Избранные произведения о духе законов - Шарль Монтескье

ГЛАВА VII

О торговле греков

Греки древнейшего периода все были пиратами. Минос, владычествовавший над морями, может быть, только удачнее прочих разбойничал. Владычество его было ограничено пределами его острова. Но когда греки стали сильным народом, афиняне приобрели действительное владычество над морем, так как этот торговый и победоносный народ предписывал законы самому могущественному монарху того времени и разрушал морские силы Сирии, Кипра и Финикии.

Я должен остановиться на этом владычестве афинян над морем. «Афины, — говорит Ксенофонт, — господствуют над морем, но так как Аттика находится на материке, то неприятель опустошает ее в то время, когда ее войска совершают отдаленные походы. Знатные люди отвозят свои имущества для сохранения на какой-нибудь остров и допускают, чтобы неприятель разорял их земли, а простой люд, вовсе не имеющий земель, живет ни о чем не беспокоясь. Но если бы афиняне жили на острове и в то же время господствовали над морем, то они, будучи владыками моря, могли бы вредить всем, между тем как им самим никто не мог бы вредить». Можно подумать, что, говоря это, Ксенофонт имел в виду Англию.

Афины, постоянно стремившиеся к славе, вызывавшие зависть к себе, вместо того чтобы усиливать свое влияние, более заботившиеся о расширении своего морского владычества, чем о том, чтобы им пользоваться, — эти Афины с их политическим строем, дозволявшим черни делить общественные доходы, между тем как богатые люди подвергались угнетению, не вели такой обширной торговли, какую они могли бы вести благодаря своим рудникам, множеству рабов, многочисленным морякам, своей власти над греческими городами и, главное, благодаря превосходным законам Солона. Торговля их почти ограничивалась Грецией и берегами Черного моря, откуда они и получали все нужное для себя.

Коринф пользовался превосходным положением: оп лежал на перешейке между двумя морями, он открывал и замыкал вход в Пелопоннес и в самую Грецию. Этот город имел огромное значение в то время, когда Греция была целым миром, а ее города — народами. Его торговля была обширнее афинской. У него был отдельный порт для азиатских товаров и другой — для итальянских. Так как моряки встречали большие затруднения при огибании Малейского мыса, где от столкновения противоположных ветров происходят кораблекрушения, то они предпочитали заходить в гавани Коринфа, откуда можно было перетащить судно волоком до другого моря. Ни в одном городе произведения искусства не достигали такого совершенства. Религия довершила порчу того, что осталось еще не поврежденным роскошью в нравах Коринфа. Она воздвигла там храм Венере, которому было посвящено более тысячи куртизанок. Из этой-то школы и вышла большая часть тех знаменитых прелестниц, историю которых осмелился написать Атеней.

Во времена Гомера самыми богатыми городами Греции были, по-видимому, Родос, Коринф и Орхомеп. «Юпитер, — говорит он, — возлюбил родосцев и даровал им большие богатства», Коринфу Гомер дает эпитет богатого.

Когда же он заводит речь о городах, имеющих много золота, то упоминает Орхомен, который ставит рядом с египетскими Фивами. Родос и Коринф сохранили свое могущество. а Орхомен утратил его. Положение Орхомена вблизи Геллеспонта, Пропонтиды и Черного моря естественно наводит на мысль, что он обогащался от торговли, производившейся по берегам этих морей, которая дала повод к возникновению легенды о золотом руне. Действительно, и жителей Орхомена, и аргонавтов называли одним общим именем миниев. Когда же впоследствии эти моря стали более известны, когда греки основали по их берегам множество колоний, установивших торговые сношения с варварскими пародами и вступивших в общение со своей метрополией, то Орхомен начал приходить в упадок и смешался с другими городами Греции.

Греки до Гомера торговали только между собою и с некоторыми варварскими народами; но по мере того, как они образовывали новые народы, владычество их расширялось. Греция была большим полуостровом, мысы которого, казалось. отодвигали от нее море, а заливы со всех сторон открывались перед ним как бы для того, чтобы снова привлечь его к земле. Бросив взгляд на Грецию, мы увидим довольно узкую полосу земли с большим протяжением берегов. Ее бесчисленные колонии образовали вокруг нее громадную окружность, которая охватывала, так сказать, весь цивилизованный мир. Проникая в Сицилию и Италию, к Черному морю, к берегам Малой Лзия и Африки, она создавала там новые народы. Благосостояние ее городов возрастало пропорционально их близости к этим народам. И — что было особенно прекрасно — ее окружали бесчисленные острова, которые как бы составляли первую линию ее ограды.

