значение, но и марку первоклассного творения.

В особняке Морозова нашли совершенное воплощение, и притом несколько раньше, те находки, о которых говорилось в связи с лучшими сооружениями Шехтеля 1890-х годов в «русском» стиле — народными театрами и Народным домом. Но если применительно к ним, несмотря на более позднюю дату создания, можно говорить скорее о зарождении приемов и принципов новой архитектурной системы, то, характеризуя «готические» особняки, хочется, наоборот, подтвердить факт наличия повой системы, созданной в расчете на длительное восприятие во времени, с множества точек зрения, постоянно меняющихся в процессе движения.

Расчет на «круговое» восприятие обусловливает необычность применяемых Шехтелем приемов и средств. Выразительность особняка Морозовой определяется главным образом логикой сочетания основных объемов. Отдельные мотивы повторяются на фасадах особняка Морозовой по нескольку раз, а то и десятки раз. Угловую башню поддерживает сюита башнеобразных объемов, граненой форме эркера уличного фасада вторят угловые башенки по краям самого крупного из башнеобразных объемов, повторяются формы крытых балконов. Наконец, варьируемое на много ладов островерхое завершение окон, аркад крылец-балконов, парадного подъезда, находящее отзвук даже в контрфорсах парадного подъезда и решетке ограды, создает ощущение мечтательности и романтической приподнятости.

Сдержанное применение декора влечет за собой увеличение значимости отдельной детали и позволяет сосредоточить внимание на главном, добиться эмоциональной выразительности.

Планы, фасады, интерьеры особняка Морозова создают впечатление удивительного единства, не похожего на единство архитектурных сооружений предшествующего времени. Казалось, что центром и композиционным ядром здания является группа помещений аванзала и вестибюля, что аванзал и вестибюль — своего рода внутренний стержень, узел и отправной элемент сложной структуры особняка. Анализ подтвердил это предположение, обнаружив наличие кристально ясного и простого замысла и одновременно — существование жестких принципов проектирования, применяемых от проекта к проекту. Оказалось, что планировочно-пространственная организация здания и система пропорций, ритмика, размеры тех или иных элементов вплоть до размеров мебели — все определяется соотношением исходных геометрических форм: стороны квадрата и его диагонали — длины, ширины и высоты аванзала. Все без исключения остальные размеры являются кратными или производными от основных — квадрата и прямоугольника. Оказалось также, что из древнерусского зодчества заимствован и при этом творчески переосмыслен и другой прием, распространенный в хоромном строительстве, — многосоставность плана и объема, образующего несколько относительно самостоятельных групп помещений.

Непосредственная зависимость между логикой построения плана и композицией наружных объемов осмыслена и закреплена художественно. Внутренние помещения не ощущаются как нечто изолированное по отношению к наружным формам и пространству. Сложный, уступчатый объем здания как бы непосредственно взаимодействует с ним. Кроме того, облик многих интерьеров зрительно неотделим от наружных масс и объемов: одно как бы непосредственно является продолжением другого.

Живописный план здания логичен и тщательно продуман. Он возник в результате специальной заботы об удобствах и комфорте. Однако в полном согласии с эстетикой модерна они не являются самоцелью. Зодчий видит свою задачу в прямо противоположном. Его цель — заставить всеми доступными ему средствами забыть об этом, забыть во имя красоты и одухотворенности целого.

Шехтель выступает истинным певцом прекрасного не только в богатых особняках верхушки московского купечества, но и в собственном, скромном по размерам и формам доме в бывги. Ермолаев-ском переулке (ныне улица Жолтовского). Здесь тот же уют, та же забота об удобствах, виртуозная планировка (особенно если принять во внимание неудобную, неправильную форму участка), непередаваемое словами ощущение возвышенности, покоя и гармонии, не покидающее посетителя в интерьере даже сейчас, несмотря на утрату подлинной обстановки.

Все, что Щехтель делает на протяжении следующего десятилетия, лишь уточняет и развивает принципы, к которым пришел зодчий при проектировании особняка Морозовой. Иными стали формы. Они либо совершенно утратили сходство с историческим прототипом (таковы его значительные постройки начала 1900-х годов — особняки Рябушинского на Малой Никитской (улица Качалова) и А. И. Де-рожинской в Штатном (Кропоткинский) переулке, Московский Художественный театр, типография А. А. Левенсона в Трехпрудном переулке), либо тяготеют к «неорусскому» стилю (так в отличие от «русского» стиля XIX века принято называть направление в модерне, стилизующее мотивы и формы древнерусского зодчества). К числу лучших сооружений Шехтеля в «неорусском» стиле относятся: комплекс павильонов русского отдела на Международной выставке в Глазго (1901), за который Шехтель в 1902 г. был удостоен звания академика; Ярославский вокзал (1904), проектирование которого относится к 1902 г., собственная дача в Кунцеве (1905), дача А. А. Ле-венсона, проект Народного дома (1902).