Вопреки судьбе (СИ) - Попова Екатерина

У пастора возникло ощущение, что его шагов человек (точнее, конечно, ангел, вряд ли демон соврал на этот счёт) вовсе не слышал. По крайней мере, когда Уильям протиснулся в широкий пролом и его длинная тень упала внутрь склепа, он вздрогнул и испуганно вскинулся, безотчётно-защитным жестом прижимая к себе даже не шевельнувшегося змея. Священник настороженно замер. Примирительно поднял руки перед собой, невольно пытаясь сообразить, стоит ли ожидать опасности от этого ангела. Которые, к слову, упоминаются не только как вестники Божьи, но и как его карающие персты. И, в теории, могут быть не менее опасны, чем порождения Преисподней.

Мысли эти попахивали богохульством. Так что Уильям не стал их развивать. Вместо этого нервно прокашлялся и осторожно, не уверенный, что именно стоит говорить, негромко произнёс:

— Рад видеть тебя в добром эээ… здравии. Азирафаэль, я так понимаю? Я обещал демону Кроули позаботиться о том, чтобы вас никто не заметил.

Он запнулся, не вполне уверенный, что выбрал верный тон. А светловолосый гость просветлел и неуверенно, но, без сомнений, облегчённо заулыбался.

— О! — воскликнул он, глядя на не решающегося пока двигаться с места пастора, и Уильям увидел, как буквально вспыхивают внутренним светом яркие серо-голубые глаза. — Ну конечно же, это были вы! Простите мне мою невежливость! Разумеется, Кроули рассказывал мне о вас.

Он осторожно прикоснулся к голове спящего змея, неуверенно пошевелился, явно пытаясь встать, но не зная, как сделать это, не потревожив спящего демона. И после нескольких неловких попыток только вздохнул и улыбнулся с лёгким смущением.

— Ох, простите, боюсь, мне придётся быть невоспитанным…

Он запнулся, и пастор невольно улыбнулся в ответ.

— Уильям, — представился он. — Отец Уильям, пастор этого прихода. Впрочем, разумеется, «отец» в этом случае неуместен, скорее это я должен… хм…

Он на миг задумался, насколько уместным будет обращаться к посланнику Небес просто по имени. Но тут же отбросил эти мысли. Были вопросы и поважнее.

— Никаких проблем не возникло, пока… — он покосился на выход, и ангел, разом погаснув, опустил взгляд. Уильям ощутил, как его пробирает нехороший озноб. — О, Господи… Кто это был?

— Что? — непонимающе вскинул на него небесно-синие глаза ангел. Миг спустя лицо его вытянулось, и он, видимо, догадавшись о панических мыслях пастора, поспешно замотал головой. — Ох, нет, конечно, нет! Нас никто не потревожил, если вы имели в виду это… Ничего такого, что стоило бы беспокойства.

Он нервно рассмеялся и вдруг зажмурился, болезненно сглотнув.

Уильям сделал медленный медитативный вздох. Спокойно. По крайней мере, никаких разорванных на куски невезучих прихожан. Хочется в это верить. Что ещё могло случиться за два с небольшим часа в заброшенном склепе?

Господи. Да что угодно.

— И всё-таки? — стараясь говорить спокойно, уточнил он. Светловолосый ангел прерывисто вздохнул. И, открыв глаза, взглянул на пастора — и тот на миг задохнулся от острого чувства вины, сочувствия и боли, плеснувшего из прозрачной синей глубины.

— Святая земля, — с тоской прошептал ангел, вновь опуская голову и дрожащей ладонью проводя по спине неподвижного змея. — Б… благодать, и…

Он виновато улыбнулся бледными губами.

— Это… наверное, сложно объяснить.

Уильям задумался лишь на миг. В памяти ещё слишком жив был дикий, исступлённый крик демона, корчащегося на полу склепа, его болезненный жест, которым он баюкал у груди обожжённую руку, его слова, прозвучавшие, казалось, уже целую вечность назад: «_Святая земля… обжигает».

— Ожоги очень серьёзны? — негромко спросил он. И, запоздало вспомнив, что так и стоит возле самого входа, неловко загораживая собой проход, переступил валяющийся на полу обломок мрамора, пробираясь, наконец, в гробницу. Краем глаза увидел, как судорожно дёрнулся кадык на горле ангела.

— Чудовищны, — дрогнувшим голосом пробормотал он. — Я имею в виду… Были такими. Сейчас уже лучше, но всё же…

Он вновь умолк, а пастор наконец понял, что показалось ему странным во всём этом разговоре.

