Крысиная башня - Павел Дартс

Еще несколько секунд я наблюдал за ними, потом отшвырнул пустой картонный цилиндрик. Cпрыгнул с будки и нырнул в дверь, ведущую в подъезд. Вот теперь я действительно сделал все что мог, чтобы вызвать подмогу. Теперь надо продержаться. Я верил и знал, что мой сигнал будет замечен. Но нужно продержаться. Как — я не знал. Надо помочь Устосу. Он, судя по всему, единственный мужчина в Башне, не считать же мужчинами этих поганцев, попрятавшихся по квартирам? Он, да еще я. Перепрыгивая через ступеньки, я помчался вниз по лестницам.

Подъезд еще держался. Дверь в квартиру Устоса была распахнута. Я сунулся туда — пусто. Перепрыгивая через ступеньки, я понесся дальше, вниз. У открытой двери в нашу квартиру стоит мама.

— Сергей… Сережа!.. Я умоляю тебя!.. — со слезами. Потом вдруг: — Я тебя никуда не пущу и все! — и преградила мне путь с решимостью.

— Мама, иди домой! Иди, иди домой!! Иди, я сказал!!! — мне совершенно некогда было ее уговаривать; я просто втолкнул ее в квартиру, и захлопнул дверь. Из-за двери раздались надрывные рыдания. Это, черт, как раз то что мне сейчас надо, — вопли и стенания, — когда надо драться! Не понимает, она что ли?!. Но рассуждать было некогда.

Подъезд пока еще держался. Судя по всему. И держался он на одном Устосе.

До самой входной двери подъезда никого больше не было, слинял со своими бабами и мужик, собиравшийся спускаться по тросу. Между первым и вторым этажом все так же лежала на спине избитая бабка, но уже не стонала. Ком окровавленного тряпья, на котором лежала ее голова. Лужа крови с мазинами на стенах.

Но я только глянул туда, спускаться не стал, — Устос стоял у окна площадки, с которого можно было вылезти на козырек подъезда. Сначала я его вообще не узнал. Да что там — на какое-то мгновение я даже подумал, не снится ли это? Спиной ко мне стоял какой-то… крестоносец, что ли. На нем было что-то вроде плаща или туники, белого цвета, с не то вышитым, не то качественно нарисованным рыцарским гербом, порядочную часть которого занимал извивающийся красный когтистый дракон. Из-под плаща-туники выглядывали сиреневые рукава… камзола, что ли? Как это одеяние назвать, я не знаю. Рукава доходили до локтей, — а из-под них видны были самые настоящие блестящие латы. И выглядеть он стал намного здоровее, пока я не понял, что это из-за надетых под плащом доспехов. И на ногах — как их, поножи, что ли? Короче, Устос был экипирован как заправский рыцарь перед турниром. Длинный самурайский меч в ножнах прислонен к стене, рядом с небольшим белым треугольным щитом, на котором извивался тот же дракон. Там же стояла и самодельная алебарда — красное древко в полтора роста человека и замысловатый наконечник в виде пики, крюка и изогнутого топора. За красным широким поясом сзади заткнут этот… чекан, как он говорил. Смертоносного вида самоделка, кованый маленький пожарный топор на древке длиной чуть меньше метра. «Клевец», — да, точно, клевец. На голове у него завязанная под подбородком мягкая суконная шапочка, закрывающая голову сверху и с боков. Блестящий шлем стоял на подоконнике.

Он услышал мои шаги несмотря на галдеж гоблинов на улице и обернулся. Я увидел у него в руках арбалет. За поясом спереди заткнут большой нож того же стиля, что и самурайский меч. Вакадзиси, — тут же вспомнил я.

В загаженном подъезде многоквартирного дома, среди слышащегося с улицы отборного мата гоблинов, его вид был дик и неуместен, как вид конного рыцаря-крестоносца на автосвалке…

Но он вел себя совершенно спокойно. Увидев меня, он кивнул, подзывая.

— Дал сигнал?

— Да.

— Я слышал. Хорошо получилось.

Помолчали.

— Вот… Все попрятались. Закрылись в квартирах. Оно и к лучшему, — только мешались бы. Не бойцы ни разу. Эти-то… — он показал пальцем в кольчужной перчатке вниз.

— Гоблины?

— О, точно, — гоблины! Я-то думал, кого они мне напоминают, — он улыбнулся, короткая бороденка задорно встопорщилась, — Гоблины перегруппировываются. Они поставили скамейки к стене и пытаются залезть, но пока боятся арбалета. Но у меня болты уже кончились, так что это так — пугать…

— Что у тебя кончилось?

— Болты. Ну, стрелы для арбалета. Да это и не вариант, — его взводить долго.

Над краем козырька подъезда появилась всклокоченная рожа, Устос вскинул арбалет и рожа исчезла. Внизу громко заспорили несколько голосов.

— Да, не вариант. Рукопашная неизбежна! — мне показалось, что в этих его словах промелькнуло удовольствие от сказанного. Он обернулся и посмотрел мне в лицо, потом перевел взгляд:

— Ты чего без майки?

Тут я только вспомнил, что футболку я использовал для растопки костра на крыше, и стою тут по пояс голый.

— Да так. Ты как думаешь, что будет дальше?

— А что тут думать? — удивился он, — сейчас посовещаются и полезут. Я их буду скидывать, насколько смогу, а потом — на вылазку.

Он еще раз оглядел меня.

— Ты — не лезь. Тут места мало, мешать будешь. Вон, возьми, на всякий случай.

Он указал на незамеченную мной сначала черную палицу, стоявшую рядом со щитом. Я взял ее. Явно ее предком была бейсбольная бита, но теперь ее утолщенный конец усеивали зловещего вида заточенные шипы — шурупы.

Я посмотрел внимательно ему в лицо. Он всерьез собирался биться — один, с этой толпой гоблинов, вооруженных трубами и обрезками арматуры, да еще с обрезом. Он говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся. В подъезде было прохладней, чем на улице, но жаркий летний день давал о себе знать, — я, после крыши спускаясь бегом, взмок от пота, но лицо Устоса было совершенно сухо, хотя на нем была надета куча амуниции. Все эти камзолы да поддоспешники. Он был собран и деловит.

— Во, опять пошли! — Устос опять прицелился из незаряженного арбалета, но на этот раз рожа не исчезла, а над срезом крыши козырька появился ствол обреза… Мы отпрянули в сторону, — грохнул выстрел, картечь хлестнула по краю окна, звякнули остатки стекла в раме, пыль и штукатурка, выбитая выстрелом, повисли в воздухе; свинцовые шарики покатились по ступенькам. Ах, если бы у меня была сейчас моя бинеллька!..

Устос отбросил в сторону бесполезный уже арбалет и схватил алебарду. Мои руки стиснули рукоятку шипастой палицы.

Ловко прячась за краем окна, Устос мельком выглянул и снова отпрянул. Перехватил поудобнее древко алебарды.

— Пусть еще раз выстрелит… — это он мне.

Главарь гоблинов явно не желал в одиночку штурмовать окно, хоть и с обрезом. Вскарабкавшись на край козырька, он орал своим, чтобы они лезли за ним, не забывая держать под прицелом окно. Над краем козырька показалась еще пара рож.