Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят - Федор Раззаков

Как Великанова относилась к современной эстраде? Вот ее собственные слова: «Эти ужасные тексты… Когда поет Королева, кокетничает и при этом ничего не умеет, и речь плохая, и манерность — я не могу это переносить, я ухожу. Кстати, ей надо взять педагога русского языка, чтобы она научилась хорошо говорить. А как можно петь с экрана телевизора о том, что «ты отказала мне два раза», — это непристойно!

Хотя когда я слушаю Гребенщикова, я умираю от наслаждения, думаю: Боже мой, как Бог дал ему такой талант, что он ТAK поет. Это какая-то нечеловеческая музыкальность, энергетика. Причем он спокоен, не обливается потом. Станиславский говорил, что артист на сцене не имеет права потеть. И это надо нашим молодым взять на вооружение. Поменять одежду с нейлоновой на хлопковую и не измазывать себя такими кремами. Я не могу смотреть, когда мой любимый Валерий Леонтьев истекает потом…»

Несмотря на столь критические суждения о нынешней эстраде, Великанова никогда не чуралась общаться с ее представителями. У нее были хорошие отношения со многими нынешними звездами. Приведу рассказ С. Зверева:

«С Великановой я познакомился совершенно случайно. Салон, где я работаю, находится в Большом Афанасьевском переулке, а Гелена Марцеловна жила через дорогу. Я имею обыкновение выходить на бульвар, посидеть на лавочке и затянуться сигаретой. Вдруг мои мысли оборвала фраза: «Ой, неужели это вы, Сергей? Я вас по телевизору все время вижу, вы такой чудесный и милый мальчик». Я стал судорожно вспоминать, кто эта дама, а как только она представилась, припомнил, что, когда был маленьким, слышал, как Великанова пела фальцетом песенку «Папа, ты разбил мою матрешку».

Потом Гелена Марцеловна меня попросила: «Сереженька, я совершенно облысела, сделай со мной что-нибудь». Мы как-то очень быстро с ней сблизились. Она называла меня своим сыночком и знала все мои заморочки. Однажды, когда она отправилась в круиз, оставила мне ключи от квартиры, где я прокпл долгое время. Господи, какая же у нее стерильная чистота и больничный порядок! Она никогда нё ложилась спать, пока пс наведет порядок в квартире и не вымоет полы, причем это могло случиться даже в четыре утра. Великанова была очень подвижным и бодрым человеком и никогда не жаловалась на, юровье. В последнее время у нее появился друг, мужчина примерно ее возраста, но он совершенно не вписывался в ее жизнь. Она часто говорила, что он не из ее круга и что она устала от его непонимания. «На душе тяжело, Сережа, не складывается у меня с ним». Я советовал ей порвать эти отношения».

1998 год начался для Великановой удачно. 16 апреля состоялась торжественная церемония закладки «золотой звезды» Гелены Великановой на площади перед Государственным центральным концертным залом «Россия». В те дни в газете «Новые Известия» М. Марголис писал: «Карьера Гелены Великановой вполне подпадает под знаменитое латинское выражение: «Так проходит мирская слава». Супруга Николая Доризо, хитовая леди хрущевской эпохи, а позже — безмолвный уход в тень и долгие годы забвения. Теперь она поднялась на сцену главного концертного зала страны с программой «Мои песни — моя биография». Более низким, в связи с перенесенным некогда недугом, голосом Великанова вновь пела для переполненного зала на фоне огромных декораций-ландышей и, как и раньше, несколько раз меняла наряды и демонстрировала основательность в выборе репертуара.

