Сердце Сумерек (СИ) - Субботина Айя

— Ты… знал? — спросила я, когда Тан буквально забросил меня в седло.

— Я всегда надеюсь на лучшее, но готовлюсь и предполагаю худшее, — усаживаясь за мной, бросил он. — Кажется, Маа’шалин, на этот раз ты действительно натворила дел.

Хадалис забросил поклажу на свободную лошадь — и мы пришпорили скакунов. Даже почти выехали за ворота, когда конь под нами с Таном громко заржал и резко ушел в сторону. Только навыки Тана и чудо не дали нам свалиться на землю. Конь поднимался на дыбы, громко ржал и отказывался слушаться.

— Что-то не так? — сглотнув, спросила я.

Тан сжал губы в тонкую линию, прищурился и я заметила сверкнувшую в его ладони сталь кинжала.

А потом увидела, как воздух перед нами завибрировал — и нам навстречу вышел Граз’зт. Совсем, как мой отец: так же легко и непринужденно. Вышел из ничего, просто раздвинул реальность.

— Понятия не имею, что ты со мной сделала, девчонка, но мне это определенно по душе, — с коварной улыбкой сообщил он. — Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я не могу позволить тебе сбежать?

Его глаза… Они стали другими. Темными, тлеющими, словно гранитные угли. Мне даже захотелось зажмуриться, таким странно подавляющим, лишающим воли был этот взгляд. Он словно сворачивался вокруг меня тугой цепью. Еще немного — и я сама сдамся на милость, даже вопреки инстинкту самосохранения.

— Отросток свирша тебе, а не Маа’шалин! — хлестнул словами Хадалис — и с силой ударил коня в бока. Тот снова встал на дыбы, но на этот раз все же послушался команды — рванулся прямо на Рогалика. Тот отступил, а Тан резко перевесился на одну сторону и что было сил саданул противника кулаком.

Граз’зт не упал, но зашатался, толькоразорвал нашу зрительную связь, прижал ладонь к разбитому носу. Мотнул головой, часто заморгал, как будто настраивал резкость.

А мы уже неслись прочь. Что осталось за спиной, я уже не видела.

Лишь спустя какое-то время бешеной скачки я поняла, что за нами никто не гонится. Хотела бы сказать, что перевела дух и испытала радость, вот только на душе стало совсем противно.

— Хватит дрожать, Маа’шалин, — успокоил меня Тан, когда мы свернули в густой и темный лес, полный неприятных шорохов. — У нас есть время все исправить.

— Знать бы, что исправлять, — не разделила его оптимизма я.

Что ж, похоже, я теперь «счастливая владелица» только одного огня — красного. И он перестал сжигать меня изнутри. Небольшое, но облегчение. Хоть не трясусь, как заяц.

— Следующая остановка — фанатики, — мрачно пробубнила я себе под нос.

Интересно, нас сразу поджарят или дадут право на последнее желание?

глава 34

Должно быть, сон все-таки сморил меня, потому что, когда я открыла глаза, мы как раз собирались пройти через Путеводное Око. Тан хмурился, тяжело дышал. Пусть он не говорил этого вслух, но я видела, что ему точно так же, как и мне, неприятна мысль, что пришлось оставить Граз’зта одного и фактически на произвол судьбы. Еще более противно становилось от того что никто из нас доподлинно не знал, что именно в него вселилось и чем это может грозить. Два месяца без души превратят его в бездушного монстра, но не убьет ли Рогалика раньше тот черный огонь?

Мне не хотелось об этом думать, но и от правды было не отвертеться: я освободила ту дрянь из заточения и из-за меня она переселилась в Рогалика. Но что если отец не врал, когда пытался внушить мне мыль о каком-то предназначении? Может я действительно часть коварного кхистанджутского замысла? И уничтожение королевской семьи — один из его пунктов?

Я так увлеклась самоедством, что почти не заметила, как мы прошли через Око — и оказались посреди красной каменной пустоши. У меня даже в глазах защипало от такого количества красного: земля, вся покрытая уродливыми разломами, облачка пара, изредка «пшикающие» из гейзеров. Даже редкие озера мутной жижи тоже были красными. Единственные, что хоть немного разбавляло унылый пейзаж, были огромные черные скелеты странных животных и торчащие из-под земли черные же столбы разных форм и размеров. Этакий дьявольский беспорядочный Стоунхэндж, ей-богу.