Я уже не говорю о том, каким важным источником благосостояния для Греции были ее игры, которые она устраивала, так сказать, для всей вселенной; эти храмы, куда посылали вклады все цари; эти празднества, на которые стекались толпы со всех концов; эти оракулы, которые привлекали к себе всеобщее любопытство; наконец, этот вкус и эти искусства, доведенные до такой высокой степени совершенства, что попытка превзойти их всегда будет означать лишь неспособность их понять!

ГЛАВА VIII

Об Александре и его завоеваниях

Большой переворот в торговле произвели следующие четыре события, случившиеся при Александре: взятие Тира, завоевание Египта, завоевание Индии и открытие моря, которое находится к югу от этой страны.

Персидская империя простиралась до Инда. Задолго до Александра Дарий послал корабли, которые спустились по этой реке и достигли Красного моря. Почему же греки первые завязали торговые отношения с Индией с юга? Почему не предупредили их персы? К чему послужила персам близость морей, омывавших их государство? Правда, Александр покорил Индию, но разве необходимо покорить страну для того, чтобы торговать с нею! Исследуем все эти вопросы.

Ариана, простиравшаяся от Персидского залива до Инда и от Аравийского моря до гор Паропамиза, находилась в некоторой зависимости от персидской империи; но в южной своей части это была страна бесплодная, выжженная солнцем, необработанная и варварская. Предание говорит, что в ее пустынях погибли войска Семирамиды и Кира; и сам Александр, за которым следовал его флот, не избежал там потери большей части своего войска. Персы оставили весь берег этой страны во власти ихтиофагов, ориттов и других варваров. К тому же персы не были мореплавателями, и самая религия их не позволяла им и думать о морской торговле. Произведенный Да-рием опыт плавания по Инду и Индийскому морю был более прихотью государя, желающего показать свое могущество, чем обдуманным намерением монарха, умеющего пользоваться этим могуществом. Этот опыт ничем не обогатил ни торговлю, ни мореплавание, и если он и привел к приобретению каких-то новых познаний, то эти познания вскоре были утра чены.

Более того, до похода Александра южная часть Индии считалась необитаемой; к такому заключению приводило предание, сообщавшее, что Семирамида вывела оттуда только двадцать человек, а Кир — семь.

Александр вступил в Индию с севера. Он намеревался идти далее на восток, но когда выяснилось, что южная часть страны изобилует многочисленными народами, городами и реками, он попытался покорить ее — и покорил.

Затем он вознамерился связать Индию с Западом посредством морской торговли, подобно тому как он уже установил связь между этими странами посредством колоний, основанных им на суше.

Он построил флот на Гидаспе, поплыл вниз по этой реке, а затем по Инду и спустился до устья Инда. Оставив войско и флот в Патале, он отправился с несколькими кораблями осматривать море и назначил места для устройства портов, пристаней и арсеналов. Вернувшись в Паталу, он отделился от флота и пошел сушей так, чтобы его сухопутные и морские силы могли оказывать помощь друг другу. Флот следовал за армией от устья Ипда вдоль владений ориттов. ихтиофагов, Карамании и Персии. Александр велел рыть колодцы, строить города и запретил ихтиофагам питаться одной рыбой; он желал, чтобы берега этого моря были населены цивилизованными народами. Неарх и Онесикрит вели дневник этого плавания, продолжавшегося десять месяцев. Прибыв в Сузы, они нашли там Александра, дававшего празднества своему войску.

Этот завоеватель основал Александрию для того, чтобы закрепить за собой Египет; она была для него ключом, отпиравшим двери этой страны в том самом месте, где предшествовавшие ему цари имели ключ, чтобы запирать их, и он тогда еще не помышлял о той торговле, мысль о которой могла зародиться у него лишь после открытия Индийского моря.

Пожалуй, даже после этого открытия у него не зародилось никаких новых планов насчет Александрии; и хотя он вообще и намеревался установить торговлю между Индией и западными частями своей империи, но у него было еще слишком мало сведений для того, чтобы он мог помыслить вести ее через Египет. Он видел Инд, видел Нил, но ничего не знал о находящихся между ними морях Аравии. Однако по возвращении из Индии он тотчас же велел построить новые флоты, совершил плавания по морю, а также по Эвлу, Тигру и Евфрату, уничтожил пороги, сделанные на этих реках персами, и открыл, что Персидский залив представляет собою часть океана. И так как он обследовал это море, как прежде Индийское, построил в Вавилоне арсеналы и порт для тысячи кораблей, послал в Финикию и Сирию 500 талантов для вывоза оттуда моряков, которых хотел разместить в колониях, основанных им на морских берегах; так как, наконец, он произвел большие работы на Евфрате и других ассирийских реках, то не может быть никакого сомнения в том, что он намеревался вести торговлю с Индией через Вавилон и Персидский залив.