Полярная станция “Зебра” - Алистер Маклин

Третья деталь. Я спросил сегодня утром капитана Фолсома, кто дал приказ перенести всех мертвецов в лабораторию. Он ответил, что сам отдал такой приказ. Но потом вспомнил, что именно Джолли предложил ему сделать это.

Привел какие-то чисто медицинские доводы: мол, надо убрать трупы, чтобы они не действовали гнетуще на живых.

Четвертая деталь. Джолли сказал, что неважно, как возник пожар.

Явная попытка сбить меня с толку. Джолли так же, как и я, знает, что этот вопрос решающий. Кстати, я полагаю, Джэлли, что перед тем, как зажечь огонь, вы специально испортили все огнетушители, до которых сумели добраться… Насчет пожара, коммандер. Вспомните, вы подозревали Хьюсона, потому что он сказал, что емкости с горючим взорвались только тогда, когда он уже бежал к жилому дому. Он говорил чистую правду. Джолли использовал не меньше четырех емкостей со склада, чтобы поджечь домики, а уж потом загорелся и сам склад… Ну, что скажете, доктор Джолли?

– Это просто кошмар какой-то! – тихо проговорил он. – Это кошмар! Богом клянусь, я не имею с этим ничего общего!..

– Деталь номер пять. По какой-то, пока не известной мне причине, Джолли постарался оттянуть возвращение «Дельфина». Он прикинул, что лучший способ сделать это заявить, что Болтон и Браунелл, которые сильно пострадали и оставались пока на станции «Зебра», не выдержат переноски на «Дельфин». Но вот загвоздка: на корабле есть ещё два врача, которые могут заявить, что больных можно транспортировать. Тогда он попытался, и довольно успешно, вывести нас из строя.

Сперва Бенсон. Вам не показалось странным, коммандер, что с просьбой разрешить уцелевшим полярникам присутствовать на похоронах Гранта и Миллса обратились сначала Нейсби, а потом Киннерд? Между тем, старшим из них по должности, после капитана Фолсома, который пока ещё слишком болен, является Джолли, и было бы естественно ожидать такой просьбы именно от него. Однако ему не хотелось привлекать к себе внимание. Уверен, что он вскользь бросил такое предложение и устроил, что кто-то другой обратился к капитану. Джолли учел, что борта «паруса» обросли льдом, стали гладкими и скользкими, и постарался при возвращении на борт пристроиться сразу же за Бенсоном. Вы должны помнить, как тогда было темно – но для Джолли вполне хватило фонаря на мостике, чтобы различить очертания головы Бенсона, когда тот достиг верхнего конца троса, за который мы все держались при подъеме. Быстрый рывок троса в сторону – и Бенсон потерял равновесие. Казалось бы. он должен свалиться на голову Джолли. Но нет! Через долю секунды после падения Бенсона я услышал громкий и резкий звук и решил, что это Бенсон ударился головой о лед. На самом же деле это Джолли изо вех сил лягнул его ногами по голове…

Вы себе пятки не отбили, Джолли?

– Вы сошли с ума, – как заведенный, повторил он. – Это все несусветная чушь!.. Но даже если бы это была правда, вы ничего не можете доказать!

– Посмотрим… Джолли утверждает, что Бенсон свалился прямо ему на голову. Он даже сам полетел вниз по склону и стукнулся головой, чтобы его история казалась правдоподобной. Наш приятель, как мы знаем, старается не допустить даже самой малой оплошности. Я нащупал у него на голове небольшую шишку. Но в обмороке он не был, он притворился. Слишком быстро и легко он пришел в себя, едва попал в медпункт. И вот тогда-то он совершил свою первую ошибку, ошибку, которая навела меня на его след и заставила остерегаться нападения. Вы при этом присутствовали, коммандер.

– Значит, я что-то упустил, – горько отметил Свенсон. – Вы хотите окончательно подорвать мою репутацию?

– Когда Джолли якобы пришел в себя, он увидел лежавшего тут же Бенсона.

Но он мог видеть только одеяло и забинтованный затылок. Джолли не мог знать, кто перед ним лежит: когда это все случилось, было темно. А что он сказал? Я помню его слова абсолютно точно. Он сказал: «Да, конечно, конечно. Да, так оно и было. Он свалился мне прямо на голову, верно?» Он даже и не подумал спросить, кто это, то есть не задал самый естественный вопрос. Однако ему ведь и не надо было спрашивать. Он и так это знал.

– Он это знал. Свенсон внимательно посмотрел на Джолли холодными, суровыми глазами, теперь он больше не сомневался в его вине. – Тут я с вами согласен, доктор Карпентер. Он знал.

– А потом ему надо было вывести из строя и меня. Разумеется, доказать этого я не могу. Но он присутствовал, когда я спросил вас, коммандер. где хранятся медицинские запасы, и, скорее всего, опередив нас с Генри, проскользнул вниз и ослабил фиксатор крышки люка. Правда, на этот раз все вышло не так удачно для него. И все равно он попытался убедить нас, что Болтон слишком слаб и болен. Однако вы, коммандер, взяли ответственность на себя.

– Я был прав относительно Болтона, – сказал Джолли. Он выглядел теперь на удивление спокойным. – Болтон умер.

– Да, он умер, – согласился я. – Он умер потому, что вы убили его, и уже одним этим вы заслужили, чтобы вас повесили. По неизвестной мне причине Джолли все ещё старался задержать корабль. Хоть как-то замедлить его возвращение. Думаю, ему требовались всего час или два. И он решил устроить небольшой пожар, не особенно опасный, но достаточный, чтобы припугнуть нас и заставить на время остановить ядерный реактор. Для пожара он выбрал механический отсек – единственное место на корабле, где он мог что-то ненароком уронить. Что-нибудь такое, что могло, никем не замеченное, лежать там часами в этом нагромождении труб и прочей машинерии. Он состряпал в медпункте какую-то химическую смесь, которая загоралась не сразу и давала больше дыма, чем огня: существуют десятки таких смесей, а наш приятель в этом деле собаку съел. Теперь Джолли требовался только повод прогуляться в машинное отделение, когда там тихо, спокойно и почти нет народу. Скажем, в полночь. Он учел и это. Он все учитывает, этот наш приятель. Он действительно очень умен и изобретателен, да к тому же не знает жалости. Поздно вечером, незадолго до пожара, наш костоправ отправился проведать своих больных. Я увязался с ним. Одним из его пациентов был Болтон, который лежал в дозиметрической лаборатории, а чтобы попасть туда, надо, естественно, пройти через машинное отделение. За больными присматривал матрос, которого Джолли предупредил, чтобы его вызвали в любое время, когда больному станет хуже. И его таки вызвали. Мы с командой машинного отделения после пожара все проверили досконально. Инженер был на вахте. ещё двое находились в посту управления, но один матрос, который проводил обычный осмотр и смазывал механизмы, видел, как Джолли проходил через двигательный отсек примерно в 1.30 ночи. По вызову матроса, дежурившего у больных.