— Все хорошо, Маа’шалин, — успокоил меня Тан, когда я инстинктивно покрепче прижалась к нему. Все-таки хорошо, когда у тебя такие защитники: хоть в огонь, хоть в воду, хоть к чокнутым фанатикам. — Понимаю, местечко так себе, но уверяю тебя, здесь для нас с Хадалисом нет ни одного достойного соперника.

Я даже успела с облечением перевести дух, когда Крыластка принес свою ложку дегтя.

— Но это еще не Пустоши, — уточнил он, поглядывая на меня так, будто я собиралась прямо сию секунду спрыгнуть с коня и бежать «навстречу ветру». — Утром мы пересечем Клыки и тогда смотреть нужно в оба.

— Обязательно так ее пугать? — зло посмотрел на него Тан.

— Обязательно, чтобы страх сделал ее осторожной.

Сомнительное предположение, но спорить мне не хотелось. Я потихоньку выпростала руку из-под накидки, повернула тыльной стороной. Мой бутон почти раскрылся, но теперь в его сердцевине тлело яркое красное пламя. Даже не пламя, а словно уголек, только безупречно-алый. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — он горячий, и запросто обожжет любого, кто к нему притронется. Но только не меня. Откуда я это знаю? Еще одна загадка.

— И когда же мы приедем в пустоши? — рискнула спросить я, провожая взглядом огромный рогатый череп с четырьмя рядами клыков. Судя по размеру пасти, этой твари ничего не стоило заглотать нас Таном вместе с лошадью.

— Если боги будут к нам благосклонны, мы будем там к завтрашнему вечеру, — ответил Тан.

Вот так, значит, путешествие продолжается.

Мы ехали до самой темноты и даже еще дольше, потому что в дорожных сумках оказались припасенные на случай поздней дороги странны светящиеся склянки. Мужчины прикрепил их к седельным сумкам, и мы словно гигантские светлячки потихоньку коротали ночь под звездами и тремя лунами. Несколько раз Крылатка порывался забрать у Тана его ношу — меня — но тот был непреклонен. Не думаю, что все упиралось в недоверие, скорее всего к его заботе прибавилась щедрая доля заботы и о брате. Ведь от моего благополучия зависело, сможем ли мы отыскать отца и вернуть душу Граз’зта.

Когда мы, наконец, остановились на привал, я поняла, что от долгой езды верхом едва ли способна передвигаться. Судя по чертикам в глазах моих мужчин, они по достоинству оценили и мое кряхтение, и кавалеристскую походку. Оставалось только беззлобно шипеть в ответ и угрожать превратить их во что-то скользкое и некрасивое, как только смогу управлять своими способностями.

Когда мы перекусили, и встал вопрос о том, как укладываться спасть, Тан вызвался караулить первым.

— Здесь же нет ни единой живой души, — удивилась я.

— Это не означает, что бояться совсем нечего, — ответил он.

Мы разбили лагерь около нагромождения плоских широких костей, отдаленно напоминающих странную грудную клетку. Тан как раз прислонилсяк одну из костей и запрокинул голову, высматривая что-то между звездами. Хадалис раскладывал спальные мешки и делал вид, что наш разговорего совсем не интересует.

— Мне жаль, что из-за меня тебе пришлось уехать, — сказала я потихоньку, надеясь, что Тан услышит. — Знаю, что это решение далось тебе нелегко. Все-таки ты…

— Я впервые в жизни живу, — сказал он запросто, затем посмотрел на меня и широко улыбнулся. Все же это не Граз’зт, хоть они и похожи как отражения друг друга. — Если ты думаешь, что быть наследником короны и всю жизнь провести в рамках правил и норм такая уж большая радость, то я тебя разочарую — это до зуда противно. Но чтобы понять разницу, мне нужно было окунуться во все это.

Он сделал пространный жест, но смотрел только на меня.

— Имеешь в виду, вляпаться в меня? — уточнила я.

— Эй, девчонка, это звучит не так романтично, как сказал я! — делано возмутился Тан, но тут же снова стал спокойным и сдержанным. — Теперь я, кажется, понимаю, почему Граз’зта вечно тянуло в разные авантюры, и почему он ходил в военные походы, как на праздники. Есть в этом всем…