Скифы пируют на закате - Михаил Ахманов

Для пробы Скиф потянулся к иероглифу «ийниил», и в виске опять кольнуло. Теперь он медленно повел пальцем над столбиком букв, прислушиваясь к своим ощущениям. Не «олорто», не «унузу», не «уузуу»… В виске будто подрагивала невесомая, микронной толщины игла. Не «асара», не «елегемен», и разумеется, не уже испробованные «эйсэшэт» и «ийниил»..: «Юнью»! Несомненно, «юныо»!

Он коснулся символа, и тот вспыхнул алым светом.

– Сейф, он сейф и есть, – прошипела Ксения за его спиной. – Надо было выбрать «эйсэшэт», дубина!

– То было бы ваше решение, дионна, а не его, – мягко возразил Чакара. – Согласитесь, что попытка оседлать удачу – процедура весьма интимная и тонкая, где чужое вмешательство неуместно. Это как соитие двух влюбленных… экстаз, полет, восторг слияния с божеством… тайна, покров с которой дозволено приподнять лишь двоим – самой судьбе и ее избраннику…

Красиво излагает, подумал Скиф, выбирая на Сфере Фрира символ «унузу». Для обеих лун он пометил «олорто», затем, желая проверить новую свою способность, нарочно сделал две ошибки. Ничего ужасного не случилось: тонкая игла по-прежнему колола висок, но особых неудобств или страданий он не испытывал. Если Харана и руководил им в этот миг, то лишь мягко подсказывая и направляя, но никак не разражаясь громом божественных повелений.

Последние три символа – для Сфер Тверди, Вод и Воздуха – вспыхнули под его пальцами алым огнем. Зарокотало. Низкий мерный гул подчеркивал торжественности момента. Мужчины и женщины в воздушных ярких одеяниях застыли у своих терминалов, точно паломники, приникшие к святым алтарям в ожидании чуда. Каждый рассчитывал узреть светлый лик божества удачи, каждый надеялся, что рука Твалы коснется его благословляющим прикосновением, каждому казалось, что именно он, единственный и неповторимый божий агнец, достоин высшей милости.

Но агнцов имелось великое множество, а Твала, распределявший свои дары в полном соответствии с вероятностными законами, был весьма скуп. Рокот смолк, и редкие ликующие крики растворились в океане разочарованных вздохов.

– Лучший результат – семь символов, – объявил раскатистый глас. – Сферы Шардиса, Фрира, Первой и Второй Лун, Тверди, Вод и Воздуха. Взнос увеличивается стократно. Великолепный результат! Наилучший за сегодняшний день! Наши поздравления любимцу Твалы! Да будет он столь же удачлив в делах правления, и пусть отблеск милости, явленной ему, ляжет на всех нас!

Чакара уко Экоб подтолкнул Скифа к экранчику, на котором стремительно росли цифры выигрыша.

– Поздравляю, дион! Поздравляю и признаюсь, что вы поразили меня! Я уже думал… – Тут он смолк, еще плотнее притиснул Скифа к розовому победному глазку и прошептал: – Не надо, чтоб видели остальные… Люди завистливы, мой дион… а вы теперь можете править архипелагом… любым, на выбор!

Скиф, слегка потрясенный, раскрыл рот и вымолвил:

– Сомневаюсь, любезный Чакара. Правление – дело мудрых, а не удачливых.

– Пфа! – Серадди небрежно повел рукой. ~ Кому нужен мудрец, которому не сопутствует удача? Такой человек скорее опасен, чем полезен… – Он пристально взглянул на Скифа и, поколебавшись, произнес: – Кстати, вы можете звать меня Чаком. Слишком короткое имя и небрежное… походит на кличку посыльной птицы… Но так называл меня один из прежних друзей… тоже очень удачливый человек, которого я буду помнить, пока Фрир сияет над Мировьм океаном.

– Польщен доверием. – Скиф пожал руку новообретенному приятелю и тут же почувствовал, как под ребра врезался небольшой, но крепкий кулачок. Прелестная гадюка Ксарин не любила, чтоб о ней надолго забывали.

Он повернулся к ней, оглядел покрасневшее лицо женщины, небрежно скользнул взглядом по алмазной подвеске и полуобнаженной груди, по рыжему локону, свисавшему на лоб, и с неприкрытой иронией протянул:

– Сейф к вашим услугам, дионна. И пусть Твала оплюет меня, если вы ухитритесь пустить на ветер все его милости! – Он постучал согнутым пальцем по экрану, по окруженным алым ореолом цифрам выигрыша, и усмехнулся: – Играйте! Случается, и рыжим везет!

Против ожидания, она не обиделась и не ответила колкостью. Совсем наоборот! Ее зеленые глаза вдруг сделались искусительно-томными, маленькие ровные зубки ослепительно блеснули, багровый румянец раздражения сполз со щек, кулачки разжались, и теплая ладошка легла на локоть Скифа. «Вот я уже не сейф и не кретин, – подумалось ему. – Женщины любят победителей! А стервы в особенности!»