Великанова отметила 50-летие своего пребывания на сцене, и поздравлявших ее гостей, конечно, оказалось предостаточно. Вездесущий Кобзон, юбилейный Хазанов и другие. О ней говорили очень тепло даже в кулуарах. Теперь уже, видимо, можно. Хотя певица помнит времена совсем другого отношения к своей персоне — исключительно как к удачливой конкурентке с непанибратской манерой общения. Одной из газет она рассказывала, как зарекался от ее присутствия в свом театре покойный ныне Борис Брунов. Теперь «золотые звезды» с их именами на площади у «России» расположены рядом…»

В ноябре того же года Великанова решила дать еще один концерт — на этот раз прощальный (она сама признавалась, что и возраст поджимает, да и голос уже не тот) в Доме актера. Концерт должен был состояться 10 ноября. Великанова готовилась к нему в полную силу, провела две репетиции. Но концерт так и не состоялся.

В назначенный день в пять часов вечера Великанова достала из шкафа свое самое лучшее концертное платье, разложила его на кровати, а сама отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Но из ванной она уже не вышла — сердце певицы не выдержало, и она скончалась буквально за два часа до начала прощального концерта.

Вспоминает подруга певицы Л. Голубь: «Обычно она приезжала задолго до начала концерта. Настраивалась. А в тот день ее ждали, ждали… Телефон тоже не отвечал. Позвонили дочери Лене, она живет этажом выше. Лена очень испугалась, что мамы до сих пор нет в театре, — ведь она с ней только утром разговаривала, и та страшно волновалась. Гелена Марцеловна призналась дочери, что сама удивлена своему волнению, словно в первый раз. «Или в последний», — добавила она… Поехали к Гелечке на квартиру. Дверь заперта, ключ с внутренней стороны. Пришлось взломать дверь. Она была в ванной. Одетая. С полотенцем на плече, как будто зашла помыть руки…»

P. S. Дочь Г. Великановой Елена по стопам матери не пошла — она стала переводчицей. Ее 18-летняя дочь Дина учится на юридическом факультете МГУ и работает в адвокатской фирме.

Эльдар РЯЗАНОВ

Э. Рязанов родился 18 ноября 1927 года в Самаре. Незадолго до появления на свет сына его родители работали в советском торгпредстве в Персии, поэтому имя новорожденному решили дать восточное — Эльдар.

Э. Рязанов вспоминает: «Родители мои никакого отношения к искусству не имели. Отец был большевиком, участником гражданской войны. Мать, повстречав бравого красноармейца, ушла с ним из своей мещанской семьи. Отец воевал против Колчака. В 1922 году, когда ему было 24 года, его послали разведчиком в Китай. Мать поехала с ним. Потом, еще до моего рождения, они работали в Персии, в Тегеране. Они числились работающими в торгпредстве, но отец, видимо, засыпался как шпион, и их оттуда выслали. Я говорю достаточно приблизительно, потому что с отцом у меня в жизни было крайне мало контактов. В Москве отца назначили начальником винного главка. И тут произошла трагедия — он начал пить. Возвращался с работы в невменяемом состоянии, бывало, в одном нижнем белье, начал поколачивать мать. В 1930 году, когда мне было три года, у нас была отдельная трехкомнатная квартира в Зарядье, где сейчас гостиница «Россия», — с окнами на Красную площадь. И мать взяла меня, трехлетнего, в охапку и ушла жить к подруге. Отец женился второй раз. У меня должна быть сестра 34-го или 35-го года рождения, но я так и не знаю, где она, как ее зовут, жива ли вообще, может, умерла маленькой? Все следы потеряны, потому что в 38-м году отца посадили. В начале 60-х он меня нашел по моим фильмам. Но близкого контакта не получилось: пришел совершенно незнакомый мне, сломанный жизнью, разбитый человек. И свою дочку он не нашел. Такая вот печальная история. Ну а мать вышла замуж, и меня с семилетнего возраста воспитывал отчим. Это был совершенно потрясающий человек. У меня есть сводный браг, и никогда в жизни я не чувствовал разницы отношений отчима к родному сыну и ко мне. Он был рядовой инженер, совершенно обычный человек, но с огромной внутренней интеллигентностью. Прожил восемьдесят шесть лет».