КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. - Коллектив авторов

Первой террористической акцией организации был намечен взрыв мачты 3-й Минской радиостанции – глушителя передач зарубежных радиостанций, а также распространение листовок с объяснением причин террористического акта. В течение 1962 г. Ханженков и Храповицкий готовились к взрыву, собирая не разорвавшиеся после войны снаряды, намеревались с помощью Серегина доставить в Минск авиационную бомбу, которую предполагали похитить с военного склада под г. Ригой, Латвийской ССР. При обыске у членов организации были обнаружены тексты проекты устава и программы организации, взрывчатка и типографский шрифт.

Верховный суд Белорусской ССР 7 октября 1963 г. приговорил Ханженкова и Серегина к 10 годам лишения свободы, Храповицкого к 8 годам лишения свободы с отбытием срока наказания в трудовой колонии строго режима.

123. Из проекта программы организации, написанного Ханженковым С.Н. в ноябре 1962 г.

Вот уже 45 лет страна наша идет по пути социализма к коммунизму. За эти годы социализм добился создания технически мощного лагеря, угрожающего всему миру. Большие достижения в технической области имеются благодаря диктаторскому режиму, который выжал все из своего народа и уничтожил несогласных с «генеральной линией». За счет того же народа оказывается широкая поддержка «дружеским» социалистическим и несоциалистическим странам в целях пропаганды. Но еще ни одна страна, которой мы помогали, не встала добровольно на наш путь. Много средств идет также на поддержание огромного партийно-управленческого аппарата. Наше государство представляет собой образец бесхозяйственности, бюрократизма. Следствием всего этого является низкий материальный уровень жизни народа. И прогресса в этой области не заметно никакого.

У нас полное отсутствие демократических свобод. Благодаря этому безнаказанно чинится произвол. Давно уже уничтожены не только политические противники существующего порядка, но и люди, которые при определенных условиях могли ими стать. Мы имеем право только приветствовать решения партии и правительства. Если руководство сочтет нужным, оно может вообще не сообщать о своих решениях. Власти заглушают радиопередачи на русском языке из-за границы, запрещают ввоз журналов и газет капиталистических стран. В результате всего этого строй наш обладает еще одним сильнейшим недостатком: он беспомощен перед лицом любого авантюриста, стоит ему только взять власть в свои руки.

Так может, люди, лишившись материального достатка и свободы, верят в идеи марксизма, который претендует на решение всех противоречий и на создание идеального общества? Нет. С каждым годом растет безразличие простого человека к этим идеям. Коммунизм опровергается самими людьми, проявляющими пассивность везде, где не видят личной выгоды. Очень характерной для нашего строя является также незаинтересованность низов в том, что им навязывают верхи. Подавляющая масса людей не имеет никаких общественных целей и стремлений. Вот тогда-то и проявляется самый главный недостаток строя: он не может дать людям идеи, которые повели бы их вперед, он превратил человека в обывателя. Он развивает в человеке беспринципность, трусость, слепое повиновение. Исчезли такие понятия, как честь, человеческое достоинство, стремление к свободе, к правде. Короче говоря, человек перестал существовать как личность.

Все о чем говорилось выше не случайно и не временно, а вытекает из самого коммунистического учения и будет существовать, пока существуют страны, использующие это учение.

Потому мы и хотим уничтожить существующий порядок. Мы хотим видеть свободного человека в демократическом обществе. Наша цель – создание буржуазной демократической республики. Россия зашла в лабиринт, оканчивающийся тупиком.

Мы предлагаем вернуться, а уже тогда двинуться вперед, но не к утопии, а к прогрессу. Мы признаем прогресс, если: 1) развиваются лучшие качества личности; 2) улучшается общественное устройство; 3) неуклонно возрастает материальное благополучие людей.

Путь к достижению цели – политический переворот. Здесь перед нами стоят две задачи:

1) Пробудить сознание многих людей, то есть превратить их пассивный протест в активный.

2) Оградить себя от властей, а в дальнейшем преодолеть их сопротивление.

