Том 8. Кингсблад, потомок королей. Рассказы - Синклер Льюис

Джоз. Л.Смит был толстый, неповоротливый, тихий человек лет шестидесяти, владелец прекрасного книжно-игрушечно-писчебумажного магазина близ Чиппева-авеню. Он принадлежал к евангелической церкви и скорее к правому, чем к левому крылу республиканской партии, однако, в силу аболиционистских традиций и от стыда за Геррита Смита, в последний час отрекшегося от своего союзника Джона Брауна, постоянно чувствовал себя виноватым в том, что «так мало помогал бедным черным братьям». Но как им нужно помогать, он не знал и только возмущался, читая в газетах о случаях линчеваний, и старался продать возможно больше книг Мюрдаля, Кейтона и Дюбуа.

Нийлу и Вестл случалось покупать у него журналы и рождественские открытки. Он жил недалеко от них в темно-коричневом доме, похожем на большую распушившуюся наседку, и в дождливые дни они часто видели, как он прогуливается под зонтиком. Но личное их знакомство ограничивалось такими фразами, как «Доброе утро» и «Есть ли у вас акварельные краски?»

Когда он пришел к ним и, запыхавшись, опустился на стул в гостиной, они не знали, что и подумать.

Он пропыхтел:

— Вам это, может быть, неинтересно, но мой отец мальчишкой участвовал в Гражданской войне, в последний год. Отец моей матери командовал одним из вермонтских полков и приходился родственником Оуэну Ловджою, который, насколько я знаю, был ярым аболиционистом. Так вот — вы, надеюсь, не посетуете, что я вмешиваюсь не в свое дело, но я решил, что просто обязан сообщить вам то, что я слышал, — да не только слышал, меня самого пытались завербовать в эту банду, — тут некоторые ваши соседи сговариваются напасть на ваш дом и выгнать вас отсюда.

— Вы думаете, это серьезно? — спросил Нийл.

— Разрешите узнать, намерены ли вы защищать свой дом — намерены ли драться?

Нийл вопросительно взглянул на Вестл, и она ответила:

— До конца!

Нийл протянул:

— Лучше бы они ничего не затевали, но на крайний случай у меня здесь есть кое-какое оружие.

Мистер Смит сказал задумчиво:

— Вообще-то я противник всякого насилия, и в частности применения огнестрельного оружия. Я даже куропаток стреляю не чаще раза в год. Но все эти самосуды мне не нравятся. Если вы думаете, что вам может пригодиться дробовое ружье десятого калибра, я с удовольствием предоставлю его в ваше распоряжение. Ружье старое, заслуженное. Между прочим, я пробовал выяснить у этого, который приходил меня вербовать, — это был Кертс Хавок, ваш ближайший сосед, — я у него спросил, какой вечер они наметили, но он мне не сказал. И кстати, мистер Кингсблад… Нийл, вы бы не хотели работать у меня в магазине? Начать можно хоть завтра, если вам удобно.

— Знаешь, — сказала потом Вестл, — все-таки расовые различия — это не пустые слова. Никогда негры, даже самые распоследние, не будут так гадки, как Кертис, Федеринг или Стаубермейеры. Все это мне начинает порядком надоедать.

Первый день в магазине Смита прошел для Нийла спокойно, почти скучно. Никто не глазел на него, никто не отказывался принять из его черной руки дюжину черных карандашей № 2. Вестл забежала с работы, они вместе позавтракали, а потом поехали в автобусе домой, и никто не обращал на них внимания, так что им даже стало смешно, а потом им опять стало совсем не смешно, а очень страшно. Ибо вечером их посетил некий мистер Матозас, человек с усами велосипедиста 90-х годов, сыщик из Особого отряда комиссара общественной безопасности (иначе говоря — начальника полиции), и мистер Матозас закурлыкал, с хитрым видом крутя в руках свой котелок:

— Требуются кое-какие справки для комиссара.

Вестл, которой не понравился ни сам Матозас, ни его котелок, ни торчащая из бокового кармана дубинка в кожаном чехле, ответила резко:

— Доложите комиссару, что, по вашим наблюдениям, здесь ведут себя подозрительно: сидят у себя дома, слушают передачу «Страна Свободы» и читают речь президента Трумэна.

Матозас любил посмеяться, к месту и не к месту, что не мешало ему при случае пускать в дело свой красный кулак. Он рассмеялся и сказал:

— Непременно доложу. Он будет рад услышать, что хоть одна семья в этом хулиганском городе ведет себя прилично! А дочка у вас прехорошенькая.

— Представьте себе, мы тоже это замечаем. Но когда вы ее видели? Она уже полчаса как спит.

— О, я бываю в ваших краях. Особый отряд везде бывает.

Нийл подал голос:

— Что вам нужно?

