В постели с тираном 2. Опасные связи - Диан Дюкре

Политика – это тоже своего рода импровизированный танец. Двадцать третьего сентября 1987 года Ивана Стамболича выводит из большой политической игры его протеже и друг. На заседании Центрального комитета Союза коммунистов Югославии, продлившемся около тридцати часов, Милошевич зачитывает конфиденциальное письмо, обвиняющее одного из ближайших сослуживцев Ивана в обмане и коррупции. Стамболич слышит, как друг произносит слова, двусмысленность которых дискредитирует его, Ивана: «Я искренне надеюсь и твердо верю, что товарищем Стамболичем манипулировали и что сам он ни в чем не виноват».

Мире снова приходится столкнуться с полицией: стражи порядка, получившие приказ отвезти доктора социологии домой, являются к ней в университет и заставляют сесть в их автомобиль. Дома она видит сильно нервничающих Марко и Марию, которых почему-то тоже схватили и насильно привезли домой. Цель подобного вмешательства силовых структур вполне понятна: Стамболич и его ближайшие приспешники хотят отомстить Слобо за предательство и начинают терроризировать семью Милошевича. Однако ничего по-настоящему ужасного в этот день не произошло. «Он вернулся домой счастливым, и вместе с ним приехало машин двадцать с его друзьями. Я не отдавала себе отчета в том, насколько важен этот политический момент, потому что единственное, что меня интересовало, – это чтобы Слободан остался в живых». А вот Стамболича ждут большие неприятности: два месяца спустя он теряет свою должность.

Слободан, завоевав симпатии экстремистски настроенных сербов своими заявлениями в Косово, активно прибирает к рукам власть в Белграде. Мира вскоре начинает одеваться очень строго, хотя и по-прежнему элегантно. Когда корреспондентка газеты «Таймс» Десса Тревизан приглашает чету Милошевичей отужинать в ресторане на роскошной барже, оформленной в стиле 1930-х годов, Мира является на встречу с видом триумфатора и производит впечатление «своим черным платьем, своими черными чулками, своими туфлями на высоких каблуках и своей черной шевелюрой». У нее в волосах неизменный цветок. Костюм дополняет желтое пальто. После нескольких банальных фраз и обмена любезностями молодая журналистка жалуется гостье, что ей было очень-очень трудно найти икру для этой встречи. «Я не ем икру», – торжественно отвечает Мира. Журналистка, сказав затем, что ресторан на барже, в котором они находятся, вообще-то специализируется на рыбе, получает тот же ответ: «Я не ем рыбу». Журналистка, по-видимому, не удосужилась выяснить, что любимое блюдо Миры, которое она ест, находясь «на людях», – мясные фрикадельки.

Однако Мира – товарищ Маркович – отнюдь не обижается. Она неутомима и энергична. «В течение всего вечера она непрерывно болтала… Она делала заявления вроде вот такого – «на Западе уже больше нет частной собственности». Я тем временем поглядывала на Слободана. Он ел свою рыбу и почти ничего не говорил. Он ограничивался лишь тем, что то и дело кивал»[235]. Мира умеет произвести впечатление на аудиторию, и в этот вечер она демонстрирует, что на политической арене с ней придется считаться.

За четыре года Слободан кардинально меняет взгляды на многие политические проблемы. Происходят резкие изменения: коммунистическая партия становится партией социалистической. Однако чтобы Мира чувствовала себя рядом с мужем уверенно, нужно избавиться от одного – самого последнего – пережитка ее прошлого. Восхождение ее дорогого Слобо к вершинам власти приводит к открытой вражде с Момой Марковичем, с которым и раньше случались перебранки. Теперь же таким, как он, ветеранам партизанской войны, настроенным весьма консервативно, очень трудно согласиться с проводимыми реформами. Мира просит этого «знаменосца» коммунизма поддержать ее мужа в кардинальном реформировании партии. Мома предпочитает ответить дочери отказом и открыто выступает против модернизации политических институтов, затеянной Слободаном. Это самое настоящее оскорбление. Мира не простит отцу унижения, которое испытала. Неприязнь, возникшая у Миры к Моме, так сильна, что когда он два года спустя, в августе 1992 года, умирает, она отказывается идти на похороны. Он для нее больше не отец: он превратился в ее врага. Старшая дочь Момы отнюдь не забыла обид детства: Мира затевает долгую судебную тяжбу с женщиной, отдалившей дочь от отца, – со своей мачехой – за наследство, оставленное Момой. Удары, наносимые друг другу противоборствующими сторонами, так сильны, что брат Миры прокомментирует происходящее следующим образом: «Я не пожелаю и своему злейшему врагу иметь такую сестру…»[236].

Балканская Антигона

Чета Милошевичей пришла к власти в десятилетие, отмеченное деятельностью польского движения «Солидарность» под руководством Леха Валенсы. Эта деятельность вызывает цепную реакцию в других странах социалистического лагеря и приводит к постепенному ослаблению коммунистических режимов. Югославия, несмотря на проведенные Милошевичем реформы, не остается незатронутой этим ветром перемен. В городе Нови-Сад, например, выражение недовольства приобретает неожиданную форму: сто пятьдесят тысяч человек собираются вокруг здания местного органа власти и бросают в него тысячи стаканчиков с йогуртом, что приводит к его роспуску. Это – «революция йогуртов». После того, как аналогичные события происходят в Косово и Черногории, высшее руководство в Белграде уходит в отставку. И Милошевич, получив поддержку партийной номенклатуры, в мае 1989 года становится президентом Сербии.

В следующем месяце происходит событие, которое снова привлекает к Милошевичу внимание средств массовой информации: двадцать восьмого июня Слободан произносит на Косовом поле речь, которую слушает едва ли не миллион человек. Ситуация, в которой оказался новый президент, нелегка: он впервые заговаривает о возможности «вооруженного конфликта». Данная демонстрация силы в публичной речи приводит к разногласиям в семье Милошевичей. Слободан пытается убедить Миру, что он этим заявлением укрепил свой контроль над событиями внутри Югославии и припугнул тех, кто хотел бы развязать вооруженный конфликт. Мира же совсем по-другому интерпретирует его заявления, а также то, что он прибыл на Косово поле не на чем-нибудь, а на военном вертолете. «В своих разговорах с ним я много критиковала такой сценарий, а он мне отвечал, что главная задача отныне состоит в том, чтобы разделаться с монархистами, традиционалистами и фашистами и что он уже больше не может позволить себе быть слишком дипломатичным».

Никто в Сербии так сурово не критикует Слободана, как Мира, однако она дает ему при этом и много полезных советов. Новый президент решает ослабить социальную напряженность и для этого изменяет конституцию: теперь уже можно будет проводить многопартийные выборы. Милошевич, проводя предвыборную кампанию, ратует за стойкий патриотизм и экономику, управляемую сильной властью. В сентябре 1990 года его партия добивается на первых многопартийных выборах очень высоких результатов. Совсем не амбициозный Слободан, который, по мнению его школьных товарищей, мог стать в лучшем случае начальником вокзала, и его «Антигона» отныне являются хозяевами Югославии. В отличие от бывших «сателлитов» СССР, сотрясаемых демократическими преобразованиями, в Югославии утверждается режим, страдающий левизной и ксенофобией.