Оскал фортуны - Юрий Иванович

Тербон еле успевал выполнять возложенные на него поручения по Каменному граду, отправлял в тыл врага многочисленные разведгруппы, координировал службы осведомителей и командовал королевскими гвардейцами. Благо хоть в личные обязанности генерала не входила охрана августейшей персоны. Там вполне хватало вышколенных телохранителей с их опытным командиром.

Принцесса Роза со всем усердием набросилась на разгадывание открывающихся со скрипом тайн императорского дворца. Она почти прекратила посещение балов и праздных застолий и редко показывалась на другой, «увеселительной» половине дворца. Со своим математическим складом ума девушка очень быстро освоила массу полезных навыков в исследовательской работе. Причем до такой степени, что самостоятельно теперь могла пройти несколько первых уровней блокировки вновь отыскиваемых дверей. Так и сидела возле них часами, упорно вгрызаясь в трудно понятные для нее технологии из космических миров. Разве что иногда проносилась с толстыми тетрадями, рулонами чертежей по коридорам огромного комплекса, разыскивая монаха и требуя от него пояснить ту или иную деталь. Ее высочество даже совсем перестала интересоваться отношением отца с его новой любовницей, посчитав их довольно подуставшими после крупного скандала с попыткой отравления. Да и про свои законные, заслуженные при спасениях Менгарца шесть желаний перестала напоминать. Только тщательно продолжала следить за тем, чтобы вечно ничего не успевающий пришелец регулярно питался. Она и придумала такое правило, по которому Виктора кормили именно там, где и находили. Специально наученные гвардейцы просто подкатывали поближе к его святости столик с едой и снимали крышки с приготовленных талантливым коком блюд. Как бы монах ни ворчал и ни ругался, ему ничего не оставалось делать, как соблазняться одуряющими ароматами, бросать все и поспешно наедаться. Потом он уже с более философским спокойствием благодарил подчиненных, повторно мыл руки и возвращался к прерванной работе. Но мысленно всегда при этом вспоминал как Розу, так и Додюра самыми добрыми словами.

Особо следовало сказать про старцев из монастыря Дион. Оба сильно увлеклись идеей доказать, что любое тайное ответвление или место для отсидки должны обязательно продолжаться дальше. Потому как не было ни малейшего смысла строителям комплекса обрывать такие перспективные тайные ходы. Они даже на тот тупиковый ход, в котором на штырях погиб незадачливый повар-отравитель, указывали как на начало прохода, входящего в общую систему лабиринтов. Потому что в их далеком монастыре в Кезохи существовало нечто подобное. Следовало только отыскать первые потайные ответвления и уже тогда попытаться вычислить общую тенденцию направления ходов. Вот они вдвоем и продолжали ощупывать и осматривать все небольшие потайные места этой части дворца, обстукивая потолки, стены и полы. Честно говоря, никто особо не верил в успех задуманного дионийцами мероприятия, но с молчаливого согласия Менгарца предоставляли жрецам все требуемые инструменты и оказывали посильную помощь.

Все остальные технические, оружейные и прочие помощники его святости тоже крутились как белки в колесе. За два года удалось собрать в Чагаре действительно самых умных, сообразительных, пытливых и самоотверженных сподвижников науки. Несомненно, что без их усердия, самоотдачи и уникальных талантов пришелец из иного мира не добился бы и сотой части тех достижений, которые ему удалось совершить. Тайны дворца нехотя, но все-таки поддавались открытию. Хотя по вполне понятным причинам досадных неудач тоже хватало с избытком.

Ко всему прочему еще и посторонние проблемы изрядно отвлекали внимание Виктора. Приходилось буквально запрещать беспокоить себя по пустякам, сосредоточиваясь только на поиске и разгадывании назначения потайных комнат, странных ходов, ведущих в тупиковые ответвления, и прочих совершенно несуразных на первый взгляд помещений.

Но, с другой стороны, как тут не отвлечешься, если одна за другой вернувшиеся эскадры, принесли невероятные известия. Пришлось и совещаться по этому поводу, и спорить до хрипоты, и принимать какие-то итоговые решения. Потому что проблема того стоила. Причем не так взволновала Менгарца потеря сразу двух яхт или существенные потери в людях, как тот факт, что оба пролива оказались заткнуты искусственными «пробками».

