Тень змея - Рик Риордан

Зия обошла стол и взяла меня за руку. Я почувствовал на себе жгучие завистливые взгляды пары десятков парней, сидевших за другими столиками.

– Ты не против, если я поживу в Бруклинском Доме? Я могла бы помочь вам с обучением ребят. Но если ты считаешь, что мне не стоит…

– Нет! – сказал я, пожалуй, с излишним жаром. – В смысле, нет, я не буду против. Я буду очень даже за. Отличная идея. Супер. Просто замечательно.

Зия улыбнулась. Кажется, температура в ресторанном дворике подскочила сразу градусов на десять.

– То есть ты согласен?

– Да. В смысле, если ты сама считаешь, что тебе это подходит. Я бы не хотел, чтобы ты чувствовала неловкость или…

– Картер, – мягко сказала она, – заткнись.

А потом она наклонилась и поцеловала меня.

Я сделал, как она сказала. Даже никакой магии не понадобилось. Я заткнулся.

21. С богами все ясно; с моими чувствами – нет

Ах, мои самые любимые в мире слова: Картер, заткнись.

Зия и вправду прошла долгий путь с тех пор, как мы впервые с ней встретились. И думаю, она небезнадежна, хоть ее и угораздило влюбиться в моего брата.

Что касается Картера, то он поступил очень мудро, поручив конец рассказа мне.

После битвы с Апопом я чувствовала себя совершенно ужасно, причем во всех отношениях. В физическом смысле я превратилась в дохлую клячу. В магическом – я растратила всю энергию до последней искорки, и даже боялась, что во мне что-то непоправимо испортилось: по крайней мере, у меня появилось какое-то неприятное жжение в груди – не то следствие полного исчерпания магического резерва, не то изжога.

В эмоциональном плане дела обстояли ничуть не лучше. Я видела, как Картер бросился обнимать Зию после того, как она выбралась из-под дымящихся останков Змея. Конечно, все это было просто чудесно, и я очень за них радовалась, но это трогательное зрелище только лишний раз напомнило мне о моих собственных терзаниях.

Куда же подевался Уолт? (Я решила, что буду называть его так, иначе сойду с ума, пытаясь разобраться в его раздвоении личности.) Когда бой закончился, он стоял рядом, а потом взял и пропал.

Может, он исчез вместе с остальными богами? Я и так уже тревожилась из-за Беса и Баст. Очень уж не похоже на них: вот так взять и исчезнуть, не попрощавшись. И вообще мне не понравилось то, что Ра сказал о богах – что они должны теперь тоже покинуть землю.

«Нельзя изгнать из мира меня, не изгоняя богов», – вспомнила я предостережение Апопа.

Проклятый гад мог бы сказать об этом и пораньше, до того, как мы провели обряд экзекрации. Только я смирилась со всей этой нелепой ситуацией относительно Уолта – Анубиса – ну, почти смирилась – и вот, пожалуйста: Уолт куда-то испарился. И если теперь окажется, что он опять для меня недоступен, я просто пойду, залезу в какой-нибудь саркофаг, накроюсь крышкой и никогда-никогда больше не вылезу.

Картер остался трястись над Зией в лазарете, а я отправилась бродить по коридорам Первого нома, но Уолта нигде не было видно. Тогда я попробовала связаться с ним через амулет шен. Никакого ответа. Я даже попыталась спросить совета у Исиды, но богиня тоже никак не отозвалась. И мне все это страшно не нравилось.

При этом я неплохо развлеклась в зале Эпох, где Картер держал свою скромную тронную речь: «Хочу от всего сердца поблагодарить всех присутствующих за то, что сделали меня фараоном», и т. д. и т. п.

И конечно, я была рада побывать в Нижнем мире и встретиться с мамой и папой. Что ж, хотя бы с ними связь потеряна не окончательно. Но я очень огорчилась, не обнаружив Уолта и там. Если уж ему заказан путь в смертный мир, разве он не должен находиться в Зале Суда, исполняя служебные обязанности Анубиса?

Я как раз думала об этом, когда мама отвела меня в сторонку. (Не в буквальном смысле, конечно. Будучи привидением, отвести меня куда бы то ни было она не могла.) Мы стали слева от помоста с троном, неподалеку от музыкантов-покойников, играющих очень даже живую музыку. Джей-Ди Гриссом и его жена Энни улыбнулись мне. Вид у них был счастливый, так что я от души за них порадовалась, но все равно не могла смотреть на них без чувства вины.

Мама потеребила свой кулон – призрачную копию моего амулета тиет.

– Сейди… у нас так никогда и не было возможности как следует поговорить друг с другом… посекретничать.

