Выбирая жизнь (СИ) - Арина Предгорная

было? Воздух держал отлично; стоило ли так поражаться, помня о том, что в Пропасть пришла лишь душа? Взмахнув руками, девушка полетела-поплыла прочь. За её спиной негромко рассмеялись, и она вздрогнула. Незнакомый, очень материальный смех, прокатившийся мурашками по позвоночнику. Не повернуть голову на звук стоило ей невероятных усилий. Смех всё цапапал и царапал, а Элге, сцепив зубы двигалась всё дальше от разрушенной ротонды.

…

Леи она больше не увидела. Зато пустота и темнота оказались не безграничными, спустя время Элге снова начала различать останки каких-то зданий, фрагментов городов — целыми кварталами, подобий деревьев, уродливых, распадающихся дымчатыми хлопьями цветов. Нет, пустота больше не казалась абсолютной: в меняющихся очертаниях ландшафта иногда проступали голоса, неизменно пугавшие, до дрожи. Каждый раз тянуло обернуться, всмотреться в скользящие неясные тени. Порой её рук касалось что-то холодное и липкое, и напрасно Элге убеждала себя, что это обман и морок, что вне физического тела она не может чувствовать ничего подобного. Но чувствовала. И прикосновения, и запах, и только страх упрямо гнала прочь.

Потом наступила тишина, окутала её вязким киселём, поглотила. Элге опасалась, что заблудилась и начала двигаться по кругу; понять этого в изменчивых очертаниях Пропасти не представлялось возможным. И сколько прошло времени, она также не могла понять.

***

Пять. Его безучастное ко всему, кроме девушки в объятиях, сознание, всё-таки выхватило этот промежуток времени. Пять дней вне жизни, вне смерти. Бесконечно длинные часы дня и ночи, с чувством, что на горле лежат костлявые пальцы нечеловеческого ужаса и отчаяния.

Вчера…кажется вчера, он сорвал голос, пытаясь докричаться до Элге, и его своевольный зверь тоже: на короткие минуты у него прорезался самый что ни есть материальный голос, и он вторил хозяйскому, распугав всю живность на полянке. Плевать. И на новое послание от его королевского величества тоже.

Дарриел укачивал девушку в руках, как ребёнка, бережно касался рыжего шёлка волос, и представлял, как ей под ноги ложится ровная тропинка, освещённая бутонами искроцветника: раскрываясь полностью, эти цветы переставали отдавать свет, а вот так, полураспустившиеся, помогали заплутавшим во мраке. У него не было при себе бутонов, но он так хотел развеять для Элге тьму, что представлял нежное розоватое свечение ясно и объёмно.

«Я тебя очень жду, девочка моя. Иди на мой голос, иди на свет, никуда не сворачивай».

Дарриел обхватил своими ладонями ледяные пальчики, пытаясь поделиться теплом.

Пять дней без тёплого смеха и лучистого взгляда. Всего пять, целых пять. Вечность. А нападений йгенов в Шелтаре или действительно больше не было, или он о них не знал, утратив часть навязанной силы.

«Что я скажу твоему зятю Зоратту? Он набьёт мне морду и будет сотню раз прав! И твоя неприятная сестрица!.. Ладно, ладно, очень милая девушка! Я согласен познакомится с ней и даже вести себя не как дикарь. Вернись, радость моя, тебе нужен свет».

Солнце снова улыбалось магу сквозь высокие кроны; Дарриел вынес Элге на крылечко, устроился в кресле, поправил на ней покрывало. Казалось, на солнышке девушке станет теплее, холодная кожа наконец согреется и утратит мертвенно-синеватый оттенок.

«Элге. Элге. Эль…»

Тёмные полукружья ресниц дрогнули, самые любимые на свете глаза медленно открылись.

— Эль!

Дарриел неверяще всматривался в бледное лицо, и выдохнул, когда увидел неуверенную улыбку на утративших краски губах. Девушка в коконе покрывала слабо шевельнулась, но маг и не подумал ослабить объятия.

— Эль…Небо милосердное, светлое и бескрайнее, благодарю тебя. Эль, сердце моё…

Она нашла его глаза; рассеянное выражение постепенно сменилось на осмысленное, внимательное.

— У нас получилось? — хриплым шёпотом спросила Элге.

Маг прижался любо к её виску и крепко зажмурился, чтобы она не видела его глаз. Холод, поселившийся на полянке, медленно отползал прочь.

— Живая, живая, живая…

Элге слышала только это слово. Охрипшим шёпотом оно обдавало макушку и терялось в волосах, скользило вместе с дыханием по вискам и щекам, и не находилось сил вытащить руки и дотронуться до мага. Сколько же она блуждала в тумане и темноте?

А в руках Дарриела было тепло, очень тепло и теперь по-настоящему не страшно. Там, в Пропасти, она запрещала себе бояться, но совсем избавиться от страха так и не сумела. Ужас быть пойманной тварями-тенями так и шёл за ней, периодически нападая, стремясь заглянуть прямо в глаза. Элге упрямо шла вперёд и не оборачивалась, что бы ни происходило. Она вдохнула летний день, и лёгкие наполнились ароматами лесных трав, цветущей хейи, душистой земляники и свежего ветерка, смешанного со свежестью озёрной воды. Родной, привычный запах дома, и она наконец-то дома. Собравшись с силами, Элге выпростала узкую ладонь и погладила заросшую скулу мага: с правой стороны лица щетина у него не росла.

— Долго я отсутствовала? — спросила девушка.

Дарриел потёрся здоровой щекой о её ладонь; аметистовые глаза подозрительно блестели, и он старался их прятать от пристального взгляда травницы. Кожа Элге всё ещё светилась, но уже не так интенсивно, как в самом начале. Ар-волк, тихой тенью лежавший в ногах, присел на задние лапы и тыкался носом девушке в бок, но она не видела и не чувствовала.

— Очень долго. Этот старикашка уверял, что достаточно нескольких часов. Ох, Эль…

Маг судорожно выдохнул, когда ослабевшие руки всё-таки сумели обвиться вокруг его шеи. Ещё холодные, но не такие ледяные, как все эти бесконечные пять дней.

— Но получилось? Всё получилось? Это существо, Леи, она там за главную, или одну из — она заверила, что ты ей не нужен, что она тебя отпустит. Ты…свободен? И что у тебя с голосом?

Маг криво улыбнулся ей в макушку. Голос безнадёжно сел, но не жаловаться же.

— Пока не знаю, я не проверял. Ждал тебя. Леи была здесь, забрала кристаллы. Этот аргут предпочитает принимать подобие женского облика, надо же.

— Я видела, — Элге улыбнулась ему в шею. — Твои камушки обладают для высших особой силой. А ещё она сказала, что навсегда прекратит вторжения йгенов в наш мир. И…

— Я не видел их больше, но пока рано говорить. Что ещё, родная? Что там произошло?

Девушка зашевелилась, меняя положение, облизнула пересохшие губы.

— Тебе нехорошо? Пить? Хочешь пить?

Она хотела и попыталась встать, но маг лишь немного ослабил объятия.

— Подожди, я сам. Ты ещё слабенькая, как котёнок.

«Не совсем, — безжалостно припечатал его внутри чей-то голос. — Эта слабая женщина сделала для тебя невозможное». Дарриел знал, что чувство вины и сожаления останется с ним надолго. Но, придерживая девушку одной рукой, он прищёлкнул пальцами, и дверь в дом отворилась, чтобы через