Кошка Белого Графа - Калинина Кира Владимировна

Он и ее подозревает. Он понял, что неслучайно лишился сил.

Я оглянулась на королеву-бабушку. Вдруг она поможет? Но для старой дамы ночная церемония оказалась слишком утомительной. Ее величество дремала на своем диване, укрытая пледом.

«Можно стать кошкой», – сказала я себе. Как только меня выведут, сразу обернусь и убегу.

Но тогда точно решат, что Рауд виновен…

Гоф-командор Вактик сделал знак одному из гвардейцев.

Стукнули кованые каблуки, звякнули колечки на сабле, привешенной к поясу, крепкие пальцы взяли меня под локоть.

Из толпы раздался протестующий выкрик, и я узнала голос Хальфорда.

– Кто еще там? – поморщился Альрик.

– Ваше величество, прошу, погодите! – проговорил Рауд быстро, но почтительным тоном. – Позвольте прежде уладить одно дело.

Король взглянул на него вопросительно, и гвардеец, готовый тащить меня прочь, замер, ожидая высочайшего решения.

– Я бы хотел расторгнуть помолвку с Эмелоной Болли.

– Ах да, – Альрик скривился, – разумеется. Дорогая Камелия! Ваша фрейлина, та, что пострадала… э-э… вы понимаете, о чем я. Напомните ее имя.

– Кайса Толлен, – растерянно ответила принцесса.

– Она здесь?

Позвали Кайсу. Альрик оглядел ее с удовольствием.

– Барышня Кайса, я обещал, что позабочусь о вас, и намерен сдержать слово. Я нашел вам хорошего жениха. Граф Даниш-Фрост теперь свободен и, без сомнения, будет рад составить ваше счастье. Такова моя воля, граф!

Точно мстит. Мерзавец!

Кайса, не так давно мечтавшая о Белом Графе со снежными волосами и глазами-сапфирами, посмотрела на Рауда с испугом, если не сказать с ужасом.

– Прошу меня простить, но я не в силах исполнить повеление вашего величества, – Рауд поклонился королю с подчеркнутой учтивостью. – Дело в том, что у меня уже есть невеста. Уверен, для барышни Кайсы найдется более интересная партия.

– Какая еще невеста? – нахмурился Альрик.

– Девушка простого звания. Помнится, вы сами желали, чтобы я женился как раз на такой.

И тут Рауд сделал нечто безумное.

Он взял мою свободную руку и повернулся к статуям Свена и Свяны:

– Требую венчания по воле богов!

Альрик издевательски расхохотался.

Но смех захлебнулся, когда на пол упали отсветы разноцветных огней, а с высоты донесся легкий перезвон. Я подняла голову и решила, что мне грезится. Будто я в Свеянске, в храме Свена и Свяны, и надо мной покачиваются кусочки цветного стекла.

– Что ты делаешь, Рауд? – прошептала я. Увы, говорить мысленно в человеческом теле у меня не получалось.

– Тише, Кошка. Так надо.

– Не вздумай отказаться! – раздался звучный голос. – Кто еще сделает тебя графиней?

Призрачный Свен, одетый как деревенский жених, воздвигся над своей статуей.

– Ты задолжала нам службу, – с притворной строгостью заявила Свяна. Ее костюм повторял мой собственный. – Лучшего мужа тебе не найти. А шанса взлететь так высоко и вовсе не выпадет!

Неведомо откуда раздалось сладкое пение, отсветы на полу превратились в кусочки красного янтаря, и из них свился еще один Лабиринт – венчальный. А центр его был прямо у нас с Раудом под ногами!

Рослый гвардеец больше не держал меня. Альрик, Камелия, гоф-командор Вактик были по-прежнему рядом, но как будто бесконечно далеко.

А Рауд был тут, он смотрел на меня своими нечеловеческими глазами, и от этого взгляда по спине бежали му- рашки.

Я понимала, зачем он это затеял. Чтобы уберечь меня от ареста, чтобы не жениться на Кайсе, чтобы расплатиться за свое спасение… Он ведь сказал, что обязан мне.

Но так нельзя!

И все же я не отняла руку, не сказала «Нет», когда Свен и Свяна сняли свои обручальные браслеты и вручили нам с Раудом.

И призрачные браслеты стали настоящими!

Узкий обод, украшенный тонкой золотой вязью, тронул запястье холодком, но сейчас же потеплел, и глаза Рауда тоже вернули теплый опаловый цвет. Всего на одно мгновение. А потом вновь обратились в синий лед.

