Непорочность - Сюзанна Форстер

Господи! Он в жизни не испытывал подобного смятения. Он-то думал, что не может быть ничего страшнее того, что случилось с ним в детстве, но то, что происходило сейчас, не поддавалось описанию. Это был его личный, собственными руками выстроенный ад. Вмешайся он сейчас, потеряет все, в том числе возможность сбросить правление Кордесов. И другого подобного случая не представится. А как иначе придать смысл бессмысленному убийству всей его семьи? Как заставить замолчать тех, кто перерезал горло его сестре? Когда он застрелил ее; избавив от мучений, он по клялся что отомстит. Но если он не вмешается сейчас, то услышит, как издевается над женщиной этот садист – издевается физически, душевно, эмоционально. И все опять повторится. Он опять станет свидетелем бессмысленного убийства. И нет способа победить.

Ничто в прошлом Мэри Фрэнсис не могло подготовить ее к тому, что она станет объектом внимания шести спекулянтов международного масштаба. Она даже представить себе не могла, как повела бы себя в подобной ситуации Брайана. Этот спектакль разыгрывала сама Мэри Фрэнсис, и все, что она делала, было подсказано ее собственным сердцем, готовым вырваться из груди. Она нашла в себе силы и храбрость, чтобы осуществить до ужаса простой план. Объявив, что ей необходимо удалиться в ванную, чтобы подготовиться, она отыскала то, что ей было нужно, – набор принадлежностей для шитья.

– Как здесь жарко! – воскликнула Мэри Фрэнсис; поводя плечами и поигрывая пояском платья. Она никогда не чувствовала себя более неуклюжей и менее соблазнительной, но понимала, что показывать этого нельзя. Нельзя, чтобы они заподозрили, какое отчаяние царит в ее душе. Если она нащупает, что им нравится, она спасена. Если нет – ей уже ничто не поможет. Она должна отвлечь их, потому что ее обманчиво простой план одновременно смертельно опасен. Часть мужчин сидела в непосредственной близости от бара, часть стояла У дверей на террасу. Но когда она вернулась в гостиную из ванной, все они уставились на нее, словно стая голодных волков. Они все смотрели на нее с жадностью, и Кордес в том числе. Он даже засомневался, правильно ли поступил, заставив Мэри Фрэнсис развлекать своих гостей. Казалось, они совершенно забыли о микросхеме.

Мэри Фрэнсис попросила, чтобы включили рок в надежде, что громкая музыка заглушит все ее грехи, но, как назло, звучали тихие, спокойные мелодии. Тем не менее ей удалось изобразить на лице игриво-завлекательную улыбку. Мэри Фрэнсис вышла на середину гостиной, лениво поводя плечами и подражая увиденному во «Вкусе меда». Она понятия не имела о технике стриптиза. В старых вестернах просто не было ничего, подобного, но женская интуиция, которую она призвала на помощь, начала просыпаться. Эта интуиция жила в Мэри Фрэнсис и проявилась, когда в этом появилась необходимость. Чувственная музыка тоже оказывала свое действие – если не на Мэри Фрэнсис, то на мужчин точно, суля наслаждение и возбуждая. Яснее ясного, что им надо. И первая часть ее плана состояла как раз в том, чтобы заставить их поверить, что они получат от нее то, чего жаждут.

Начать необходимо с пуговиц. Она расстегнула верхнюю пуговицу и соблазнительно приоткрыла грудь. Все одобрительно закивали и радостно зашумели. Мэри Фрэнсис читала статью о танцовщицах в мужских клубах, об их воздействии на противоположный пол. От их вида мужчины возбуждались, буквально пьянели. Надо постараться подчинить их, тогда она сможет осуществить задуманное. Но один из присутствующих слишком много пил, и по его голодным похотливым взглядам девушка поняла, что еще немного – и он не удовольствуется одним просмотром.

Это был не Лазлинко. Отто по-прежнему сидел, не меняя своего положения. Сгоравший от нетерпения жеребец был промышленным магнатом из Силиконовой долины. Американец направился к бару, в очередной раз наполнил стакан и поднял его, приветствуя Мэри Фрэнсис. При этом он призывно повел бедрами, и девушка мгновенно отреагировала на это движение, поняв, что это именно то, что ей нужно. Прекрасно сознавая, насколько это опасно, она подмигнула ему:

– Давай, малышка, – подбодрил он заплетающимся языком. Количество выпитого виски пятидесятилетней выдержки давало себя знать.

Мэри Фрэнсис одарила его обворожительной улыбкой. Платье на ней не предполагало бюстгальтера, поэтому она надеялась, что, когда скинет его, окружающие откроют от удивления рты. Призывно улыбаясь, Мэри Фрэнсис повернулась к зрителям спиной и принялась вращать бедрами, удивляясь сама себе. Кто-то присвистнул, низко, протяжно. Она была уверена, что это – американец.

Его шуточки становились все скабрезнее, но улыбка ни на секунду не сходила с лица Мэри Фрэнсис. Перспектива была весьма малопривлекательная и пугала, но ей необходимо спровоцировать его на любое действие. Даже опрокинутый фужер помог бы, отвлек на секунду внимание от нее.

– Раздевайся! – бросил кто-то – Снимай все!

Мэри Фрэнсис расстегнула платье почти до талии, полочки соблазнительно распахнулись, и хотя формы девушки трудно было назвать пышными или аппетитными, игра света и тени на приоткрытой груди сделала ее очень привлекательной.

– Малы-ышка!.. – простонал американец. Мэри Фрэнсис даже не поверила, что он так завелся.

Голос его дрожал от желания. Никогда раньше она не возбуждала мужчину до такой степени. У нее было странное чувство. Мэри Фрэнсис понимала, почему он стонет, но не знала, чем привела его в такое состояние, особенно удивляло ее то, что в его стоне явственно слышалась боль. Несомненно, и Уэбб Кальдерон испытывал боль, когда они были вместе, но она отнесла это на счет его прошлого. Американец же завелся от женщины, соблазнительно вращающей бедрами перед ним, и женщина эта – Мэри Фрэнсис. Это была новая, пугающая реальность.

– Никто не хочет попробовать «золотые иглы»? – спросила она, прелестно надув губки. – Тогда покажу на себе. – Она просунула руку под ткань платья и принялась поглаживать себя.

– Я подойду? – Американец поставил стакан на стойку бара и хотел было подойти к ней.

Лазлинко медленно поднялся, и Алекс Кордес насторожился; готовый вмешаться в любую секунду. Именно этого и ждала Мэри Фрэнсис, но не так скоро. Она еще не готова.

– Прошу прощения, джентльмены, – обратилась она к присутствующим, едва дыша. – Я не занимаюсь групповыми сеансами. Если вы хотите получить удовольствие – а я в этом уверена, – садитесь и позвольте мне закончить. – Она провела языком по губам, надеясь поддразнить их. – У нас будет достаточно времени для индивидуальных сеансов позднее.

Американец неохотно кивнул. Мэри Фрэнсис поняла, что теперь надо действовать быстро. Она сунула руку в карман, продолжая плавными движениями бедер возбуждать публику. В кармане лежала картонка с воткнутой в нее позолоченной иглой. Вытащив ее из картонки, Мэри Фрэнсис помахала рукой в тусклом свете ламп и рассмеялась. Затем она незаметно провела кончиком иглы по языку, чтобы смочить ее слюной.