Крестная мамочка - Кэрри Адамс

— М-м-м… — Ко мне вернулся дар речи. — Ничем не могу помочь, ответ неизвестен.

Франческа опять умолкла.

— Ты точно не хочешь, чтобы я приехала?

— Нет, Тесса, спасибо, но не хочу. Просто выслушай.

— Я и слушаю.

— Мне так стыдно. Я и от тебя скрывала от стыда.

— Фран, ты вовсе не обязана выкладывать мне всю подноготную. И потом, это было давно, все уже кончилось.

— Мне надо поделиться хоть с кем-нибудь.

Надо поделиться? Значит, есть продолжение?

— Кажется, я поняла, что случилось с Каспаром, — медленно произнесла Фран.

Разве подросткам нужны причины, чтобы ненавидеть родителей?

— Помнишь, однажды я попросила тебя провести с Каспаром выходные? Ник был в отъезде, а девчонок забрала моя мама.

Каспар оставался у меня на выходные несколько раз.

— Тогда я училась в колледже…

— А-а, помню — что-то вроде учебной поездки. Или семинара, только я забыла, где ты тогда… — Я осеклась. «Училась», — собиралась сказать я. Неужели Фран признается, что никакого семинара не было?

— Никакого семинара не было.

— Ты тогда еще бросила учебу. А я, помню, еще подумала, что раньше ты любое дело доводила до конца.

— И никакой учебы не было.

— ?..

Обмануть не только родных, но и друзей, — это уже серьезно.

— В то время я ни о чем не могла думать. Мне хотелось лишь одного.

— И долго это продолжалось?

— Шесть недель. А закончилось как раз в те выходные.

— Почему?

— Ты должна догадаться.

— Я? Почему? — Я вскочила. Для продолжения разговора мне определенно требовалось выпить.

— В ту субботу ты ненадолго завезла Каспара домой.

— Правда?

— Только из машины не вышла.

— Да?

— У Каспара был ключ, он сам открыл дверь.

Намек мне не понравился.

— Что случилось, Фран?

— Я надеялась, что ты мне объяснишь.

Я подлила себе больше вина, чем собиралась.

— Но я же впервые слышу об этом.

— Значит, Каспар тебе не рассказывал?

— О чем?

— Что он видел меня.

— Нет.

— И ты не заметила в нем ничего странного, когда он вернулся к машине?

— Нет.

— Точно, Тесса? Подумай. Это очень важно! — В ее голосе слышалось отчаяние.

— Франческа, что он мог увидеть?

— Я влипла, еще как влипла. И решила: все, пора завязывать. Мы несколько часов гуляли по парку под дождем, он зашел к нам только обсушиться…

Я потрясенно молчала.

— Мне было так одиноко. — Франческа расплакалась. — Никого из семьи я просто видеть не могла. Когда Кэти собиралась куда-нибудь по три часа, копалась, как всегда, я дергала ее за руку, — знала, что ей больно, но все равно дергала. И злилась на себя за то, что сама заварила эту кашу, да еще вымещала на детях зло…

— Франческа, что видел Каспар?

— Не знаю, я только слышала, как хлопнула дверь.

— Что он мог увидеть?

— Черт, да я понятия не имею…

— Где вы были?

Она вздохнула, а я мысленно принялась молиться. Только бы не на кухонном столе. И не на лестнице. И не на полу, на диване, возле стены… Молиться пришлось долго, и я рассудила, что Богу давно надоели скабрезные подробности. Прелюбодеяние в его глазах — грех, и точка. А ребенку, который застукал родную мать трахающейся с чужим дядькой, любая поза покажется развратной.

— На нашей постели, — наконец выговорила Фран.

Лучше, чем на четвереньках в гостиной, решила я. Но все равно была в шоке. А ведь мнила себя самой раскрепощенной из нашей компании, не считая Самиры. Свою реплику я старательно обдумала, выбирая не только слова, но и тон.

— Ну что ж, давай рассудим здраво.

— Ты в ужасе, да?

Пожалуй.

— Нет.

— Разочарована?

— Нет.

На самом деле — есть немного.

— У тебя были причины…

— Мне казалось, меня заперли в доме и завалили все пожарные выходы. Я задыхалась. Тупик.

— Не стоило в ту минуту играть с огнем.

Франческа снова вздохнула. А я вовсе не собиралась изображать классную даму, просто хотела помочь подруге.

— У тебя были причины, все твои поступки можно объяснить, но зачем, если они все равно в прошлом? Давай лучше подумаем о Каспаре. Поверь, когда он вернулся к машине, он вел себя точно так же, как перед уходом.

— Ты уверена?

Я напрягла память. Прошло немало времени, но я не сомневалась, что заметила бы любую неловкость. Каспар просто не мог увидеть Франческу с чужим мужчиной, а потом как ни в чем не бывало отправиться есть бургеры. Я даже помню куда, помню, что мы заказали. Если бы опасения Франчески были оправданны, зрелище в родительской спальне наверняка отбило бы у Каспара аппетит.

— Он входил в комнату?

— Нет.

— В таком случае…

— Мы страшно шумели, он наверняка все слышал.

Мне стало неловко: от такой подробности многое прояснилось. Опасную тему следовало обойти.

— Кстати, зачем он заезжал домой? — спросила я. — Хоть убей, не помню.

— За какими-то билетами в Военный музей.

Ну конечно! После гамбургеров мы осматривали выставку машин для убийства, которыми тогда увлекался Каспар.

— Милые сердцу воспоминания, — сказала я.

— Да уж, такое не забывается. Билеты он оставил на кухонном столе. Если бы я только заметила! Но клянусь, я не видела их.

— Значит, наверх он не поднимался.

— Наша одежда была раскидана по всему дому.

— Ну ты и дура! — От этих слов мне не стало легче, а Франческе тем более. Я пожалела о них сразу же, но слова уже вылетели. Мы обе вздохнули и некоторое время молчали. — Да уж, помогла, называется…

— Зато сказала, что думала.

— Но почему дома, Франческа?

— Я же не знала, что так получится! Я ни за что не допустила бы, тем более на нашей кровати…

— Думаешь, в другом месте было бы лучше?

— Нет… не знаю. В то время казалось, что было бы. Но мы зашли к нам домой, я нервничала, мне не хотелось, чтобы все закончилось. Ради этого мужчины я поставила на карту все, что имела, — только бы побыть с ним лишних полчаса. Представь: он у меня в гостях, мы одни. Я не хотела, честное слово, но…

— Не объясняй. Само получилось.

— Жалкое оправдание, да?

— Как всегда. Но я сама им пользовалась, когда спала с кем попало.

— Тебе простительно, — возразила Франческа.

— Может быть, но вредно для здоровья.

— Исключительно для твоего здоровья. А я рисковала не только пострадать сама, но и разрушить семью.

— Значит, ты думаешь, Каспар бунтует против тебя после той сцены.

— Именно. Врет, матерится, совсем меня не уважает. Честное слово, лучше бы он меня просто не замечал.