По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев

Похвастался кавалер. Как есть похвастался. Если, конечно, в этом самом гоарде не одни Ильи Муромцы собрались. Хотя, может быть, смутивший меня термин трактуется и расширительно. Но все-таки.

— Я жду от вашего села четыре десятка тяжко оружных пеших воинов. В большем пока потребности нет, — продолжил Андрий. — И в других селах есть кого взять. Понимаю я. Все хотят долг свой перед Землей исполнить. Но забывать не надо, что и послушание есть долга исполнение. Все. Четыре десятка возьму, — сурово обвел всех взглядом.

Удивительно. Сколько я ни читал о Средневековье, везде руководство населенных пунктов без всякого энтузиазма относилось к идее руководства о необходимости выделения живой силы. Здесь же староста насильно совершенно пытается побольше народу на войну сбагрить. Но с вопросами своими к этим долинным швейцарцам я приставать не стал. Побьют еще.

— А ты, Витольд, тоже без дела не останешься. Кроме парубков своих и стеновое войско в оборот возьми. А то вчера, стыдно сказать, голой стали застеснялись. Пусть уж пообвыкнут.

— Так в доспехе те были, а наши бездоспешны. Вот и смутились, — взвился Бындур.

— Воин на то и воин, чтобы быстро думать, как врага сразить, — поучительно сообщил кавалер. — Столы бы опрокинули и укрылись за ними. А так неразумно напали и потери понесли. Так что давай, Витольд, не стесняйся. Сними с них жирок. А ты, Тарас, гляди. Урок каждодневный сократи. Как с припасом у тебя?

— Добро с припасом. Хватит.

— На слово верю. Но коль промашку в чем дашь, не осуди — война.

— Обижаешь, кавалер.

— Учу.

Меня вдруг легонько тронули за плечо. Я обернулся. Перед нами стояла одна из певуний и теребила фартук.

— Дяденька Саин, вас там дяденька Хамыц кличут. Они с Лесными задрались. Рассудить просят.

— Что случилось, друг мой? — недовольно осведомился кавалер.

— Похоже, мои люди в чем-то не сошлись во мнениях с вашими лучниками. Берет меня беспокойство за безопасность этих стрелков. Не разрешите ли удалиться на некоторое время?

— Конечно, идите, не хватало нам еще раздоров в своей среде. Если нужно — смело зовите моих латников. — Он осекся, вспомнив, что задравшиеся уничтожили большую часть врагов во вчерашней схватке, и величественным кивком позволил мне удалиться.

Во дворе царила добрая такая, напряженная до предела, деструктивная, можно сказать, атмосфера.

Двое зеленых стояли над своими луками, задрав головы в зенит, потому что в межключичные впадины им упирались меч и дага Граика, а третий истерично переводил наложенную стрелу с Хамыца на Унго, с Унго на Эдгара, с Эдгара на Граика и при этом заполошенно орал: «Бросай оружие, я убью его». Причем, кого именно он собирался убивать, было совершенно непонятно до того самого момента, пока в дверях не появился отважный Магистр Ордена Тяжелых Клинков. Появление на театре военных действий нового действующего лица так негативно сказалось на и без того взбудораженной психике лучника, что он таки спустил стрелу. Хотите отгадать в кого? Отгадали. Возьмите с полки пирожок. Смертоносный снаряд со свистом пронзил воздух. Тюкнул в грудь и, пораженный талантами местного кевлара, упал наземь.

Глыбистой молнией метнулся к нему Эдгар и, ухватив за горло, поднял очень высоко над землей, желая, очевидно, заглянуть ему в глаза. Внезапно вознесенный лучник попытался высказать свое неприятие подобным обращением путем размахивания кинжалом, извлеченным из поясных ножен, однако рассерженный гигант сжал руки, кинжал выпал, а лицо приподнятого стало стремительно синеть, явно намекая на недостаток кислорода в легких.

— Стоять, — люто заорал я.

Эдгар быстро отпустил лучника и спрятал руки за спину, всем своим видом демонстрируя, что к происшедшему он не имеет никакого отношения. Отпущенный шлепнулся на землю, перевернулся кверху задом и стал кашлять, массируя горло.

— Что здесь происходит? Граик, уберите оружие, ведь это наши союзники.

Оружие на мгновение растворилось в воздухе, дабы обнаружиться в ножнах. С ледяной, абсолютно аристократической улыбкой на породистом лице Граик предостерег инстинктивное движение зеленых к брошенным лукам, кратко молвив: «Не советую». Дага, мутным кольцом блеснувшая вокруг кисти, подкрепила сказанное.

Сверкнув в мою сторону ослепительнейшей из своих улыбок (всех его улыбок я не знал, но уж больно эта была ослепительная), Граик приветствовал меня учтивым наклоном головы.

— Сочту за честь принять на себя труд доклада, достойный предводитель наш, — выдал магистр. — Я вышел на утреннюю прогулку, дабы размять члены путем упражнения с оружием, увидев из окна, как резвятся мои соратники. Спустившись, я застал странную картину. Эти достойные, — кивок подбородком в сторону зеленых, — весьма неучтиво выясняли у наших друзей, где им найти рекомого Баргулом, наставив для вящего убеждения на них свое оружие. Спутники ваши не были готовы к подобной беседе, ибо полагали себя среди друзей. Я счел своим долгом вмешаться. Наш певец же обратился с просьбой к одной из дочерей хозяина позвать вас. Однако ваше появление вызвало несколько иной эффект, чем ожидалось. Вы, надеюсь, не пострадали, друг мой?

— Да нет вроде. Достойный Ингвар, ведь накануне мы решили, что сегодня наш друг пройдет испытание, и вы решите, достоин ли он своего оружия. Что заставило вас так скоро изменить намерения? Успокойте меня. Надеюсь, ничего дурного вы не имели в виду. Иначе… — Я многозначительно посморел на троицу полуобнаженных великанов. Глядели они на зеленых нехорошо.

— Не думай о дурном, достойный магистр. Но разве неведомо тебе, что воины Зеленой Лиги Земли Шарм'Ат вопрошают о соискателе с оружием в руках и с яростью во взоре?

— Каюсь, не знал.

— Весьма то странно, Саин, ибо не раз бывал ты в Лесных Твердынях. Хотя прости, ведь достойный Тивас говорил, что был ты болен.

— Не стоит. Так говоришь, грядет испытание? Интересно будет посмотреть.

— Но где же ваш спутник? — спросил Ингвар уже спокойно, беспретензионно.

Во двор вприпрыжку вбежал тот, из-за которого прелесть утра едва не украшена была кровопролитием.

— Старший мой, я договорился с кузнецом. Он берет кольчуги, что мы раздобыли. Деньги хорошие дает, — затараторил он. Унюхал напряженность в воздухе. — Э! Не случилось ли чего? Не обидел ли кто? — по-кошачьи, по широкому кругу, стал он приближаться к зеленым.

— Хорошо все, младший брат мой. Не поняли чуть-чуть друг друга.

— Э, Баргул, — обратил я на себя внимание юного предпринимателя. — А много ли дает кузнец?

— По сотне серебром. Я узнавал. Хорошая цена. Совсем старший, а эти что опять хотят? Убьем их, а?

Вот такой пылкий друг степей.