Летопись Третьего мира Ч.4 Тень Ораны (СИ) - Мария Версон

- Первая из родившихся людей была не просто человеком. Не просто отпрыском племени элементалей, рожденным без духа. Она была Матерью. Она родила трех элементалей второй, новой системы. И она должна была родить четвертого, Лухс. Четвертого.

- Но элементов всего три… - Голос целителя совсем потерял силу. Это простое прикосновение её руки с его лицом привносило в хаос его души некую упорядоченность.

- Четыре, мой мальчик. И именно поэтому наш прекрасный, богатый мир пошел под откос. Но все будет хорошо. Я дам тебе силу, чтобы ты смог внести свой вклад в защиту мира от изъянов в его системе.

Не моргая, Лухс продолжал таращиться во тьму капюшона, из которого выглядывал только кончик подбородка. Он не понимал, о чем она говорит, но никак не мог догадаться, что же она пытается до него донести.

- Та женщина была Матерью. Она была самой жизнью. А сайланты – носители жизни. Вы можете спасти её, можете отнять. Но главное, чего вы, сайланты, не можете – это придать жизни форму. Вы неспособны собрать из бесконечной энергии то, что принято называть сосудом. Я дам тебе такую силу, Лухс. Ты будешь тем, кто сможет вернуть сайлантам души.

Она убрала руку от лица и сняла с головы капюшон.

Целитель пошатнулся и сделал шаг назад, с возгласом:

- Ора?! – Он таращился на высокую, светловолосую женщину с белой кожей и ярко-голубыми глазами. Во всем она походила на знакомую ему Синенту Диву, но только на её голове блистала не диадема - там была тонкая, с заостренными риалроновыми зубьями, походящими на клыки змеи, корона.

Она сняла её, и ничто в её лице не изменилось.

Ричи шел по темному коридору подземелья дворца на четвертом острове Орана вслед за Лин. Она искала определенный магический артефакт, спрятанный где-то на этом острове, и в то же время пыталась отдохнуть: полтора месяца беспрерывного боя оставили заметный отпечаток на её досель молодом лице. Рыжие волосы будто перестали быть такими же пламенными, кожа побледнела, плечи осунулись и искривили грацию осанки.

Резко, змей замер и устремил свой взгляд куда-то в сторону, на стену из золотого камня. Лин показалось, будто он что-то увидел, но его лицо говорило о другом: его взгляд стал рассеянным, хотя глаза выглядели напряженными. Маг остановилась, вопросительно глядя на Ричи, но тот не замечал вопроса на её лице.

- Я слышу её. – Ошарашено проговорил змей. – Слышу. Это она.

Его голос так изменился, что Лин даже не пришлось спрашивать, о ком это он говорил. Она подошла к старинному другу и хотела его успокоить: его холодное сердце было разбито, и даже сквозь столетия эта рана давала о себе знать.

- Ричи, она давно умерла…

- Я знаю. – Краешки его губ потянулись в улыбке, и он медленно повернул голову к Лин. – Но я слышу.

- Орита. – Представилась она. – Орита Дива. Первая королева земель Ораны, мать Монтеры Дивы. И я… - Она взяла руку Лухса и положила её себе на грудь. – Я дам тебе частицу своей души.

И Лухс почувствовал её. Тепло, какого он никогда не ощущал прежде. Частичка, искорка тепла, каплями энергии звенящая в его пустой душе, и она стала заполняться.

За спиной Ориты возник белолицый высокий силуэт, чьи медные волосы блистали даже в ночной тьме. Ричи замер, пожирая взглядом светловолосый затылок своей самой любимой и дорогой на всем свете женщины.

- Иди. – Сказала Орита Лухсу, неспособная сдержать улыбку.

- Но я не могу войти в море!.. – Лухс едва не плакал. Он ещё не понимал, что за событие сегодня свершилось.

- А как ты вышел, сайлант? – Спросил у него змей, не спуская глаз с любимой.

Лухс моргнул, но его тут же осенило. Он снова повернулся к морю и вошел в воду по колени. Он чувствовал, как вода выталкивает его, не пускает, выгоняет на сушу. Но мудрого Море можно перехитрить.

Целитель ещё раз обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на первую из людей, на мать всего человечества, Ориту Диву. Ричи, закрыв глаза и наслаждаясь каждым прикосновением, гладил женщину по распущенным волосам.

Лухс зачерпнул в ладони горсть воды и выплеснул её. В тот же миг, сам он, его тело, обратились в мириады кровавых песчинок, каждую из которых Лухс чувствовал, каждой из которых он был.

Бесшумно, песчинки растворились в воде.

Лухсу потребовалось не менее одиннадцати часов, чтобы снова осознать себя. Он собирал себя по крупицам, по мельчайшим, простейшим частицам. Каждая из них, будучи бесконечно малой, не чувствовала огромного давления той толщи воды, что была повсюду вокруг. Но когда частицы начали собираться в нечто единое, целое, Лухс стал чувствовать, что власть над частицами собственного тела начинает теряться.

Он слишком плохо знал дно южной части моря, и не учёл, что может случиться такое: он оказался вдалеке от родного города.

Чтобы не быть раздавленным водной толщей, целитель снова расщепил свое тело и при помощи подвластных его сознанию частиц пытался определить, в какой же стороне город. На ходу, когда его жизнь была под угрозой, он учился видеть сквозь частицы. И ему удалось.

Никогда прежде Лухс не совершал чего-то подобного, и не знал, его ли эта сила, или его сознанию удается подчинять себе такое количество точек благодаря полученному от Ориты дару.

Снова и снова расщепляя свое тело на частицы, Лухс приближался к городу Мьюлле: самому страшному из мест, о которых только могло слышать человечество.

Целитель вытянул вперед не до конца собравшуюся из частиц руку, и его пальцы коснулись маслянистой поверхности стеклянного щита города. Никогда и никому не удавалось пройти сквозь него, только лишь Лухсу семь лет назад.

Начиная чувствовать давление воды, Лухс совершил ещё одно усилие и снова превратил свое тело в частицы. Но теперь перед ним стояла куда более сложная задача: ему нельзя было терять контроль ни над одной из них. Он должен был направить их на стеклянный барьер, толщиной в несколько метров, чтобы его частицы прошли сквозь сверхтонкие поры, залитые маслом, и прошли на другую сторону.

Лухс не знал, сколько времени заняло воплощение этой задумки. Когда его вышвырнуло на другую сторону барьера, во рту почувствовался мерзкий металлический привкус, а в нос ударил запах железа.

Целитель едва не взвыл, но успел в последний момент прикрыть рот уцелевшей рукой. Другая, левая, кровоточащим куском плоти неподвижно лежала у него на животе. В ней полностью отсутствовали мышцы предплечья и локтевой сустав. Во множество рваных ран на теле начинала поступать черная маслянистая жидкость, в которой Лухс очутился после падения.

Сцепив зубы, что, правда, не помогло преодолеть боль, целитель принялся перераспределять оставшуюся в его теле энергию, и он с ужасом осознал, что потерял почти половину своей крови. Его иссиня-черные волосы прорезала седина.