Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори

Затем Гилрой подал ходатайство судье Верховного суда штата Эрнсту Розенбергеру, заседавшему в Бруклине. В начале октября адвокат получил постановление судьи и позвонил мне, чтобы сообщить, что там написано.

«Пакуй чемоданы, копи вопросы, – сказал он. – Нам назначена встреча с Сыном Сэма».

Часть II

Паутина заговора: эффект домино

Доказательства настолько очевидны, что только идиот может игнорировать их, отрицать или оставлять без внимания.

Дэвид Берковиц

Стоит обнаружиться слабому звену, как кто-то словно специально устраняет его.

Окружной прокурор Джон Сантуччи

Он сказал: «Выпей кровь. В секте мы всегда пьем кровь».

Бернард ле Герос, убийца, известный как Маска смерти

Сатанизм вторичен. Истинная мотивация их лидеров – наркотики.

Винни, тюремный источник

Глава 12

«Привет из сточных канав»

В 6 часов вечера среды 25 октября я несся по аэропорту Ла-Гуардия, чтобы успеть на местный рейс компании «Эмпайр эйрлайнс». Впереди меня ждали Ютика и Дэвид Берковиц, находившийся в Центральном психиатрическом центре Нью-Йорка в Марси. Это учреждение строгого режима считалось лишь временным пристанищем Сына Сэма, которого вскоре должны были перевести в тюремный блок в Аттике.

После короткого и живописного полета на малой высоте небольшой реактивный самолет приземлился и около 19:15 подрулил к пассажирскому терминалу Ютики. Мотель «Горизонт» находился рядом с аэропортом. После регистрации служащий сообщил, что со мной пытались связаться несколько человек.

Я знал, что Феликс Гилрой должен был прибыть в город раньше, вместе с судебной стенографисткой Лоррейн Войтковски, поэтому его сообщение не стало новостью. Кроме того, меня ждали вести от Джима, который позвонил, чтобы пожелать нам удачи, и от журналиста по имени Джо Келли, работавшего в газете Ютики.

Келли, как выяснилось, прочитал заметку «Ассошиэйтед пресс» о предстоящей встрече и захотел поговорить с нами. О нашем визите он в дальнейшем напишет две статьи. Его, как и Гилроя, я нашел в баре мотеля, где мы целый час обсуждали это дело за коктейлями. Войтковски, которой было слегка за тридцать, позднее присоединилась к нам с Гилроем за ужином.

В ожидании завтрашнего допроса настроение за едой было подпорчено витавшим в воздухе напряжением. В попытке поднять наш коллективный дух Гилрой решил подшутить над мандражировавшей Лоррейн, предположив, что она может ненароком влюбиться в Берковица.

Пародируя популярные таблоиды, он закусил зубами сигару и сказал:

– Зато потом сможешь написать об этом статью. Назовешь ее: «Я жарила яичницу Сыну Сэма» или «Невеста Берковица».

Лоррейн, которую беспокоила даже сама перспектива оказаться в одной комнате с Берковицем, громко застонала, и никакие дружеские подтрунивания не смогли ослабить ее напряжение.

Позже мы с Гилроем засели у него в номере, чтобы пробежаться по вопросам, которые я подготовил для Берковица, – они касались Джона и Майкла Карров, писем Сына Сэма, убийцы Фреда Коуэна, нападения на Московиц и улик, подтверждавших причастность к делу культа. Гилрой составил собственный список вопросов, и в них внимание уделялось главным образом отношениям Берковица с Хербом Кларком, охранником, задававшим ему вопросы о заговоре и сделавшем фотографии «Сэм спит», которые привели к обвинению Миттигера.

– Мы готовы как никогда. Теперь мне всю ночь будут сниться немецкие овчарки, – сказал Гилрой, на чем мы и закончили.

