О святых и тенях - Кристофер Голден

— Ну, ты знакома еще далеко не со всеми, — заметил Питер.

— Выборка вполне репрезентативна, — проговорила Меган, лукаво приподняв бровь.

Она похлопала Питера по колену.

— Перестань перебивать. То, что я говорю, звучит довольно глупо, но теперь, попробовав такую… жизнь, жизнь, которая казалась мне невозможной, я не могу от нее отказаться. Вторая эгоистическая причина состоит в том, что я тебя люблю и не могу без тебя.

Они сидели рядом на краю огромной постели, и Меган опустила голову, дожидаясь, пока Питер осмыслит ее слова Он взял ее руку, поцеловал и задержал в своей ладони.

— Я люблю тебя, уж не знаю, поверишь ты мне или нет, но я понимаю, как ты относишься к этой жизни, если ее можно так назвать, — заговорил Питер после долгого молчания. — Ты узнала вещи, которые никому не известны, тебе грозила опасность, но ты сумела выжить, ты общалась с людьми невероятного могущества В некотором смысле ты увидела мир заново. Теперь он совершенно новый, и каждую минуту ты узнаешь о нем все больше и больше. Но самое поразительное то, что тебе известно об этом мире почти столько же, сколько существам, в нем обитающим, и ты учишься вместе с ними.

— Ты все сформулировал гораздо лучше меня, — призналась Меган, сжимая его руку.

— Дело в том, что ты становишься красноречивой, только когда тебя охватывает гнев, — ответил Питер и тихо рассмеялся. — И, хотя все эти вещи понятны, рациональны, я бы даже сказал, восхитительны, нет причин, которые мешали бы тебе жить в новом мире в прежнем состоянии.

— Ты ошибаешься, — решительно возразила Меган, и глаза ее сузились. — Ты знаешь, что я собиралась сказать, и мне не понятно, почему бы тебе не согласиться. Я — человек, поэтому я уязвима, а значит, мое существование ограничивает твои возможности, поскольку я тебе нужна. К тому же твои собратья не в состоянии воспринимать меня всерьез, в лучшем случае они с неохотой проявят некоторое уважение.

Всю жизнь, когда меня хвалили за хорошо сделанную работу, большинство комплиментов имели безмолвное приложение: «для женщины». Ты меня понимаешь, Питер? Я делала превосходную работу, превосходную «для женщины». Теперь эти слова звучат немного иначе: «для человека». И среди Непокорных ко мне всегда будут относиться снисходительно, и они будут правы. Они ничуть не умнее, чем я, хотя способны существовать в сотни раз дольше, однако они проживают свои жизни и играют в игры на плато, которого мне никогда не достичь.

Я не являюсь участником процесса, понимаешь? Я принимала участие в самом грандиозном для вашего народа открытии, я не игрок в истинном смысле слова, я — твоя ахиллесова пята. Я не могу с этим жить.

Она посмотрела на него с таким чувством, что он не выдержал и отвел глаза. Когда Питер снова взглянул на Меган, он принял решение.

— Хорошо, — согласился он.

Они медленно раздели друг друга. Они занимались любовью с особым чувством, наслаждаясь каждым мгновением, каждой лаской, каждым дюймом тела. Меган оказалась сверху, ее волосы падали на лицо Питера, Через несколько минут она посмотрела на него и увидела, что он плачет кровавыми слезами.

— Что? — прошептала она.

— Я никогда не делал этого прежде, — хрипло ответил он, прижимая ее к себе.

Меган улыбнулась, чувствуя, как ее сердце наполняется счастливой легкостью и уверенностью.

— Я рада, — прошептала она. — Я люблю тебя, Питер.

— И я тебя люблю, — ответил он, вонзая зубы в ее тело, впиваясь в грудь.

Меган застонала и опустилась на него. Она кормила Питера, полностью отдаваясь ему в этой близости. А когда он оторвался от ее груди, она испытала то же чувство, что и тогда, когда его пенис покидал ее лоно. Он крепко обнял Меган, прижал к себе и наклонил ее лицо к своей шее.

— Укуси меня.

Меган не могла заставить себя разорвать его плоть.

— Трахай меня, — приказал он, — трахай меня сильно.

Они двигались вместе, все быстрее и быстрее. Ее влажная грудь скользила по его прохладному телу, пальцы Меган вцепились в подушку у Питера под головой. Она чувствовала приближение оргазма, пика наслаждения, экстаза.

А потом все прекратилось. Питер с невероятной силой прижал ее к себе, проникнув в нее глубже, чем когда-либо, но не позволяя пошевелиться, достичь вершины. Ей было трудно дышать.

— А теперь, — сказал он, — укуси меня!

Ее голова нырнула к шее Питера, и зубы разорвали плоть, погрузились в нее. Кровь брызнула в лицо Меган прежде, чем попала в рот, — извержение самой жизни. Как только Меган сделала первый глоток, у нее начался оргазм, руки Питера отпустили ее, и они возобновили движения в прежнем бешеном ритме. Оргазмы следовали один за другим, вкус крови Питера вызывал у Меган трепет, растущее возбуждение, совершенно новое — никогда прежде она такого не испытывала. Она сделала несколько глотков, оргазмы стали слабеть. Семя Питера наполнило Меган, и он застонал. Она прижала его сильные руки к бокам и, словно хищник, принялась лизать рану на его шёе. Вскоре рана начала затягиваться.

Потом на Меган обрушилась усталость, но она по-прежнему лежала на нем, постепенно погружаясь в пучину столь необходимого ей отдыха. Зубы Питера погрузились в ее шею, и легкая гримаса на миг исказила ее лицо. Потом, когда он пил ее кровь, Меган улыбалась. Это было приятное, сексуальное чувство, словно благодарность после великолепных любовных игр.

Питер пил ее кровь, а Меган, погрузившись в сон, перенеслась в иное место — в место ожидания и принятия решений. Впрочем, решение она уже приняла. Когда она покинула мир живых, улыбка все так же светилась на ее лице.

В отеле «Венеция» она направилась к конторке и представилась как Трейси Сакко из Си-эн-эн. Она спросила, в каких номерах она может найти своих коллег. Если никого из коллег здесь не оказалось бы, она рассчитывала наврать что-нибудь, ну например, что перепутала отель. Точно так же она собиралась найти кого-нибудь из Эй-би-си или Си-би-эс.

Этого не потребовалось. «Команда» Си-эн-эн состояла из одного человека, он жил в номере окнами на канал, и Трейси, скрестив на удачу пальцы, поднялась на четвертый этаж.

Она стучала в двери минут пять, вероятно, в номере никого не было, но она все равно стучала еще целую минуту. Трейси понимала, что она не может рассчитывать на передвижную телевизионную станцию или вертолет, но мечтала именно об этом. Прямой эфир организовать проще всего, и ей не пришлось бы задумываться, как доставить пленки в Рим. Она постучала еще раз, ждать она не могла. Нужно спуститься в вестибюль и спросить насчет Эй-би-си, а если она никого не найдет, то вернется сюда и попытается проникнуть в номер — вдруг там она найдет камеру.