Язык, онтология и реализм - Лолита Макеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
79
Напомним, что помимо философии позднего Витгенштейна и оксфордской философии обыденного языка (Г. Райл, Дж. Остин, П. Стросон и др.) в лингвистической философии также выделяют кембриджскую школу лингвистической терапии (Дж. Уиздом, М. Лазеровиц и др.), а также направление философской психологии (Г. Райл, Э. Энском, Н. Малколм и др.).
80
Это издание будет использоваться и в дальнейшем при цитировании «Философских исследований» Витгенштейна, поэтому для краткости мы будем лишь указывать в скобках после цитаты номер соответствующего фрагмента.
81
Витгенштейн называет предложения, выражающие подобные правила, грамматическими, однако его понимание «грамматики» отличается от общепринятого. Так, согласно его пониманию, нам следует отнести к грамматическим предложение «Каждый отрезок имеет длину», поскольку оно устанавливает употребимость выражения «длина отрезка» (в отличие, скажем, от выражения «длина сферы»).
82
Правда, в 1967 г., когда Грайсом были прочитаны в Гарварде лекции, оформленные затем в виде наиболее известной его работы «Логика и разговор», которая представляет для нас наибольший интерес, он уже покинул Оксфорд и переехал преподавать в Калифорнийский университет в Беркли.
83
Важно отметить, что Остин говорит не о предложениях как таковых, а об отдельных случаях употребления или произнесения того или иного предложения в конкретной ситуации, и эти случаи употребления предложения он называет высказываниями.
84
Следует отметить, что обязательным в этой структуре является присутствие локутивного и иллокутивного актов, но не перлокутивного, поскольку слова говорящего не всегда сопровождаются какими-либо изменениями в окружающем мире.
85
Если говорить точнее, то Грайс предложил различать в произнесении человеком А предложения X три компонента: 1) то, что означает само предложение C, 2) то, что сказал А в конкретном случае, произнеся X, и 3) то, что имел в виду А в этом конкретном случае, произнеся X. То, что А сказал, и то, что А имел в виду, может не совпадать; их различие можно продемонстрировать следующим примером. Профессора А просят дать оценку его ученику В, который претендует на должность преподавателя философии. Профессор дает следующую оценку: «М-р В имеет прекрасный почерк и всегда очень пунктуален». Согласно Грайсу, этими словами профессор А дает понять, что у его ученика нет способностей к философии, поскольку, если бы они у него были, профессор А, понимая, какой информации от него ожидают, обязательно сказал бы об этом.
86
Главным среди них является принцип рационального и кооперативного обмена информацией, ибо, согласно Грайсу, разговоры обычно не состоят из последовательности не связанных между собой замечаний; они представляют собой совместные усилия или совместную деятельность, направленную на достижение общих целей, и каждый их участник в какой-то мере признает эту общую цель. Этот принцип находит выражение в следующих постулатах: разговор должен быть настолько содержательным, насколько это требуется; человек не должен говорить то, что он считает ложным или во что у него нет серьезных оснований верить; разговор должен быть уместным; следует избегать непонятных и неопределенных выражений, быть кратким и последовательным и т. п.
87
Для этих логических следствий из сказанного Грайс вводит название «конвенциональная импликатура». В качестве примера конвенциональной импликатуры можно привести такой случай: человек произносит фразу: «Это не Сэм решил данную задачу», из чего следует, благодаря конвенциональному значению, связываемому с данной грамматической структурой, что кто-то решил данную задачу, тогда как фраза «Сэм не решил эту задачу» не имеет данного следствия.
88
Например, импликативное высказывание «p ? q» при ложном p считается истинным, а соответствующее ему выражение естественного языка «если p, то q» при ложном p мы вряд ли сочтем истинным. Более того, считает Стросон, когда в формальной логике импликация истолковывается как логическое следование, мы имеем в силу того, что «p ? q» эквивалентно «p&~q», внутренне противоречивое объяснение выражения «p логически влечет q».
89
Строго говоря, Стросон говорит о необходимости различать предложение, его употребление и конкретные случаи его произнесения, однако последний компонент не играет важной роли в его критике и мы его опустим.
