Наука страсти - Джулиана Грей

Слово «жених» словно налилось интимностью в этой освещенной лампами комнате.

— Моя дорогая, с минуты на минуту прибудут гости…

Над головой послышался резкий голос Эшленда:

— Ее высочество желает отнять минуту моего времени, сэр.

Усталый вздох Олимпии.

— Очень хорошо. Только умоляю, не нужно портить мою мебель.

Он вышел за дверь прежде, чем Эмили поняла смысл сказанного и снова вспыхнула.

— Ну в самом деле! Почему он такое говорит?

Эшленд хмыкнул:

— Полагаю, это как-то связано с выражением твоего лица.

Она подняла на него глаза и отчетливо увидела его взгляд, больше не ледяной, а теплый и веселый.

— Совершенно не понимаю, о чем ты.

— Правда? Потому что, если не ошибаюсь, я думал о том же самом, о чем и ты. О том же, о чем я думаю с момента утреннего пробуждения. — Он заговорил низким голосом, где-то между рычанием и мурлыканием. — О тебе, оседлавшей вчера ночью мои колени и дрожавшей, когда ты вбирала меня в себя.

— Сэр!

Он подошел на шаг ближе.

— О карете, соединявшей нас вместе, когда мы так ошеломительно трахали друг друга. Ты велела мне всовывать мой большой…

— Сэр! Лакей стоит прямо у двери!

— …сильнее и быстрее…

— Я такое говорила?

— О да. — Он обвил рукой ее талию и крепко прижал к своему телу, облаченному в незапятнанное черное и белое. — Знаешь, о чем я думаю, милая?

— Даже представить не могу.

— Я думаю, что, когда мы поженимся, нужно будет хотя бы раз в неделю устраивать полуночные прогулки в карете.

— Мы шокируем соседей.

— Можно будет менять районы.

Она попыталась отодвинуться, но он держал ее крепко.

— Такое легкомыслие в такой момент! Я пришла, чтобы серьезно поговорить с тобой, в подробностях обсудить предстоящее нам испытание, поделиться моими подозрениями и убедить тебя больше не подвергать себя опасности вроде этой…

Он подхватил ее на руки (к черту все эти голубые атласные юбки и искусные кудряшки) и понес на коричневый кожаный диван герцога Олимпии.

— Ах, это. Все под контролем. Мы с твоим дядей очень толково все обговорили. Бояться нечего.

— Что-что? — Она все еще пыталась вырваться, но он просто опустился на подушки и посадил ее к себе на колени. — Эшленд, вчера ночью на нас напали люди с пистолетами. С пистолетами! И мисс…

— Все под контролем. Сегодня к полуночи вся эта их чертова шайка будет уничтожена. — Он наклонился и поцеловал ее. — А я потребую назначить дату нашего венчания как можно скорее, или я за свои действия не отвечаю.

— За свои действия? — переспросила она, задыхаясь, потому что его теплые губы пункт за пунктом стирали весь долгий разговор, который она мысленно продумала до того, как сюда спуститься. Что-то насчет мисс Динглеби, что-то очень важное…

— Прежде всего заниматься с тобой любовью так часто и тщательно, как это только возможно. В каретах, на диванах. Даже в кровати время от времени, если уж это так необходимо. — Его указательный палец скользнул ей под лиф — лиф с исключительно удобным низким вырезом, отороченный всего лишь тончайшими кружевами, — и погладил сосок.

— Эшленд! Потребовался целый час, чтобы собрать это платье в единое целое, и я не позволю тебе погубить…

Ее слова утонули в очередном поцелуе. Она сдалась и обвила руками его шею. В конце концов, что может быть важнее поцелуев с Эшлендом?

В дверь резко постучали.

— Не обращай внимания, — пробормотал Эшленд уголком трудолюбивого рта.

— Ты уверен… — Он лизнул ее язык, и Эмили задрожала. — …Уверен, что опасности нет? Потому что мне кажется… мисс Динглеби…

— Все под контролем, заверяю тебя. И я не отойду от тебя ни на мгновение. Беспокоиться совершенно не о чем, разве только об этом твоем скандально низком вырезе. — Он смачно поцеловал ее грудь.

Снова стук, на этот раз более энергичный.

— Эшленд, да что такое на тебя нашло? Это совсем на тебя не похоже.

Ее голова упала ему на руку.

— Просто я только что понял, что свободен. Свободен от своего проклятого прошлого, свободен от неотвратимой угрозы в виде шайки убийц, готовых отнять тебя у меня. Свободен жениться на тебе и разделить с тобой постель…

— Совсем не обязательно именно в таком порядке.

— Боже сохрани! Я слишком стар, чтобы придерживаться правил приличия и условностей. — Его рука, оставив лиф, начала нащупывать путь среди множества кружевных нижних юбок. Он уложил Эмили на подушки дивана и вытянулся рядом.

— Да, точно. И это возвращает меня к последнему пункту, который я хотела с тобой обсудить… на самом деле очень важному…

Дверь с грохотом распахнулась.

— Да будь оно все проклято, Эшленд! — воскликнул герцог Олимпия. — Я же дал вам строжайшие инструкции насчет моей мебели!

Кровь пела в жилах у герцога Эшленда и после того, как он станцевал со своей невестой третий вальс. В конце концов все идет как по маслу. С Эмили, стойко и грациозно стоявшей рядом с ним, бесконечная очередь гостей оказалась не такой мучительной, как он боялся. Хорошо воспитанные гости пожимали его левую руку, в основном не выражая неловкости. А Эмили в своем бледно-голубом атласе, приведенном в порядок поспешно вызванной Люси, выглядела просто ослепительно.

Прямо перед их стремительным выходом на лестничную площадку (Олимпия всегда питал пристрастие к театральным эффектам) Энтони вытащил из кармана фамильные сапфиры Эшлендов и надел их Эмили на шею, где они и сверкали в свете электрических люстр.

Они ей идут, думал Эшленд, кружа невесту в вальсе мимо восхищенных вдов, собравшихся в северо-восточном углу бального зала герцога Олимпии. Сапфиры, достойные принцессы.

Так он ей и сказал.

— Вот уж в самом деле достойные принцессы, — отозвалась она. — Ты хотел сказать — жены банкира. Они восхитительно вульгарны.

Он склонился к ее уху:

— В нашу первую брачную ночь я найду им более подходящее применение.

И заработал шлепок веером, но очаровательный румянец на ее щеках стоил этого наказания. Он опустил взгляд, следя за тем, как румянец расползается у нее по груди.

Вальс неуклюже догромыхал до конца.

— Право же, дядя мог бы найти более искусных музыкантов, — заметила Эмили. — Это совершенная дрянь.

— Видимо, им медведь на ухо наступил.

Эшленд бросил внимательный взгляд на Олимпию, стоявшего в противоположном конце зала. Герцог был поглощен беседой с привлекательной леди не первой молодости, сверкавшей бриллиантами, но взгляд Эшленда он почувствовал сразу, слегка повернул голову, потянул себя за мочку уха и вернулся к разговору.