– Так что же, продолжим игру? – Освободившись от цепкой ручки, он легонько подтолкнул Ксению к терминалу.

– Нет-нет! – Чакара, приятель Чак, выдернул из щели пластинку уула, и экран погас. – Сегодня ни в коем случае! Нельзя дважды испытывать божественное терпение… Особенно вам, дион Сингар! Не растратьте сейчас свою удачу в попытках достигнуть большего, и завтра Твала, быть может, пошлет вам восемь знаков своего благоволения… или даже девять, кто знает?

Скиф покосился в сторону клиентки и, когда она кивнула – с видом рабовладелицы, дозволяющей невольнику слегка перевести дух, – повесил Страж на шею. Ксения, еще раз окинув его хозяйским взором, взяла обоих мужчин под руки и поинтересовалась:

– Ну, так чем мы займемся теперь?

Чак потер жемчужинки в ноздре, бросил взгляд на солнце.

– Вскоре Сферы остановят. Затем программа такова: дневная трапеза, развлечения, вечерняя трапеза. Ну и… г-м-м… ночь! – Он весьма откровенно усмехнулся прелестной Ксарин, но она будто бы не поняла намека.

– С трапезами все ясно. Меня интересуют развлечения! Что вы можете предложить бедной проигравшейся женщине? Чакара отвесил шутливый поклон.

– Все что угодно, моя дионна, все что угодно! Катание на яхтах, осмотр подводных коралловых лесов, гонки посыльных птиц, ванну, полную шипучего вина, и массаж с целебными мазями, карнавал масок – он состоится ближе к вечеру в канилли «Две Луны» на шестидесятом ярусе… Еще мы можем пить вино, танцевать, купаться или выйти в море на субмарине, поискать жемчужные раковины.

– К дьяволу яхты, леса и птичек! – Ксения энергично повлекла мужчин к лифтам. – Ванна, массаж и карнавал – это уже интереснее… гораздо интереснее… Жемчуг – тоже… Но к чему нам искать его под водой? Да еще на субмарине… Я видела такие ожерелья в лавочках сорок третьего уровня… – Она восторженно закатила глаза. – Вот где можно провести время с пользой и толком! Должна же я утешиться, в конце концов!

Она утешалась около часа, перебирая груды великолепных шардисских жемчугов, разглядывая шкатулочки, инкрустированные перламутром, веера и резные браслеты из драгоценной кости, перстни с камнями, похожими на птичий глаз, украшения для ноздрей, ушей, век, лба, губ, запястий, щиколоток – словом, для любой части тела, к которой можно было прицепить что-то блестящее и дорогое. Скиф и дружище Чак провели это время у стойки кабачка напротив ювелирной лавки, заглядывая в нее, когда рыжей требовались их советы.

В один из периодов отдохновения Чак сказал:

– Этим вечером вам и мне надо бы ускользнуть от дионны Ксарин. Ненадолго… вот настолько! – Он отмерил ногтем миллиметр на краешке своего бокала.

– Я думал, у вас и мысли нет ускользать от дионны Ксарин, особенно ночью, – с надеждой вымолвил Скиф.

– Боюсь, сегодня она предпочтет вас, победитель. – Чак усмехнулся. – Но это, в конце концов, пустяки, ерунда… Я же хочу отвести вас в храм Твалы, дион Сингар. Такова традиция, знаете ли… Мой друг – тот, удачник – тоже побывал там со мной.

В ответ на пристальный, взгляд серадди Скиф кивнул.

– Да, ваш друг… Тот, которого вы будете помнить, пока Фрир сияет над Мировым океаном.

– Он самый.

Они помолчали, затем Скиф произнес:

– Дионна Ксарин – очень энергичная женщина и не любит спать одна. Просто не представляю… – Он в раздумье потер висок.

– Пфа! Что за проблемы, дион Сингар! Беготня по лавкам, много танцев, немного любви и капельку вина… бьортери с островов Теплого Течения… Не доводилось пробовать? Глотаешь, будто свежий ветер с гор, а потом… – Чак с улыбкой опрокинул свой пустой бокал.

– А здесь оно есть? В этом заведении?

– Всенепременно, друг мой. На Куу-Каппе есть все! Скиф поднялся и, подзывая хозяина кабачка, грохнул по стойке кулаком.

– Эй, почтенный дион! Бьортери! Десять… нет, двадцать бутылок! По этому адресу!

Он протянул над стойкой пластинку Стража.

Когда поздним вечером Скиф и прелестная дионна Ксарин добрались до своего жилого пузыря, все двадцать бутылок бьортери уже сверкали полированными гранями на изящном обеденном столике рядом с вазами для фруктов и сладостей. Столик же, покойные кресла, шкафчик и еще один предмет обстановки, который Скиф считал диваном, находились на среднем ярусе их гостиничного номера – балконе четырехметровой ширины, обегавшем внутренность пузыря по кругу. Тут были еще две такие же кольцеобразные антресоли – нижняя, занятая Ксенией, и верхняя, где расположился Скиф. Если пользоваться земными аналогиями, они снимали номер с холлом и двумя спальнями.