Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи - Б Соколов

Жуков сыграл видную роль в разработке как мартовского, так и майского плана. Он стремился ударить по наиболее мощной группировке вермахта, быстро разгромить ее, а затем фланговым ударом свернуть весь неприятельский фронт вплоть до Балтийского моря и ликвидировать основные силы вермахта. Если бы план удался, путь на Берлин, Прагу, Вену, Будапешт и далее - на Париж и Мадрид был бы открыт.

Нетрудно заметить, что майский план повторял те же идеи, что отрабатывались в ходе второй из январских игр. Только теперь направление главного удара было сдвинуто к северу. Армии Юго-Западного фронта шли не на Будапешт, а на Катовице и Краков. Очевидно, Сталин рассчитывал, что в случае успешных действий Красной Армии в самом начале войны Венгрия останется нейтральной и с занятием Будапешта можно будет не спешить. Если бы Красная Армия разбила основные силы вермахта, то, вполне вероятно, даже Румыния, где уже находилась значительная группировка немецких войск, не стала бы драться на стороне Германии, а обратила оружие против немцев, как это и произошло в августе 44-го. Однако неправильное определение дислокации основной группировки вермахта обрекала жуковский план на неизбежный провал, а Красную Армию - на тяжелейшее поражение, Ведь в этом плане даже не рассматривались варианты действий на тот случай, если основные силы вермахта окажутся не там, где думали советские генштабисты, а там, где они действительно были, т. е. на западном направлении.

В первой половине мая всем военным округам были направлены директивы Генштаба с требованием подготовить к концу месяца детально разработанные планы прикрытия границы. Позднее других, 2 июня 1941 года, такой план представил Прибалтийский округ. Во всех округах войскам ставились сугубо оборонительные задачи. Только для Киевского округа предусматривалось: "При благоприятных условиях всем обороняющимся войскам и резервам армий округа быть готовым, по указанию Главного Командования, к нанесению стремительных ударов для разгрома группировок противника, перенесению боевых действий на его территорию и захвату выгодных рубежей". 15 марта 1941 года Буденный и Жуков получили право непосредственно входить в правительство "для разрешения вопросов Наркомата обороны". Это вносило дополнительную дезорганизацию в управление военным ведомством и явилось выражением недоверия Сталина к Тимошенко.

Но, что было еще хуже, гиперсекретность в отношении военных планов не позволяла реализовывать их на практике. Накануне 22 июня 1941 года в Берлин поступило сообщение, что в Кремле обсуждался план превентивного удара, но был отклонен. Вероятно, слухи о майском плане дошли до кого-то из агентов германской разведки, но поскольку никаких данных об утверждении плана не было, он решил, что предложение о нанесении такого удара не было поддержано Сталиным. Однако то, что удалось ввести в заблуждение неприятельскую разведку, не могло компенсировать вред от чрезмерной секретности оперативных планов. Стремление во что бы то ни стало сохранить все в тайне не позволяло как следует готовить командиров и штабы к выполнению конкретных задач в будущей войне.

Возможно, Иосиф Виссарионович и собирался напасть на "друга Адольфа", но держал это в таком секрете, что будущие исполнители даже на уровне командующих армий и фронтов могли только догадываться о существовании планов вторжения в Западную Европу. Тогдашний нарком Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов отмечает в книге "Крутые повороты":

"Сейчас я с ответственностью могу утверждать, что серьезно подработанных планов тогда (накануне войны. - Б. С.) не было. Были планы развертывания войск, засекреченные до такой степени, что реально в жизнь не вводились". Соображениями секретности, несомненно, объяснялось и то, что во время январских оперативно-стратегических игр подавляющее большинство командующих и начальников штабов армий и округов руководили действиями не тех армий и фронтов, которыми им бы пришлось командовать в случае войны с Германией.

Аналогичные игры вермахт провел в конце ноября - начале декабря 1940 года. Но в них командующие армиями и группами армий действовали там, где они и должны были действовать по плану "Барбаросса". У немецких генералов, участвовавших в играх, оставалось очень мало сомнений, что нападение на СССР неминуемо в самом ближайшем будущем. Отсюда и усилившиеся слухи о скором советско-германском вооруженном конфликте, так встревожившие посла Шуленбурга. Советские же генералы свои игры воспринимали как некое абстрактное действо, имеющее больше теоретическое, чем практическое значение. Ведь играть им приходилось за условные армии и фронты, которыми они в действительности не командовали. Поэтому и слухов о скором советском нападении на Германию после январских игр в среде советских военных не возникло.

Планы нападения на Германию маскировались ссылками на некие "контрудары" против германских агрессоров. Точно так же в 1939 году агрессия против Финляндии разрабатывалась как "контрудар", хотя никто даже в страшном сне не мог вообразить, чтобы финны решились первыми напасть на СССР. А вот что вспомнил незадолго до смерти маршал И.С. Конев: "...В январе 1941 года... меня с Забайкальского военного округа перевели командующим Северо-Кавказским округом... Когда в связи с новым назначением меня принял Тимощенко, он сказал, что меня берут на основное западное направление на Северо-Кавказский военный округ, обстановка может сложиться так, что это будет важнейшее ударное направление, и закончил: "Мы рассчитываем на вас. Будете представлять ударную группировку войск в случае необходимости нанесения удара"... Впервые предаю гласности этот факт... К концу апреля - в начале мая 1941 года округ по директиве Генштаба приступил к призыву приписного состава для полного укомплектования дивизий до штатов военного времени. В мае я был вызван в Москву, где заместитель начальника Генерального штаба В.Д. Соколовский вручил мне директиву о развертывании 19-й армии. Оставаясь командующим войсками Северо-Кавказского округа, я вступил в командование 19-й армией и получил личные указания Тимошенко: под видом учений до конца мая войска и управление армией перебросить на Украину в район Белая Церковь-Смела-Черкассы. В состав 19-й армии уже на Украине вошел 25-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Честохвалова. Отправка 19-й армии проходила в совершенно секретном порядке, никому, кроме меня, не было известно, куда войска перебрасывались и зачем. Они выдвигались в указанном районе и сосредоточивались в палаточном лагере.

Подчеркну: за три недели до начала войны заранее отмобилизованная, вновь сформированная 19-я армия выдвигалась согласно директиве Генштаба на Украину. Хорошие были войска, казаки, прекрасный русский народ, мужественные воины.