У меня самого были проблемы со сном. Снаружи шел непрерывный дождь, и на землю опустился густой туман. За окном в мутной дымке мерцали огни аэропорта. Все выглядело мрачным. Я перебирал в памяти последние четырнадцать месяцев и думал, что мне вот-вот предстоит сменить статус случайного наблюдателя на возможность стать первым неофициальным лицом, получившим доступ к Берковицу. Мы столько раз балансировали на грани провала, а теперь я каким-то невероятным образом оказался всего в нескольких часах от встречи с человеком, чьи жизнь и преступления определяли мое собственное существование на протяжении последнего года с лишним. Удивительная возможность, и она непременно окажет сильное влияние на мое будущее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Это была долгая и нервная ночь. Беспокойно ворочаясь в постели, я заволновался, что, несмотря на все имевшиеся у меня сведения, могу ошибаться, и Берковиц начнет демонстративно все отрицать. Такая мысль не добавляла спокойствия.

* * *

В 9:15, наскоро позавтракав, мы под моросящим дождем проехали около пяти миль до Марси. Царившую в машине тишину нарушал лишь звук дворников, они шумно скребли по ветровому стеклу. Мы давно покончили с подготовительной работой и полностью сформировали стратегию действий. Больше говорить было не о чем.

По мере подъема на холм, где располагался Центр, Марси выглядел все более зловещим и неприступным. Его негостеприимность буквально ошеломляла. На внешнем посту охраны к нам присоединились помощник специального прокурора Томас Макклоски и следователь Дэвид Кэмпбелл. Макклоски вел дело Миттигера от имени штата, и они с Кэмпбеллом специально приехали сюда из Нью-Йорка, чтобы присутствовать на допросе. По иронии судьбы, Макклоски раньше служил помощником окружного прокурора в Квинсе и до момента ареста Берковица отвечал за дело Вирджинии Воскеричян. Официально нас в тот день друг другу не представили, так что пройдут месяцы, прежде чем он узнает, кто я такой на самом деле. Гилрой просто назвал меня своим помощником, и это было в некотором роде правдой.

Оказавшись за воротами, мы прошли еще несколько контрольно-пропускных пунктов и провели какое-то время в комнате ожидания, прежде чем начальник службы безопасности Джордж Дейли повел нас дальше по коридорам и лестницам. Наконец мы вошли в небольшой конференц-зал, известный у местных как «Зал суда». В его центре стоял большой деревянный стол с шестью стульями вокруг него. Лоррейн Войтковски заметно нервничала, и Гилрой втянул ее в разговор, спросив, где она хочет сесть.

– Я смогу ответить, только увидев, где сядет мистер Берковиц, – отозвалась она.

Феликс с удивлением посмотрел на нее.

– Что ты сказала? – спросил он.

Войтковски повторила свои слова. Толкнув ее локтем, я мотнул головой, указывая ей за плечо. Берковиц уже сидел за столом и улыбался ей так, словно она сошла с ума. Он вошел сразу вслед за нами, без сопровождения и без наручников.

– О, я вижу, вы уже здесь, – пробормотала Лоррейн, и Берковиц ухмыльнулся ей в ответ.

Ныне двадцатипятилетний Берковиц был крепкого телосложения, его рост составлял около пяти футов одиннадцати дюймов. На нем были потертые черные ботинки, зеленые тюремные брюки и зеленая рубашка с короткими рукавами. Лицо покрывала однодневная щетина. В ярко-голубых глазах читалась сильная настороженность. Короткие темные вьющиеся волосы дополнялись бакенбардами, которые он отрастил длиннее и гуще прежнего. Откинувшийся на спинку стула в ожидании начала допроса Берковиц казался довольно расслабленным.

Как того требовал протокол, весь допрос должен был проводить Гилрой, а я лишь сидел рядом с адвокатом, готовый в случае необходимости подсказать ему комментарий или дополнительный вопрос. За столом мы расположились прямо напротив Берковица. Остальные присутствовавшие заняли оставшиеся места в комнате, отодвинув свои стулья подальше от нас. Начальник службы безопасности Дейли уселся прямо у двери. А потом мы наконец приступили.

Гилрой начал с вопросов, призванных подтвердить, что Берковиц знал и помнил Херба Кларка и что он действительно ответил на вопросы, которые Кларк задавал ему о деле Сына Сэма. Берковиц заявил, что все его ответы были честны.