Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Мне не приходится изображать угрозу, видимо, я и так выгляжу достаточно убедительно.

Они оказываются медиками, путешествующими в сопровождении ещё одних наших «коллег» — пограничников Кименистана. У них разделение труда: их пограничники захватывают указанный населённый пункт. Делят захваченное население на группы. Группы затем под конвоем отправляются вглубь той стороны разграничительной линии, где «медики» проводят свои опыты.

В сортировке людей «медики» принимают самое активное участие. Конкретно в этом селении, «выбракованных» не было: все жители были признаны годными для отправки в Кименистан, туда и отправлены. Если бы кого-то забраковали, эксперименты над ним начались прямо тут.

Мы немного опоздали, хотя я не уверен, что смогли бы чему-то помешать.

Помимо добычи живого подопытного материала, «медики» ставят практические опыты на реальном ландшафте: как ведёт себя микробиологическая культура при данной влажности. На данной высоте над уровнем моря. В зависимости от периодов солнечной активности в открытом воздухе, на грунте и в воде. И так далее.

Все личные вещи «медиков», включая керамические контейнеры с капсулами испытываемых культур, я лично отсортировал, поделил на части и вручил образцы равными долями каждой паре. Видимо, эти образцы вместе с записями сейчас самое дорогое из захваченного. Если не считать самих «врачей».

Попутно, между делом, в ходе разговора выясняем, что уничтоженная нами группа пропустила сеанс связи. И теперь по нашим следам, с высокой степенью вероятности, идёт «группа поддержки» — применительно к местным реалиям, что-то типа горно-стрелковой роты, с твёрдыми намерениями разобраться с «похитителями».

Судя по услышанному, Кименистан уже считает данные земли своими: никто даже не думает заморачиваться соблюдением договорённостей. Плюс, на мой вопрос о беспечности «медицинской команды» и командир, и зам по очереди искренне удивляются и в ответ спрашивают, а чего им бояться на своей территории.

Пока ещё не на своей. Но вслух я ничего такого не говорю и, подозвав к себе Дайна, корректирую дальнейшие планы:

— Делимся на двойки. Три разных маршрута, — сами маршруты давно оговорены и пронумерованы на картах. — Первая двойка тащит командира. Маршрут самый сложный. Вторая двойка ведёт зама. Маршрут полегче. Третья двойка задерживается со мной, оборудует со мной позиции: преследование нужно придержать. Как отстреляемся, пойдём по третьему маршруту.

— Кто остаётся тут? — Дайн собран, спокоен и деловит.

— Тут остаюсь я. В третью двойку жду наших, — показываю рукой на полесцев.

Дайн кивает и уходит распоряжаться.

Через некоторое время, на двух тропах, уходящих на нашу сторону, мы наблюдаем две пары людей, подталкивающих каждая третьего человека. А я и двое оставшихся со мной начинаем заниматься оборудованием двух основных позиций и одной запасной.

Трёх человек для того, что я собираюсь сделать, маловато, но миномётов у нас два. Дотащили только благодаря личным физическим кондициям, преимущественно меня и Дайна.

Одним миномётом планирую пожертвовать, ориентировочно после первой планируемой дуэли; но есть ещё и второй. Его и будем ворочать на запасную позицию.

Немного подумав, второго номера отправляю на ближайший пик: при наблюдении с него, мертвые зоны отсутствуют. А корректировщик на хорошей позиции нам понадобится. В связных амулетах на этом выходе дефицита нет, так что попробуем максимально удивить спешащих в гости.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в оперативной обстановке, вместе с «группой поддержки» с той стороны ждём ещё и пару терций.

Глава 43 (конец)

Миномёты сюда тащили без шаровых плит, чтоб взять больше запас мин.

До подхода «группы поддержки» с той стороны, успеваем оборудовать несколько позиций на разные случаи: выдалбливаем в разных местах по паре углублений для лафета и одно поглубже — для шаровой пяты казённика.