По залу закружили разноцветные бабочки, и отчетливо прозвучал напевный голос баронессы Хендевик:

– Ваше величество, позвольте представить вам мою новообретенную дочь! Я оставила ее на попечение доброй женщины, надеясь забрать после того, как устроюсь в Ригонии, но женщина исчезла. Мне сказали, она вышла замуж и уехала. Все эти годы я не переставала искать, на- деяться…

Ее прервал растерянный вопрос Альрика:

– Эмелона – ваша дочь, баронесса?..

Колокольчиком зазвенел шаловливый смех Свяны.

Свен прищурился на короля, как довольный кот:

– Ты просил о помолвке!

Эмелона вскрикнула испуганно и радостно. Я оглянулась и увидела, как она, по-детски вертя ладошкой, рассматривает золотисто-алый узор. Знак обручения. Он исчезнет сам, когда сверху будет надет венчальный браслет. Но обычно узор наносят ули, а не боги…

– Это невозможно! – Альрик уставился на собственную руку, украшенную тем же рисунком, затем вскинул дикие глаза на Гелеону. – Баронесса, кто отец?!

Наш король – образец такта.

Но баронесса не обиделась. Она наклонилась к королевскому уху и что-то прошептала. Глаза Альрика совершенно вылезли из орбит.

– А-а, к темным богам!

Он привлек к себе Эмелону и поцеловал со страстью, неприличной для помолвки.

Но этим дело не кончилось.

Лабиринт распался на несколько спиралей, и в центре каждой оказалась поймана пара. Камелия и Фьюго. Кайса и фендрик Лорн Ойсин. Ему, должно быть, сказали, что Кайсу выдают замуж, и он примчался вызвать на дуэль Белого Графа.

В Ойсине ощущалась какая-то странность. Но этой ночью все было странно! Разве не удивительно, что рядом с нами рассматривали узоры на своих руках и изумленно смеялись Гелеона Хендевик и Вильфред Клогг-Скрапп?

Гости церемонии спешили оказаться подальше от нового Лабиринта, боясь, как видно, что обезумевшие боги переженят или обручат всех, кто еще одинок. Но две пары сами вбежали в переплетение янтарных дорожек, и были тут же окольцованы.

Обрученные поздравляли друг друга и принимали поздравления от других. К Кайсе и Ойсину подошел владыка речных вод и пожал фендрику руку.

– А вы не промах, молодой человек, дважды не промах. Ваш жених – новый владыка дождя, барышня, – пояснил он ошеломленной Кайсе.

– Надеюсь, эта сила немного остудит его горячую голову, – со смехом сказал герцог Клогг-Скрапп.

– Ваше величество обещали дать за барышней приданое, – сладким голосом напомнила королю Гелеона.

Королева-бабушка, разбуженная шумом, села на своем диване:

– Что? Мой внук женится на коробейнице? Что ж, может, это и к лучшему.

В зале стоял гомон. Приглашенные, не успев оправиться от одного невероятного происшествия, тут же становились свидетелями нового и принимались его обсуждать.

Но когда от входа потянуло сквозняком, разговоры разом стихли.

Петли были хорошо смазаны, скрипа никто не слышал, да и вошел незваный гость не через огромную двухцветную дверь, а через калитку, прорезанную в черной створке. Сквозь арку, соединяющую зал с просторной сумрачной передней, было видно, как мелькнула и исчезла полоса серого предутреннего света – калитка закрылась.

Вошедший, не трудясь завернуть в раздевальню, проследовал в зал как был – в коротком полушубке, черной барашковой шапочке и высоких валяных сапогах с кожаными подметками. Точно такой, каким я его помнила.

Секач Дакха.

Он нашел меня. И сейчас безошибочно шагал в мою сторону, оставляя на полу снежные следы, которые тут же улетучивались.

Впрочем, узнать меня было немудрено. Среди знати, одетой в шелка и бархат, я одна щеголяла в крестьянском наряде.

– Как он вошел? – удивился кто-то.

– Это Храм Всех Богов, – ответил ули в черно-белом балахоне. – И Дакха в том числе. А для слуг богов храм открыт всегда.

Кажется, он сам был этому не рад, однако храм впустил секача, и возражать не имело смысла.

Но я не видела Дакха на параде богов! Если бы Многоликий явил его лицо, я умерла бы от страха…