Пожалуй, это слабо сказано, учитывая, что, когда она умерла, мне было всего шесть лет. Но я поняла, что она имела в виду. Даже после того, как прошлой весной у нас появилась возможность видеться, нам ни разу не выпадала возможность просто поболтать. Навещать ее в Дуате было непросто, а электронной почты, скайпа или даже мобильных телефонов у призраков не бывает. Хотя даже если бы в Нижний мир провели Интернет, «френдить» в Фейсбуке свою умершую маму было бы как-то уж слишком…

Но вслух я ничего этого говорить не стала, только кивнула.

– Ты стала такой сильной, Сейди, – сказала мама. – Тебе пришлось быть храброй так долго, что теперь тебе трудно перестать все время защищаться. Ты боишься, что можешь потерять еще кого-то, кто тебе дорог.

У меня даже голова закружилась. Неужели я стала прозрачной, как моя мама-призрак? Меня так и тянуло сказать, что нет, ничего подобного, или возмутиться, или отшутиться. Мне совсем не хотелось слушать мамины комментарии на этот счет, особенно если они бьют не в бровь, а в глаз.

И в то же время у меня было так муторно на душе из-за Уолта, и я так волновалась за него, что мне ужасно хотелось перестать сдерживаться и разреветься у мамы на плече. Хотелось, чтобы она обняла меня, погладила по голове и утешила, приговаривая, что все будет хорошо. К сожалению, поплакать на плече у привидения еще никому не удавалось.

– Я знаю, – с грустью сказала мама, как будто снова прочтя мои мысли. – Меня не было рядом с тобой, пока ты росла. А твой папа… ты же понимаешь, ему пришлось оставить тебя у бабушки с дедушкой. Они очень старались обеспечить тебе нормальную жизнь, но ведь в тебе самой столько всего, выходящего за грань нормальности, правда? А теперь ты вот какая стала… совсем взрослая. – Она вздохнула. – Я пропустила столько важных событий в твоей жизни, что теперь и не знаю, нужны ли тебе мои советы. Но я все-таки скажу тебе самое главное: доверяй своим чувствам. Не могу обещать тебе, что ты никогда больше не будешь страдать, зато твердо обещаю: риск того стоит.

Я вглядывалась в ее лицо, совсем не изменившееся с тех пор, как она умерла: те же пушистые светлые волосы, синие глаза, чуть лукавый изгиб бровей. Мне много раз говорили, что я очень на нее похожа. А сейчас я и сама это видела. Чем старше я становилась, тем заметнее проявлялось сходство между нами. Добавьте маме пару лиловых прядей – и нас с ней вообще не отличишь.

– Ты имеешь в виду Уолта, да? – выдавила я наконец. – То есть мы с тобой вроде как секретничаем о парнях?

Мама сморщила нос.

– Ну… боюсь на самом деле, что ни черта на это не гожусь. Но должна я хотя бы попробовать! Когда я была в твоем возрасте, то на советы твоей бабушки не полагалась. Никогда не решалась поговорить с ней по душам.

– Да уж наверное.

Я попыталась представить себе нашу с бабушкой беседу об отношениях с парнями под вопли дедушки, бурно сопереживающего очередному матчу по телевизору и требующего еще чая и подгоревших печений.

– Мне казалось, – отважилась продолжить я, – что мамы обычно предостерегают своих дочерей от того, чтобы они шли на поводу у своих чувств. Ну чтобы они не водились с не теми парнями. У которых плохая репутация и все такое.

– А. – Мама сокрушенно покивала. – Но понимаешь, ничего такого я посоветовать тебе не могу. Почему-то я не беспокоюсь, что ты сделаешь плохой выбор, Сейди. Я только опасаюсь, что ты побоишься кому-нибудь довериться – даже самому правильному человеку. Но конечно, это твое личное дело, а не мое. Могу только сказать, что Уолт переживает еще больше, чем ты. Будь с ним помягче, ладно?

– Быть с ним помягче? – я чуть не рассмеялась. – Да я даже не знаю, где он! И к тому же в него вселился бог, который… который…

– Который тоже тебе нравится, – закончила за меня мама. – Согласна, есть от чего запутаться. Но сейчас они действительно стали одним целым. У Анубиса с Уолтом так много общего… По отдельности ни один из них не смог бы жить нормальной жизнью. А вместе у них есть шанс.

– Ты хочешь сказать… – Противное жжение у меня в груди притупилось, хоть и совсем чуть-чуть. – Хочешь сказать, что я еще увижусь с ним? Что он не удалился за пределы мира, или куда там деваются боги?

– Ты обязательно с ним увидишься, – заверила меня мама. – Потому что сейчас они оба стали единым существом, обитающем в смертном теле. И они теперь способны ходить по земле, как это делали прежние боги-фараоны Египта. И Уолт, и Анубис – они оба хорошие юноши. Правда, оба очень ранимые и чувствительные. Они оба чувствуют себя в смертном мире немного неловко и опасаются, что люди не примут их как должно. И оба испытывают к тебе одни и те же чувства.