Первым прибыл капитан Денро Гульви и рассказал о найденной в торце пролива Стрела дамбе из огромных обломков скал. Потерю одной яхты и нескольких членов экипажа ему простили, как и оправдали применение пушек для вынужденной самообороны. А вот по поводу странной насыпи поперек пролива разгорелись нешуточные споры. Ведь все понимали, что вода при более чем двадцатиметровом перепаде, под собственным давлением просто обязана была пробить отверстия на нижнем уровне. И как следствие старому морскому волку только слегка попеняли, что он не успел обследовать странную преграду более обстоятельно.

Только собрались расходиться по своим делам, как доставили известие, что и вторая эскадра вернулась к Шулпе и тоже в неполном составе. Пришлось дожидаться командира, который примчался следом за вестовым, и выслушивать от него подробный отчет. Как оказалось, пролив Змеиный вообще можно смело считать чуть ли не родовым гнездилищем кашьюри и местом их главного расплода. Но если ранним утром была отмечена минимальная активность этих чудовищ, то к вечеру она возрастала многократно. Вот именно вечером первого дня и произошла трагедия. Монстры напали такой единой лавиной, что весь борт яхты оказался облеплен осклизлыми телами. Не рассчитанный на такую нагрузку борт проломился, а потом еще и при сильном крене зачерпнул воды. Гибель экипажа оказалась ужасной, и удалось с помощью канатов спасти лишь несколько счастливчиков. Все остальные моряки утонувшего кораблика оказались в желудках у кашьюри.

Тем не менее командир эскадры не повернул назад, а набрав максимальную скорость, двинулся к предполагаемому выходу к морю. Из-за невозможности нормально ошвартоваться в безопасном месте пришлось двигаться даже ночами, но зато и с досаждающими монстрами справлялись теперь с большей уверенностью и бесстрашием. Имелось у этой эскадры попутное задание – обследовать и берег таинственного княжества Керранги, а по возможности захватить местных жителей и провести подробные допросы. Да вот только в действительности это оказалось невыполнимым. Весь берег Шлема в тех местах оказался единой ровной стеной внизу и гребенкой из острых скальных пиков. Керранги там и постов никаких не держали, не то чтобы местных жителей. Так что так и пришлось идти примерно до такой же преграды-дамбы, как и в проливе Стрела. Только вот тут исследователям никто не помешал тщательно осмотреть увиденное сооружение. Да и подводные чудовища в том месте не появлялись. Видимо, ускорившееся течение и водовороты их сильно отпугивали.

Оказалось, что вся преграда для речных вод состоит не просто из скальных блоков или обломков. Этими кусками породы кто-то в глубокой древности просто накрыл гигантскую рукотворную плотину! А уже саму плотину удалось рассмотреть, пройдя по вымытым кавернам с наружной стороны. Если с внутренней стороны обломки продолжали лежать нерушимо, то с другой стороны некоторые просели, некоторые лопнули под влиянием течения или собственного веса, и получились узкие пещеры и тоннели. Вот по ним довольно быстро добровольцы и добрались до железобетона. Имеющийся на борту специалист из Чагара подтвердил это однозначно.

Подобное открытие поразило всех. Зачем, спрашивается, строить такую мощную плотину, а потом еще и маскировать ее природными обломками? Это раз. Ну и два: кому такое под силу? Ведь если даже более высокую плотину люди все-таки смогли титаническими усилиями построить в Чагаре, то вот ворочать многотонными «камешками» в современном мире невозможно. Не просто свалить их с обрыва, а именно собрать по окрестным горам, а то и выломать, а потом еще и уложить в должном порядке. Да при таких работах требовались просто невероятные по мощи и грузоподъемности карьерные машины и приспособления. Причем следовало все умножать на два: хоть о «пробке» в конце пролива Стрела и не было визуальных подтверждений, но все указывало на то, что и там неизвестные строители постарались, выстраивая нечто аналогичное.

Зачем и почему – тоже было высказано множество мнений и предположений. Но в конце концов сошлись на самом логичном объяснении: кто-то со всей настойчивостью и целеустремленностью перегородил проливы для разведения кашьюри. Потому что не будь перекрытий, по всем проливам неслась бы соленая, пусть и разбавленная речными стоками морская вода, в которой подводные образины не выживут и часа. Когда эта мысль крепко засела у всех спорщиков в головах, Гром Восьмой задал два основных вопроса: