Граф Аверин. Колдун Российской империи - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Черт, как же нехорошо, просто отвратительно выходило с Виктором. Аверину было мучительно стыдно обманывать друга. Тем более, что он прекрасно понимал: Виктор — опытный и проницательный следователь и рано или поздно догадается, кто такой «Кузьма». И тогда неприятного разговора не избежать. Аверин был уверен, что Виктор не выдаст его, и не потому, что сам пострадает гораздо больше, а в силу личной порядочности и дружеского отношения. Но дружбе наверняка придет конец. Простил бы подобное сам Аверин? Он не знал. Он даже не знал, поверит ли Виктор в то, что это была глупая ошибка. Ведь сам Виктор рискует своей должностью, а то и свободой, а Аверин, даже если история вскроется, отделается просто крупным штрафом «за содержание дива уровнем выше, чем указано в лицензии». Другой статьи для случая с Кузей в Уголовном Уложении не было. Аверин не вызывал дива первого класса и не раскармливал второй класс людьми, а значит, не совершал убийства. Он не похищал чужой талисман Подчинения. Да, он не проверил дива перед регистрацией, но это вообще не его работа. Так что он даже лицензией не рисковал. В отличие от Фетисова, который точно потеряет всё. Нет, стоит придерживаться выбранного пути до тех пор, пока повышение уровня Кузи можно будет убедительно обосновать. И тогда, возможно, Виктор сможет простить ошибку.

Кузя, переодетый и даже причесанный, протянул тетрадь, прервав тягостные размышления. Аверин открыл пропись: все пройденные буквы были тщательно записаны в аккуратные ровные строчки. Они с дивом уже дошли до буквы «Р», и Кузя исписал слогами с этой буквой целую страницу.

— Молодец, очень неплохо, — похвалил Аверин.

— Ага, — согласился Кузя, — но всё равно не понимаю я. Зачем так мучиться, можно же просто рисовать печатные, как в книжке. А слитно и писать тяжело, и читать замучаешься. Я все эти записки с большим трудом разбираю.

— Так писать быстрее, — не совсем уверенно ответил Аверин. Он и сам часто мучился от неразборчивого почерка.

— Спорим, я напишу печатно быстрее, чем самый быстрый человек? — показал зубы Кузя.

— Даже спорить не буду. Это придумано для людей, а не для дивов.

— Как одежда, да?

— Вроде того. И поучись, пожалуйста, улыбаться нормально. А то тебя моментом раскусят. Особенно Виктор.

— Я тренируюсь! — Кузя снова попытался изобразить улыбку, и на этот раз получилось вполне сносно.

Аверин бросил взгляд на тетрадь.

— Сегодня уже поздно, завтра я тебе объясню и выдам новое задание. А с утра мы пойдем в гости.

«А потом, возможно, покупать свинью».

— И еще, — он наклонил голову и внимательно посмотрел на дива, — скажи, стал бы ты жрать дива, допустим второго класса одиннадцатого или двенадцатого уровня, если я такого вызову.

— Вы имеете в виду, напал бы я на него? Если бы он меня не трогал, то нет. Вы хотите вызвать еще одного дива на защиту?

Аверин задумался. А идея не была такой уж плохой. Вот только не станет ли новый див скорее обузой, чем защитником.

— Хм. Не совсем. Если бы я тебе приказал его сожрать?

— Сожрал бы. Но вам бы этого не простил.

— Это почему еще? — удивился Аверин.

— Мою силу это почти не увеличит. По крайней мере она даже близко не сравнится с силой того, кто вам угрожает. Значит, вы просто зря убьете дива. Это плохой поступок.

— Ах да. Всё время забываю, что ты у нас философ и моралист. Но если бы ты встретил этого дива в Пустоши, разве ты не напал бы на него и не сожрал?

— Напал бы. И сожрал. Но это другое. Совсем другое, — див недоуменно посмотрел на колдуна, — вы разве не понимаете?

— И в чем же разница? Ты можешь сесть, кстати, — Аверин указал на стул.

Кузя с явным сожалением посмотрел на ковер и примостился на стуле.

— Ну очень просто же. Там моя добыча может убежать. Может сражаться. Может спрятаться. И у меня выбора тоже нет — если я не нападу на дива, это сделает он. Или кто-то другой, а я голоден, и у меня нет сил. Совсем другое — убивать призванного безответного дива. Вот если ваш враг снова нападет и нам удастся с ним справиться — я сожру его, можете не сомневаться.

— Хм… а ведь это отличная идея, — Аверин смерил Кузю взглядом с ног до головы, — если нам удастся скормить тебе дива седьмого уровня, это вполне объяснит, почему ты в первом классе.

«Но не Виктору. Черт. Нужно всё-таки поговорить с ним и всё рассказать… Это будет честно, и он будет знать, что в опасности… Но, с другой стороны, он будет мучиться, что не сознался в должностном преступлении. И получится так, будто я перекладываю груз с себя на него…»

Пока Аверин терзался муками совести, Кузя сидел, уставившись в одну точку. Потом он ожил, повернулся и спросил:

— Так вы, выходит, не меня скрываете, а то, что я в человека превращаюсь? И для этого хотели меня заставить вызванного дива жрать? Чтобы объяснить, почему я такой сильный стал? Не выйдет… Виктор Геннадьевич меня уже увидел. А почему вообще? Ну, в человека нельзя?

— Странно, что ты только сейчас задал вопрос. Я же тебя уже давно скрываю.

Кузя пожал плечами:

— Сомов меня тоже скрывал. Мало ли вам зачем. Чтобы не завидовали, чтобы не боялись, люди вообще дивов боятся. Я и сам скрывал, что в человека умею.

— Ты был у Сомова незаконно. Это серьезное преступление. А я колдун и имею право держать дива. Но только второго класса. А ты первого. Понимаешь?

— Не очень. Какая разница? Анонимус первого класса, а ваш брат — его хозяин. И Владимир первого и даже посильнее, а у него хозяин тот унылый испуганный колдун. Вы такой сильный, почему вам нельзя?

Аверин смерил Кузю долгим взглядом. А потом решился и принялся рассказывать. Начиная с того, какую ошибку совершил, и заканчивая тем, чем всё это может закончиться. Кузя должен обладать максимумом информации, чтобы случайно не выдать себя. И он достаточно умен, чтобы сделать правильные выводы и помочь.

А еще Аверину нужно было выговориться. Может, тогда на душе не будет настолько гадко.

Кузя слушал его очень внимательно.

— Значит, чтобы Виктора Геннадьевича не посадили в тюрьму, нам нужно поймать того дива, а я его сожру? И всё?

Аверин горько улыбнулся:

— Да, именно так. Всего-то.

— Ну тогда я вообще не вижу проблемы. Если нам его всё равно ловить. Или мы его убьем, или