Демон за всё время ни разу не шевельнулся.

Подозрение вдруг обожгло болезненным ознобом, и Уильям, боясь увидеть подтверждение своим страхам, поспешно шагнул вперёд, склоняясь над сидящим ангелом и его неподвижной ношей. Ангел вскинул голову, и пастор, скорее машинально, чем из опасения нарваться на удар, приподнял раскрытую ладонь.

— Позволь, я посмотрю. Не уверен, что мои знания подходят для демонов…

На самом деле, он вообще не был уверен, что много сможет вспомнить из своего медицинского опыта. Несмотря на то, что во Вьетнаме он принадлежал к миссии милосердия, его участие в судьбе раненых заключалось в утешении страждущих и отпущении грехов тем, кому помочь было уже нельзя. Но Азирафаэлю, разумеется, знать об этом было необязательно.

Тем более что Уильям слабо представлял, чем он сможет помочь, если с демоном и впрямь всё… не слишком хорошо.

Но об этом задумываться не стоило тем более.

…Как выяснилось, если у демона и были проблемы со здоровьем, то явно не настолько серьёзные, как Уильям успел себе вообразить. Он успел только протянуть руку к чешуйчатой спине — какое там коснуться! — как жёлтые глаза резко открылись, и пастор едва успел отшатнуться, на дюйм избежав удара загнутых зубов. А Кроули вскинул голову, угрожающе покачиваясь вперёд-назад, и тихо, с недвусмысленной угрозой, зашипел.

Пастор с трудом удержался от желания перекреститься. И, сглотнув, осторожно отступил ещё на шаг.

— Кроули! — горестно ахнул ангел, поспешно перехватывая начавшего сползать вниз от резкого толчка змея. На лице его расцвела гремучая смесь тревоги, виноватого смущения и явного облегчения. — Что ты делаешь, дорогой мой!

Пастора посетило странное ощущение, что возмущен Азирафаэль был в первую очередь малополезным для здоровья рывком, чем попыткой нападения на него. Впрочем, он достаточно много успел повидать в жизни, чтобы полностью разделять эту точку зрения, и вместо обиды просто тихо радовался тому, что реакция у него по-прежнему отличная. Спасибо Джессиным сорванцам.

А демон, несколько секунд посверлив его неподвижным взглядом, вдруг буквально сдулся. Только что шипел, покачивая узкой головой и пробуя воздух раздвоенным языком — а миг спустя обмяк и без сил стёк обратно на руки поспешно придержавшего его ангела. Измождённо закрылись янтарные глаза. Азирафаэль тяжело вздохнул и, виновато улыбнувшись Уильяму дрожащими губами, осторожно погладил змея по узорчатой спине.

— Спи, дорогой мой… — беспомощно прошептал он, закусывая губу; и пастор с жалостью услышал, как срывается его голос. — Спи, ты в безопасности, обещаю… Мы оба в безопасности. Я разбужу тебя, если… Если что-то случится.

Змей слабо шевельнул головой. Словно кивнул — а быть может, и впрямь кивнул. И вновь замер.

А ангел поднял на пастора подозрительно блестящие глаза и, улыбнувшись уже спокойнее, виновато пожал плечами.

— О, я надеюсь, вы не пострадали, дорогой мой?

Уильям, стряхнув с себя задумчивость, тихо хмыкнул и покачал головой.

— Разве что моя гордость. Не беспокойся, я сам виноват — стоило учесть, что после всех ваших приключений твой друг будет воспринимать за угрозу любого, кто попытается приблизиться к нему, пока он спит. Хотя… — тут он поймал себя на новой мысли и почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке, а глубоко внутри вспыхивает тёплое, привычное чувство симпатии, — Боюсь, за угрозу _тебе_ я бы вовсе остался без руки… и без головы тоже.

И, не дожидаясь, когда стремительно краснеющий ангел найдётся с ответом, решительно кивнул на пролом в дверях, сквозь который лились не по-весеннему тёплые солнечные лучи.

— Я обдумал то, что рассказал мне Кроули, и считаю, что этот склеп — плохо подходящее место, чтобы переждать опасность. Полагаю, искать вас будут не день и не два. Вам гораздо удобнее будет в служебной квартире. Сейчас почти все они пустуют, при церкви живу лишь я, остальные служители приходят только на день. Я подготовил для вас одну из них. Она, разумеется, тоже относится к церкви, но, в отличие от публичных помещений, не освящена. Думаю, там вам будет удобнее, чем в этом склепе.