— Комиссар считает, что вам следует кое о чем узнать. Вообще-то, поскольку ваша жена — родственница судьи Бихауса, комиссар, конечно, зашел бы к вам сам, но мистер Бихаус побывал у нас и прямо сказал, что не желает быть замешанным в эту историю и пусть все идет по закону, своим порядком.

— По какому закону? Каким порядком? Не можете ли вы выразить ваши угрозы в более ясной форме? — осведомился Нийл.

— Угрозы? А я-то к вам пришел по-дружески предупредить, что, если вы надумаете собрать пожитки и немедленно очистить помещение, наш отряд готов всячески вам помочь. Но если нет… Имейте в виду, я ничего не знаю ни о каких самосудах, но очень будет досадно, если соберется толпа и учинит незаконные действия, а мы вдруг не прибудем вовремя! Всего хорошего!

Когда дверь за ним захлопнулась, Нийл сказал:

— Этот комиссар, его начальник, мало того, что назначен мэром Флироном, но состоит с ним в дружбе, и с Федерингом тоже, и, как это ни странно, с Родом Олдвиком. Давай-ка переправим Бидди к маме, и поскорее.

Бидди даже не проснулась толком, пока ее поднимали и одевали, и Нийл понес ее на руках, а Вестл шагала рядом — Диана в пальто из верблюжьей шерсти. Обратно они почти бежали, так неспокойно было у них на душе.

Не зажигая в гостиной света; они дежурили у окна. Нийл принес сверху свою любимую винтовку. Ствол ее холодил пальцы. Вечер был теплый, после долгого плена северной зимы манило выйти на улицу, но Нийлу казалось, что мимо дома проходит что-то слишком много народу — и соседей и незнакомых — и каждый словно задерживается на секунду и смотрит на их окна.

Среди прочих мимо дома порознь и не спеша проследовали сыщик Матозас, мэр Флирон и мистер Уилбурн Федеринг.

Но ничего не случилось, решительно ничего, и они легли спать. Спали они неважно. Нийл несколько раз вставал и выглядывал в окно. Ничего подозрительного он не заметил… только сыщик Матозас всю ночь стоял под тополем во дворе Кертиса Хавока и курил папиросы. Может быть, он просто питал склонность к тополям и папиросам?

Утром, когда Нийл сказал:

— Ну, сегодня уж наверно, — Вестл кивнула, и он стал упрашивать: — Может, ту все-таки уйдешь?

— Ни за что!

— Я могу позвать кой-кого из мужчин, вот, например, у меня есть знакомый капитан из цветных, капитан Уиндек. Правда, может, ты переночуешь у отца, и нам бы не мешала.

— Ты хочешь, чтобы я ушла?

— Пожалуй, да.

— Никуда я не пойду. Я остаюсь, — сказала Вестл.

В тот день Пат Саксинар, покинув свою марксистскую обитель, забежала к Нийлу, в магазин Смита. От своего отца, насмерть разобиженного дяди Эмери, она слышала, что в дом Нийла собираются бросить бомбу.

Нийл позвонил Филу Уиндеку в гараж, где тот снова честно трудился за гроши, позвонил и Ивену Брустеру, но они ничего толком не знали. Он пожалел, что ни Аша, ни Райана Вулкейпа нет в городе. Он попытался разыскать Коупа Андерсона, зная, что толстяк-химик, который не делал разницы между своими негритянскими и белыми друзьями, — разве что к первым относился чуть получше — не сплоховал бы, если бы дело дошло до драки. Но оказалось, что Коуп Андерсон уехал с женой в Милуоки.

В магазине мистер Смит притащил ему два ящика с дробовыми патронами, но мистер Смит ограничился словами:

— Я — гм — нашел у себя немножко дроби. Может, вы осенью надумаете поохотиться.

Для Нийла эти патроны имели цену лишь как музейная редкость и как доказательство дружеских чувств. Они были десятого калибра, а дробовые ружья десятого калибра вышли из употребления чуть ли не сразу после Гражданской войны.

Он снова вернулся домой автобусом вместе с Вестл. Оба были напряженно спокойны, как перед боем, и, не будучи расположены готовить обед, ограничились кофе с сандвичами. Нийл больше не предлагал Вестл дезертировать. Ничего определенного она не сказала, но вид у нее был боевой.

Они сбегали к Фэйт Кингсблад проведать Бидди, бегом прибежали домой. Нийл начал сносить в гостиную свои винтовки и боеприпасы.

Из окон гостиной, где они, как и вчера, не зажигали света, им было видно маленькое полукруглое крыльцо, и когда раздался звонок, они узнали в гостье Пат Саксинар и с радостью впустили ее в дом.

Через три минуты звонок зазвонил опять, и Вестл, стоявшая на часах, донесла:

— Какой-то очень милый молодой человек, по виду военный, кажется, в мундире Американского легиона. Прямо красавец. О, да он, кажется, цветной.