Геополитика постмодерна - Александр Дугин

Ведущий: Насколько я понимаю, к моменту, когда закончилась царская эпоха в России, Россия как раз таки уже интегрировалась в мировое сообщество. Это потом большевики закрыли страну, пошли своим, особым путем. Кончилось все это очень плохо, и ту нищету, которую мы имеем сейчас, все-таки, наверное, мы получили в наследие от этой закрытой системы. Вы нас призываете к этой самой закрытости?

Дугин: Нищету мы получили от западников-реформаторов.

Ведущий: Минуточку, Вы хотите сказать, что в 90-м году, когда не было либералов и не было вот этих самых рыночных реформ, народ жил очень хорошо?

Дугин: Даже тогда народ жил более справедливо, более социально равномерно, чем сейчас…

Ведущий: То есть все были нищими?!

Дугин: Ну и что? На самом деле в этом моральное и нравственное успокоение для многих. Сегодня мы видим микроскопическое меньшинство, которое выиграло от реформ, и огромные народные массы, которые от них пострадали. Спросите их!

Ведущий: У меня вопрос сейчас к Евгению Волку. Евгений, для тех, кто придерживается теории, что Россия должна объединиться с Западом еще теснее, что она его интегральная часть и так далее, — последний год, как мне кажется, не принес, в общем-то, каких-то особых позитивных результатов. Не кажется ли вам, что развитие конфликта Запада с радикальным исламом многих заставляет опасаться того, что в этой связи может быть нанесен удар и по России, в то время, как ее борьба находится, как многие говорят, в стороне от борьбы Соединенных Штатов?

Волк: На мой взгляд, наоборот, за последнее время как раз-таки и проявились все плюсы сближения России с Западом. Например, удалось развязать афганский узел, не потеряв при этом ни одного солдата, решив эту проблему американскими руками, руками их союзников по НАТО. На мой взгляд, нет сейчас серьезных расхождений и по Ираку. Большинство понимает, что Саддам Хусейн, если отбросить политическую корректность, — это сукин сын, хоть он и наш сукин сын. И Россия была готова его сдать. Поэтому, честно говоря, концепция евразийства мне, в нынешней ситуации, представляется достаточно искусственной, особенно если взглянуть на ее исторические корни.

У многих российских интеллигентов есть все-таки подспудное подозрение, что идея евразийства — это изобретение ОГПУ, так же как и операция «Трест», которая была выдумана в начале 20-х годов…

Дугин: …так же, как и Москва — Третий Рим, Русская Православная Церковь…

Волк: …для того, чтобы контролировать интеллигенцию в зарубежной эмиграции, поставив ее себе на службу, вернуть часть интеллигенции, поставить ее на службу Советам. И сейчас возрождение евразийства в качестве национальной идеи видится примерно так же, как и создание Либерально-демократической партии со стороны КГБ на рубеже 80–90-х годов для противодействия нарастающей российской демократии.

Разумеется, все это факторы внутренней политики, это понятно. Но если иметь в виду долгосрочную перспективу, то мне кажется, что Россия все-таки обречена на взаимодействие с Западом. Можно это назвать однополярным миром, можно назвать это проамериканизмом, глобализмом, но в реальности проблемы мира таковы, что без США, без сотрудничества с ними — решать их практически невозможно. И России для того, чтобы утвердить свои национальные интересы, территориальную целостность, суверенитет, — необходимо с Западом тесно сотрудничать и идти вместе…

Дугин: Относительно решения афганской проблемы я хотел бы добавить, что, помимо этого, Россия получила еще американские военные базы в странах СНГ, что категорически противоречит нашим стратегическим интересам.

И потом, никто и не говорит, что с Америкой надо вступать в жесткую конфронтацию. Другое дело, что Америка должна ограничить свой стратегический потенциал американским континентом, предоставив другим цивилизациям — в том числе и европейской цивилизации, у которой с Россией все больше и больше совместных интересов, — возможность идти своим путем, вырабатывая многополярную концепцию и идеологию многополярного мира.

Волк: То есть разорвав трансатлантическую связь, которая существовала больше пятидесяти лет?

