Гордиев узел. Современная японская научная фантастика - Такаюки Тацуми

Завидев соскочившую с люка крышку, в которой отражалось заходящее солнце, какая-то подгулявшая компания начала приплясывать и громко голосить: «Летающая тарелка! Глядите, НЛО!»

Кукла «куидаорэ»[82], одетая во что-то красно-синее и полосатое, наподобие американского флага, крутила головой и била в барабан, двигая бровями и то открывая, то закрывая рот.

Страж порядка с выпирающим брюшком увлеченно беседовал в полицейской будке с подопечным алкашом. Похоже, предметом дискуссии служила ширинка, которую последний никак не соглашался застегнуть.

На краю тротуара валялся брошенный кем-то пластиковый мешок с мусором, содержимое которого вываливалось наружу. Согнутая, точно кочерга, старушенция в желтой вискозной шали подошла к мешку, заглянула внутрь и принялась деловито сортировать отбросы, руководствуясь одной лишь ей понятной логикой.

Под электрическим столбом можно было разглядеть блевотину и собачье дерьмо, — пока что только это, но ближе к утру картина наверняка дополнится человеческими испражнениями.

Мики была типичной уроженкой Осаки, а значит, принадлежала к той породе людей, в коих любопытство пересиливает страх. К тому же она была человеком решительным и беспощадным.

Подойдя к отверстию люка, она выставила вперед носок туфельки на шпильке (опять-таки фирмы Шанель) и изо всех сил наступила на торчавший оттуда палец (который с таким же успехом мог оказаться и обыкновенным куском дерьма).

У пришельца, горящего честолюбивым стремлением завоевать земной шар, помутилось в глазах. Перед тем как окончательно впасть в отключку, он увидел зловещую ухмылку на лице врага — представительницы подлежащего истреблению человеческого рода — и тянущуюся к нему руку с длинными розовыми ногтями.

Подкатив на такси к многоэтажному жилому дому, расположенному в квартале X. района А. и напоминающему островок благоденствия в окружающем море неблагополучия, Мики поднялась в свою квартиру, заперла входную дверь на ключ и извлекла из сумочки взятое в плен существо.

О том, что она не выйдет на работу, Мики уже сообщила, связавшись с клубом по мобильному телефону.

Менеджер по фамилии Фурухаси отреагировал на ее сообщение не слишком любезно, но Мики с ее сверх всякой меры развитым любопытством (а точнее говоря, чутьем) было уже не до работы.

Пришелец лежал на кухонной доске. «Как ни крути, это, судя по всему, живое существо. Похоже на то...» — пробормотала она себе под нос и дотронулась до него кончиками ноготков, покрытых диоровским лаком № 766.

Существо выглядело примерно как чудище из «Семейки Адамсов» и походило на кисть человеческой руки. Только пальцев на этой кисти было всего три, притом каждый, как уже упоминалось, длиной сантиметров в пятнадцать. Противной формы, совсем как печенье каринто[83]. Противного цвета, совсем как рептилия.

Хорошенько приглядевшись, в складке кожи между пальцами можно было обнаружить некий орган чувств, похожий на глаза, тоже весьма противные на вид. А под средним пальцем, если его приподнять, располагалось отверстие, напоминающее рот.

— Ф-фу! Что это?! Какая гадость!! — завизжала Мики и принялась размахивать кухонным ножом на манер Синдбада.

Чтобы понять ее состояние, предлагаю читателю представить себе следующие картинки:

вы обнаружили у себя на лбу налитый гноем

прыщ, готовый вот-вот лопнуть;

у вас зажила болячка, корка уже наполовину

отвалилась, и кожа под ней свербит;

никого вокруг нет, и вы видите торчащий в стене

выключатель, назначение которого вам неизвестно.

Похоже, в определенных ситуациях даже представителям человеческого рода свойственно действовать на уровне инстинктов.

В этот миг от нависшей над пришельцем смертельной угрозы к нему вернулось сознание, и он, по-крабьи согнув три свои пальца (или, может быть, ноги), неуклюже закопошился на кухонной доске, а потом столь же неуклюже пустился наутек. Но в гостиной, и без того тесной, было не повернуться от набросанной повсюду одежды, обуви, косметики, нижнего белья, сумок и т.п. После таких скачек с препятствиями пришелец влетел в стену, заработав себе сотрясение мозга, грянулся на пол и забился в судорогах.

— Ой, какая гадость!! Ну до чего же мерзкая тварь!!

Превозмогая отвращение и подступившую к горлу тошноту, Мики схватила пришельца и связала его фирменным шанелевским платком. Теперь уже похожий не на простого, а на шанхайского краба, к тому же вареного, он опрокинулся навзничь.

— Помнится, некоторое время назад ты не был таким тихоней, а вопил на всю улицу. Ну же, давай, скажи что-нибудь.

Пришелец открыл рот, зашевелил губами и произнес:

— Эй, полегче на поворотах! А то ведь я у-у какой страшный. При одном взгляде на меня у иных мужиков женилка скукоживается и начинает трястись подбородок!

— Что за вульгарные выражения!..

«При чем тут я? — подумал робкий от природы пришелец. — Виноват тот тип, в которого я вселился, впервые попав на эту землю. Он-то и обучил меня этим выражениям. Так что все претензии к нему».

Вслух же он сказал:

— Говорят тебе, полегче на поворотах! Не думай, что подобное обхождение с таким грозным противником, как я, сойдет тебе с рук.

— Да что ты мне можешь сделать в таком виде? И вообще — кто ты такой? Все долдонишь: я, дескать, страшный, грозный, — но на оборотня ты не похож. Может, у тебя имеются какие-то сверхспособности?

Корчась от боли, пришелец внимательно изучил состав связывающей его ткани, после чего неожиданно принялся исторгать изо рта шелковые нити, которые сами собой стали сплетаться в воздухе, пока из них не соткался шелковый лоскут с набивным рисунком в виде золотой цепи.

Ошеломленная Мики схватила лоскут и поднесла его к глазам. Ошибки быть не могло: она держала в руках платок фирмы Шанель. Такой же точно расцветки, как тот, которым она связала пришельца. Что бы это могло значить? Мики протерла глаза. Уж не размножаются ли эти платки способом почкования? Похоже на то. Впрочем, нет, говоря по справедливости, на свет явилась абсолютно новая, с иголочки, вещь.

— Послушай, вот это да! — Мики тщательно осмотрела платок сперва с лица, потом с изнанки: шелковая ткань отливала глянцевым блеском и радовала глаз первозданной свежестью красок.

— Ну, теперь-то ты поняла, на что я способен?

Будучи истинной уроженкой Осаки, Мики мгновенно сообразила: на этом можно заработать.

Вопрос для нее заключался не в том, каким образом было сотворено это чудо, а в том, какую выгоду из него можно извлечь. Более того, для нее не имело принципиального значения, кто (какая мировая субстанция) будет осуществлять ее грандиозное начинание, — главное, чтобы оно приносило деньги. Одним словом, склонностью к философскому, научному мышлению Мики не обладала, но зато весьма преуспела в искусстве жить на свете. Встреча с инопланетянином сулила невиданный экономический успех. Так подсказывало ей чутье.