Пылающие небеса (ЛП) - Шерри Томас

– Да ладно, – услышала она свой голос, прорвавшийся через комок в горле, – не устраивай мелодраму. Не путай простой поцелуй с вечным обожанием. Я окружена симпатичными молодыми людьми – ты не замечал, как великолепен Кашкари? – но лишь тебя могу поцеловать, не вызывая проблем. Кроме того, ты не забыл, что я здесь не по своей воле? Я никогда не смогу полюбить тебя, пока не обрету свободу. И то, что ты думаешь иначе, лишь показывает, как мало ты понимаешь в любви. – Иоланта поднялась. – Теперь, если позволишь, мне надо попасть к себе в комнату до отбоя.

* * *

Гигантские куролиски бесполезно рычали снаружи. Виверны лежали связанными в углу большого зала. Тит совершал долгое-долгое восхождение на чердак замка, тяжело шагая под гнетом усталости и уныния.

Спящая красавица была погружена в глубокий сон. Тит опустился на одно колено и обхватил ладонями ее лицо.

Затем склонился и очень нежно ее поцеловал.

Принцесса открыла глаза цвета полуночи. Ее волосы были темны, как сама тень.

Тит знал, каковы они на ощупь, поскольку однажды сам их подстригал. Знал вкус ее губ, поскольку целовал ее и – сегодня – получал поцелуи.

– Иоланта, – тихо позвал он.

Она улыбнулась:

– Ты знаешь мое имя.

– Да, я знаю твое имя.

Лишь здесь, в Горниле, Тит осмеливался называть ее – и даже думать о ней – по имени.

– Я скучала по тебе, – прошептала принцесса, поднимая руки и обнимая его за плечи. – Поцелуй меня снова.

Он изменил этот диалог перед входом в Горнило. Именно эти драгоценные слова ему хотелось услышать. Но они глухо отражались от стен чердака – бессмысленные звуки, которые не утешали, не убеждали.

– Не обращай внимания на то, что я наговорила в расстройстве, – продолжала принцесса, перебирая пальцами его волосы.

Но Тит не мог. Он знал, как много времени Фэрфакс проводила с Кашкари – они всегда вместе ходили на тренировки по крикету и обратно. И как глупо было предполагать, будто она сможет хотя бы на минуту забыть, что оказалась здесь против своей воли.

– И жили они долго и счастливо, – произнес Тит.

И вернулся в свою, теперь уже пустую, комнату. Встал с кресла и приложил руку к стене, разделявшей их с Фэрфакс, словно мог протолкнуть мысли сквозь все преграды и заставить ее понять, что его испугал не сам поцелуй, но собственная на него реакция.

Ведь если Тит полюбит, то никогда не сможет подвергнуть Фэрфакс смертельной опасности.

И все же он должен, иначе вся его жизнь пропадет впустую.

Виверны – редкие плотоядные, которые поддаются одомашниванию. Но виверны, рожденные в неволе, как правило, более медлительны и менее свирепы. Это хорошо для магов, желающих держать их в качестве домашних животных, и неприемлемо для тех, кто использует виверн в скачках или ищет жестоких охранников.

Таким образом, виверны, рожденные и выросшие на воле и пойманные позже, гораздо более желанны. Среди магов-конюших стало распространенной практикой тайком перекладывать яйца от своих призовых особей в гнезда диких драконов, отслеживать молодняк до зрелости, а затем вновь ловить и возвращать в клетки.

Из «Полевого справочника наблюдателя за драконами»

Глава 21

На игровом поле, окруженном плотной толпой зрителей, вовсю шел крикетный матч.

Уэст, будущий капитан школьной команды, отбил мяч сразу за границу поля, заработав шесть ранов. Публика одобрительно закричала.

– Джонни, ты должен представить меня Уэсту, – заявила своему брату девочка справа от Тита. – Ты просто-напросто обязан это сделать!

– Да я к нему ближе, чем на полсотни шагов, и не подходил никогда, – запротестовал Джонни, грузный ученик младших классов.

– Джонни, дорогуша, – вмешалась его угрюмая мать, – и это все, на что ты способен? Если твоя сестра желает познакомиться с Уэстом, ты должен приложить все усилия, чтобы это произошло.

Каждый год четвертого июня в Итоне проводился большой праздник, длящийся целый день напролет. Традиционно все начиналось с утренних торжественных речей, днем проходил крикетный матч, вечером по Темзе плыла процессия лодок, а заканчивалось действо ночным салютом. Во всех мероприятиях активно принимали участие бывшие выпускники и семьи нынешних учащихся.

Тит уже успел позабыть, что за шумная орда сестер и матерей обрушивается на Итон каждый год, наводняя школу волной пастельных оттенков. Оборочки, ленточки и изобилие юбок с турнюрами. Тысячи шляпок, на которых подпрыгивают и раскачиваются цветы из шелка. А воздух наполняют ароматы роз и лилий.

Такая явная женственность казалась Титу кричащей, почти карикатурной. Самая прекрасная для него сейчас девушка носила короткую стрижку, школьную форму и лихо сдвинутый на ухо котелок.

Тит обвел взглядом толпу. Фэрфакс еще не вернулась. Она отправилась на пикник вместе с Кашкари и Уинтервейлом, чьи семьи также отсутствовали на празднике. Тит мог бы присоединиться к друзьям, но не стал.

Они с Фэрфакс не то чтобы избегали друг друга. Они ежедневно обсуждали новости из Державы, ее тренировки и его поиски заклинания для необратимого лишения инквизитора дееспособности. Но общение их стало формальным, упорядоченным, круг обсуждаемых вопросов день ото дня практически не менялся, да и ответы оставались неизменными.

Наверное, так даже лучше.

Но все же, ему хотелось другого. Особенно после того, как Далберт по просьбе умирающей матери отправился сопровождать ее в религиозное отшельничество на остров Ундины, неподалеку от места ее рождения. Без ежедневных отчетов от камердинера Титу казалось, будто он стоит с завязанными глазами на минном поле.

Хотя последние вести, отправленные Далбертом накануне отъезда, были крайне обнадеживающими: инквизитор перевезена в Атлантиду, вероятно, из-за ухудшения состояния.

Шум за спиной заставил Тита обернуться. Группа людей проталкивалась сквозь толпу, вызывая недовольство оказавшихся на пути. С досадой Тит опознал герб на ливреях идущих к нему мужчин – геральдика Сакс-Лимбурга, вымышленной родины Тита. За людьми в ливреях шествовал одетый как немаг Гринкомб, секретарь Алекта.

– Ваше высочество, – поклонился Гринкомб. – Регент и леди Калиста покорно ждут чести увидеться с вами.

– Они здесь?

– Разумеется. Сегодня же день для встречи с семьей, сир.

Алект и леди Калиста никогда прежде не появлялись на празднованиях Четвертого июня. Тит нахмурился. Вот именно на такие мины и наступаешь, если позволяешь своему незаменимому шпиону отлучиться по личным делам. Что задумала леди Калиста на сей раз?