Успеваем даже пристрелять некоторые сектора: все маршруты с той стороны ведут к нам по двум параллельным тропам плюс третьим маршрутом — под скальным козырьком. Самым неудобным для нас является третий маршрут, поскольку до обеих троп мы достаём со всех позиций, а наш корректировщик видит всю обстановку чуть сбоку и из-за нашей спины.

Третьим маршрутом к нам можно подойти почти вплотную, оставаясь в мёртвой зоне. Видимо, в качестве компенсации, третий маршрут является неудобным не только для нас, а и для идущих по нему: он проходит по крутому склону, и риск сорваться на нём гораздо больше. Достаточно просто не так поставить ногу.

К сожалению, все прочие возможные места для организации заслона подходят ещё меньше. С учётом неудобства третьего маршрута, данная позиция почти идеальна.

За корректировщика не опасаюсь вообще: и по моей оценке, и по предыдущему опыту Атени, работа миномёта с закрытой позиции здесь вообще и для Кименистана в частности — высшая математика. Для начала, чтоб что-то сделать корректировщику, его наличие нужно заподозрить, чего пока не случалось. Рано или поздно это, конечно, станет известно как элемент методики, но точно не сегодня и не сейчас.

А чтоб корректировщика обезвредить, нужно вообще пройти заслон, состоящий из нас. Этого собираюсь не допустить уже я.

Наверное, этот выход с курсантами первого курса во многом можно счесть авантюрой. Но лично у меня, если задуматься, и вариантов-то не было.

Во-первых, лично мне важно было понять, что случилось с семьёй Атени (или правильнее сказать, с моей семьёй тоже?).

Теперь понял. Лучше бы не узнавал…

Во-вторых, если разобраться, некоторые курсанты этого первого курса вполне нормально смотрелись бы даже в той армии, не то что здесь. Хоть и тот же Дайн. Или Кхиеу, которая очень мало говорит, но умеет как бы и не больше меня, просто в других областях.

В-третьих, Декан с Валери откровенно решили пободаться за власть. И, пользуясь возможностью, «приподняться» на горячей информации и подгрести под себя побольше влияния.

Если бы речь шла о ком-то ещё, я бы тысячу раз подумал. Но именно они — чуть не единственные из дворян, не считая Пуна, которые оценивают человека адекватно и сопоставимо с моей системой ценностей. А не глядят на личность сквозь призму сословной разницы.

Пун дворянин ещё тот, так что Валери с Деканом — самые адекватные. С точки зрения моих ценностей, усиление их влияния — это только плюс, грех не поспособствовать даже просто из соображений социального прогресса. Мне лично тоже есть за что им сказать спасибо, так что посодействовать сам бог велел.

Ну и четвёртое, на закуску, там мне рассказывал старший брат. В молодости его занесло в сборную Союза по дзю-до (у нас в республике он был чемпионом республики). Брат стал свидетелем разговора, когда к старшему тренеру сборной подошёл кто-то из инструкторов ЦК:

— А почему этих набрали? Ты уверен, что они смогут хотя бы Европу выиграть в этом году? — брезгливо и с недовольным лицом спросил тот деятель. Говорили, он хотел впихнуть в сборную кого-то из родни, но тот кандидат не потянул режима.

Тренер тогда выстроил всю команду в шеренгу, провёл этого работника партийных органов вдоль строя и сказал:

— Смотри внимательно. Это и есть сборная страны. И других советских людей у нас в стране нет и не будет. Работать надо с теми, кто есть, если хочешь медалей. А не мечтать о каком-то идеальном личном составе, который можно только воспитать, и только собственными усилиями.

Я эту историю запомнил. И на всех этапах жизни, даже уже командуя, очень хорошо помнил эту формулу.

— Маршрут 1. Две терции. Около сотни сопровождения, считать точно? Одна труба Брауна в сборе.

— Точно считать не надо. Как именно идут?

Наш корректировщик, забравшийся на самый верх, уже начал работу, ориентируя нас по обстановке.

Сотня — это достаточно много. Две терции — это ещё сильнее, чем сотня, если говорить о мощности залпа. Каждое из этого всего по отдельности представляет более чем серьёзную опасность для одного неполного расчета с одним новичком-корректровщиком.