Первая задача требует создания организации. Вторая требует организации вооруженной и на первом этапе строго секретной, учитывая, что у правительства огромный опыт подавления всякой оппозиции и прекрасный аппарат, состоящий из преданных людей. Строгая секретность необходима еще и потому, что очень трудно найти человека, на которого можно полностью положиться. С другой стороны, успех дела зависит от массовости. Поэтому-то наша ближайшая задача – пробуждение общественного сознания людей. Но осуществлять это придется путем диверсионных и террористических актов, распространением листовок. На втором месте будет стоять теоретическая работа. […] Мы же надеемся, что в результате наших действий в революцию будет втянуто много людей, тогда станет развиваться и теория. И мы руководствуемся тем, что нам на сегодня отчетливо понятно, кроме работы внутри страны необходимо связаться с заграницей. Там имеются эмигрантские организации, цели которых сходны с нашими. Да и весь свободный мир заинтересован в уничтожении коммунистической угрозы. Мы будем использовать желание некоторых национальностей, желающих отделиться от Союза, и вообще все, что ведет к цели. Итак, мы начинаем создавать ядро организации. […] Достанем оружие и взрывчатку. Что будет дальше и насколько мы правы, покажет будущее.

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31 Д. 95626. Л. 231–232.

Светокопия

124. Из заключения помощника прокурора Белорусской ССР по надзору за следствием в органах государственной безопасности 1 марта 1964 г. по делу Ханженкова С.Н. и других

В судебном заседании 2 октября 1963 г. допрошенные Ханженков, Храповицкий и Серегин показали:

Ханженков: «Я родился в пос[елке] Усть–Утиный Магаданской области, где мой отец жил на поселении[408]. До 13 лет я учился и жил в г. Магадане, где окончил 6 классов[409] […]

С самого раннего детства я сталкивался с детьми осужденных и самими осужденными, среди которых было много и невинно пострадавших от культа личности. Разговоры и рассказы этих лиц производили на меня сильное влияние, оставили неизгладимый след на формирование моих политических взглядов.

Я как-то слишком рано понял, что в нашем обществе есть много несправедливости. Такое убеждение у меня было настолько сильным, что я не верил ничему, что говорили нам в школе о демократии, свободе и справедливости нашего строя. […]

Примерно с 1959 г. я стал прослушивать передачи зарубежных радиоцентров. Вначале это было простое любопытство, слушал я передачи нерегулярно, когда отец бывал в командировках.

Затем у меня появилась потребность слушать зарубежные передачи. В них высказывались именно такие взгляды, которые сложились и у меня. Я стал регулярно слушать передачи из-за границы и постепенно пришел к выводу, что должен бороться за свои убеждения, активно их отстаивать.

В 1962 г. у меня впервые появилась мысль о создании организации, борющейся с существующем в нашей стране строем, а главное – политическим режимом.

Как первый шаг на этом пути, я мыслил взорвать глушитель передач иностранных радиостанций.

Я считал, что глушитель – это символ того, против чего я восставал. […]

С Храповицким и Алексейцевой[410] я говорил о том, что нужно взорвать глушитель. Они со мною согласились, и мы приступили к практическим шагам[411]. […]

Примерно с лета 1962 г. мы решили составить программу и устав организации. […]

Конечная цель нашей программы – свержение советской власти. Методы – распространение своих взглядов устно, путем листовок и совершения взрыва глушителя, то есть диверсионного акта и вообще путем террора. О терроре я написал в проекте программы, но как-то всерьез не думал об этом. Уже на следствии я понял, что террор – это случайное слово.

Взрывом глушителя мы хотели показать, что в стране есть люди, недовольные властью и строем. Этот акт должен стать толчком для группировки недовольных лиц. […]

Я считал, что у нас нет свободы, а в буржуазно-демократической республике она есть. Поэтому мне казалось, что следует вернуться назад, к буржуазно демократической республике, чтобы при демократических свободах развитие общества пошло правильным путем. Я имел в виду строй – подобный Америке.

[…] Мы думали довести до конца свои намерения, и, если бы нам не помешали, мы бы сделали все, что планировали.

Летом в 1962 г. я познакомился с Серегиным по почве общности политических взглядов. Он согласился поддерживать нас во всем. Конкретно я познакомился с Серегиным на свадьбе нашего студента Лемеша. Я запел песню о Колыме, Серегин поддержал меня[412]. Эту песню я знал с детства. После этого мы с Серегиным разговорились, я увидел, что у нас общие политические взгляды, что он настроен по-боевому и готов бороться против несправедливости […]