Черный человек. Научно-фантастический роман - Василий Головачев

— Таймыр? В тундре?

— «Скелет» прячется в слое вечной мерзлоты, видна только его «крыша», да и то лишь сверху, со спутников. По мнению ученых, орилоунские трансгресс-метро — бесконечно сложные объекты, чем больше их изучают, тем больше возникает проблем. Мало того, есть предположение, что эти машины — Страж Горловины и объекты Орилоуха — созданы или выращены пришельцами не из нашей Вселенной. По косвенным данным и расчетам эфаналитиков, это мир, где размерность дробная, а число координат изменяется с течением двух, а то и трех времен. Это совершенно иная физика, более сложная, чем наша, и более сложная геометрия, таким образом открытие Шаламова — факт исключительного научного и социально-исторического значения! Вот как обстоят дела на самом деле. Теперь о насущных проблемах. Есть подозрение, что орилоунское метро все еще работает, хотя и заплыло торфом, водой и песком, а главное, что в нем обнаружены следы, позволяющие предположить: не далее вчерашнего вечера на Землю прибыли гости.

— Гости? Разве их было много?

— Скорее всего двое. Один, очевидно, человек.

— Шаламов!

— Возможно. А второй… здесь есть неясности. Повторяю вопрос: куда могла уехать Купава, да еще с ребенком?

Мальгину стало жарко. Неужели Данька успел забрать Купаву и увезти ее с собой? — подумал он. Куда? Зачем?.. Вспомнил о Гзаронвале, но без колебаний решил: к нему я схожу сам. Парень, похоже, давно ищет возможность и способ переступить границу сложившихся отношений, видит себя на месте Дана. Неужели Купава не ощущает низменных глубин души этого «супермена»?

— Не знаю, — покачал головой Мальгин. — Я начинаю думать, что Шаламов успел раньше нас и забрал Купаву с собой. Она все же его… жена.

Лондон неожиданно улыбнулся, отчего его лицо преобразилось неузнаваемо. Прав Шатобриан, подумал Мальгин рассеянно, чем серьезней лицо, тем прекрасней улыбка. Правда, неизвестно, к чему относилась улыбка Майкла. Видимо, уровни информированности у него и у Ромашина одинаковы, и он тоже знает, что Купава ушла от него к Даниилу…

— Мы учитываем эту возможность, — сказал Лондон, погасив улыбку. — В этом случае Шаламову будет труднее остаться незамеченным, он потеряет свободу маневра и мобильность. Но прежде чем объявлять его розыск, необходимо выяснить главное — цель! Цель его действий, вектор устремлений, его желания. И тут нам без вашей помощи не обойтись. Судя по личному делу и послужному списку Шаламов был личностью неординарной, в его жизни большую роль играло… скажем так, странствие сердца.

— Что вы хотите сказать? — осторожно проговорил хирург.

— Даниил был подвержен эмоциям чуть больше, чем позволяла ему специфика работы, любил рисковать, любил острые ощущения, а его бесшабашность даже вошла в поговорку, недаром его прозвали «сверхрисконавтом» СПАС-центра. Существуют открыватели проблем и их закрыватели, так вот Шаламов — из первых. Разве нет?

Интересно, кто же тогда я, если следовать этой классификации, подумал Клим, — закрыватель, а вслух сказал:

— Пожалуй! О характере Дана я уже говорил с… э-э… с Игнатом.

Ромашин не пошевелился, будто речь шла не о нем.

— Я знаю. — Лондон больше не улыбался. Он был здорово похож на своего предшественника, не внешне — внутренне, манерой поведения, способностью к оценке вещей, и это обстоятельство сбивало Мальгина с мысли.

— Последний вопрос. Вы уверены в том, что, если Даниил будет доставлен в клинику, вы его вылечите?

В кабинете стало тихо, как в пустой комнате. Мальгин задержал дыхание, не ожидая этого вопроса, он не был готов к нему, хотя давно уже в глубине души пытался ответить на него сам. Но ответа для других, равно как и для себя, у него не было.

— Не знаю, — честно сказал он, помедлив; подумал: «Кажется, прошли времена, когда я на все вопросы такого рода мог ответить «да».

— Это плохо.

— Почему? Какое отношение результат лечения имеет к службе безопасности?

— Прямое: пропадает смысл нашей «охоты» за этим человеком.

Ромашин встрепенулся, хотел что-то сказать, Лондон посмотрел на него, но не прервал речь:

— Игнат не согласен с этим, но у меня другое мнение. У СЭКОНа тоже. Не думаю, что Шаламов способен нанести кому-нибудь вред, поэтому искать его следует только как пациента, нуждающегося в лечении. А если излечить его невозможно, какой смысл в операции поиска и захвата? Понимаете?

— Вполне. Вообще я придерживался такой точки зрения давно. Извините, Игнат. — Мальгин поглядел на невозмутимого Ромашина, тот слегка развел руками. — Но отыскать Даниила все же необходимо, не обязательно надо встречаться с ним, поговорить, мы недоговорили в последний раз, а мне почему-то казалось, что ему плохо… Убежден, он скажет мне, чего хочет.

Ромашин с сомнением покачал головой.

— Клим, он мог убить вас…

— Не убил же? К тому же он мой друг… — Утверждение прозвучало неуверенно и беспомощно. Почувствовав это, Мальгин разозлился. — Не верю я в его полное интрапсихологическое перерождение, не верю! Задавить человеческое в человеке довольно просто, но лишь в том случае, когда он этого хочет и если применить внешнее психотропное давление, а у Даниила случай особый.

Ромашин вздохнул, встретил взгляд Лондона и пожал плечами.

— Расщепление личности Шаламова — факт, не подлежащий сомнению, я уже говорил, и не учитывать его нельзя. Вы это прекрасно понимаете, Майкл.

— Ноу коммент, — развел руками начальник отдела.

— Обещайте мне, — медленно сказал Мальгин, вставая, — обещайте, что, как только вы обнаружите Даниила, предоставите мне возможность поговорить с ним первому.

Лондон тоже встал, не колеблясь протянул руку.

— Договорились.

Оставив Ромашина в отделе, Мальгин вышел в парк, окружавший здание СПАС-центра, и, машинально огибая деревья, направился по склону холма к реке, раздумывая над всем, что услышал. Солнце уже стояло высоко и пригревало, день обещал быть жарким. Отец, наверное, свернул удочки и бродит по лесу, мимолетно подумал Клим, сожалея, что оставил старика одного. Что-то мешало ему, словно натирающий ногу мокасин или тесный ворот рубашки… нет, словно головной убор! Мальгин вспомнил о подарке Ромашина, потрогал дугу «защитника», спрятанного под волосами, и вдруг укол тревоги заставил его вздрогнуть и очнуться. Гзаронваль!.. С визитом к Гзаронвалю следовало поторопиться. Если Купавы нет и у него, значит, Шаламов действительно забрал жену с собой. Данька, Данька, баловень судьбы, что же ты еще затеял?..

Спасатель из группы Жостова жил, как ни странно, под Рязанью, в Спас-Клепиках, в коттедже, стилизованном под старинную русскую избу из толстых бревен, с двускатной крышей и резными наличниками. Ошеломленный Мальгин даже не предполагал, что родина Гзаронваля не Руан или Марсель, а Рязанщина, как и матери Клима, — оставил такси у закрытой калитки и огляделся.