Дугин: Она сама рвется. Конец двухполярного мира автоматически освобождает Европу от необходимости такой связи, выдвигает Европу как новый геополитический субъект мировой политики. Это очень серьезная тема, России безусловно нужно идти на Запад, поддерживать Запад — но как Европу, как Брюссель, как Бонн, поскольку наши интересы комплементарны европейским в этой области.

Ведущий: Если же действительно война цивилизаций — я имею в виду войну цивилизаций христианской и мусульманской, — о которой сейчас говорят, все-таки началась после теракта на острове Бали, какую роль в этой войне должна играть Россия, на какой стороне она должна находиться?

Дугин: Во-первых, я считаю, что война цивилизаций не началась… Может быть, и начнется, но уж точно не по тому сценарию, который сейчас предлагается… Есть такая формула технического анализа: «majority is always wrong» — большинство всегда ошибается. Если все говорят о войне цивилизаций, значит, ее точно не будет. И я полагаю, что в этом отношении Россия должна следовать своим собственным национальным интересам.

Что касается радикального исламизма, то он был и остается врагом России во всех отношениях. Мы должны бороться с радикальным исламизмом всеми возможными способами. Хочу сказать, что жертвами радикального исламизма сегодня становятся не только американцы, но и представители традиционного ислама. И в этом отношении, совместно ли с Америкой, или вместе с традиционным исламом, но мы должны действовать против радикального исламизма.

Ведущий: Скажите, а как отличить традиционный ислам от радикального, как вообще заставить умеренных мусульман как-то действовать, ведь радикалы действуют, а умеренные молчат и сидят в стороне?

Дугин: Между ними разница, как между агрессивной сектой, которая всегда действует более активно, и традиционной религиозной конфессией. Разница не только в методе — исламские радикалы практикуют террор, — но и в различии доктрины. Исламские радикалы отрицают все четыре традиционных исламских масхаба, составляющих основу традиционной исламской ортодоксии. Это секта, и в радикальном исламизме мы имеем дело не с представителями всего арабского или исламского мира, мы имеем дело с представителями агрессивной секты, наподобие секты Сёко Асахары.

Приложение 3

«Я могу судить по результату…»

Александр Дугин: Добрый вечер. Сегодня у нас в студии шеф московского бюро телеканала «Аль-Джазира» г-н Акрам Хузам.

Акрам Хузам: Добрый вечер!

Александр Дугин: Скажите, г-н Хузам, сейчас наблюдается обострение между исламским и западным мирами. Террористические акты в Лондоне и в других странах обостряют эти отношения. Как вы видите эту проблему? Как сам арабский мир воспринимает увеличение напряженности?

Акрам Хузам: Ну, во-первых, я не согласен с вашим утверждением о том, что обостряются отношения между исламским миром и западным миром, потому что исламский мир очень разнообразен, и вообще нет такого термина «исламский мир». Есть исламские страны. Они воспринимают эту проблему по-разному. Есть страны, которые полностью находятся под контролем политики США и Англии. Есть страны, которые пытаются сопротивляться. Поэтому однозначного ответа на ваш вопрос нет. И воспринимается то, что происходит в последнее время, — теракты в Лондоне, в других странах — тоже по-разному. Есть исламисты-романтики, которые думают, что только таким образом можно победить Запад. Есть наемники, которые получают деньги и которых используют для того, чтобы совершить тот или иной теракт. И есть нормальные люди, которые вообще против насилия, против убийства ни в чем не повинных людей.

Александр Дугин: Но есть еще исламисты-провокаторы, которые работают против ислама, дискредитируют его.

Акрам Хузам: Безусловно, есть такие провокаторы. И, знаете, я откровенно вам скажу, что и внутри самого ислама не все ладно… Не случайно, что три халифата были уничтожены самими мусульманами. Это тоже своего рода террор. Если посмотреть суру Аль-Бакара, то через каждые две-три страницы мы обнаружим призывы «убивай», «уничтожай». Это лежит в основе ислама. Я не буду говорить по поводу различных школ, таких, как, например, в Пакистане, которые очень отрицательно влияют на развитие молодежи. Взять трехлетнего ребенка и начинать вдалбливать в его голову слова «убивай», «уничтожай» другого человека, православного, христианина…