90
В русском языке в обыденных контекстах вместо «истинно» чаще употребляется «верно», однако ради ясности изложения мы не будем учитывать такие детали.
91
Если принять, что утверждение является одним из видов иллокутивных актов, то, строго говоря, позиция Стросона состоит в том, что при помощи таких высказываний мы совершаем иной акт, чем утверждение.
92
Стросон признает, что выражение «истинно» имеет очень широкий спектр различных употреблений в повседневной речи; например оно может использоваться в вопросах «Истинно ли то, что…?» и тогда, по его мнению, оно функционирует в значении «неужели» (really) для выражения удивления, сомнения или недоверия. Однако Стросон не ставит себе задачи выявления всех нюансов употребления этого выражения.
93
Дж. Остин дал следующее оправдание такому доверию: «наш общий запас слов заключает в себе все дистинкции, которые люди считали нужным провести, и все связи, которые они находили важным установить на протяжении жизни многих поколений: эти дистинкции и связи наверняка являются более богатыми по составу и более оправданными, поскольку выдержали долгую проверку на выживание как наиболее целесообразные и тонкие, по крайней мере во всех обыденных и более или менее практических вопросах, по сравнению с тем, что вы или я, возможно, придумаем, сидя в наших креслах» [Austin, 1961, p. 182].
94
Английский термин «particulars» по-разному переводят на русский язык: и как «партикулярии», и «как единичности», и как «индивидуальные сущие», и как «индивидуальные сущности или объекты». В нашем изложении мы будем использовать все эти варианты.
95
Стросон выделил и другие признаки предиката, отличающие его от субъекта, такие, как многоместность и способность сочетаться с другими предикатами, подверженность отрицанию и неподверженность квантификации, однако в более полном и развернутом виде анализ различия между субъектом и предикатом представлен им в работе «Субъект и предикат в логике и грамматике» («Subject and Predicate in Logic and Grammar», 1974). Указанные логические особенности предиката объясняются теми функциями, которые он выполняет: с одной стороны, он вводит в суждение универсалию, а с другой — указывает на то, что партикулярия, представленная субъектом суждения, экземплифицирует эту универсалию. Согласно Стросону универсалии представляют собой способы классификации или объединения партикулярий, позволяющие образовывать структуры; это создает возможность отрицания предикатов, тогда как субъектные выражения отрицать нельзя. Функция указания на экземплифицированность универсалии, выполняемая предикатами, препятствует их квантификации и т. д.
96
Стросон не оставил без внимания вопрос о природе существования. В статье «Разве существование никогда не является предикатом?» (1974) он попытался объяснить существование как логически безупречный предикат, используя понятие экзистенциальной пресуппозиции.
97
Так, согласно Даммиту, в действительности Тарский не определил понятие «истинно-в-L» для переменной L. Вместо этого он показал, как определять одноместный предикат «s истинно L» для специальных формальных языков, не сказав ничего о том, что есть общего у этих определений, а стало быть, и у предикатов истинности для разных языков. Поэтому, если мы хотим знать, что есть истина, нам недостаточно знать, как условия истинности предложений отдельных языков зависят от семантических свойств их составных частей [Dummett, 1978, p. xx — xxi.
98
Приверженцами этой идеи были также Карнап, Куайн и др. Карнап писал: «знать значение предложения значит… знать, в каких из возможных случаев оно было бы истинным и в каких — нет» [Карнап, 1959, с. 40].
99
Например, в интенсиональных контекстах нельзя осуществлять подстановку коэкстенсиональных выражений salva veritate, возникают сложности с квантификацией и т. п.
100
В отличие от Куайна, считавшего, что полноценное понятие значения может быть выражено только с помощью интенсиональных понятий, и потому скептически относящегося к возможности создания теории значения, Дэвидсон надеется построить теорию значения, опираясь исключительно на ресурсы теории референции. Как мы увидим дальше, он связывает свои надежды с возможностью сочетать истинностно-условную концепцию значения предложения с теорией истины Тарского и с теорией радикальной интерпретации.
