Молодой Александр - Алекс Роусон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем последовала пьяная ссора и убийство Клита, а вскоре после женитьбы Александра на Роксане обнаружился заговор царских пажей, который мог бы увенчаться успехом, если бы Александр не пьянствовал со своими друзьями до глубокой ночи, лишив юношей, охранявших его опочивальню, возможности напасть на него в удобное для них время. Каллисфен, историк кампании, который возражал против того, чтобы Александр перенимал персидские обычаи, особенно против попытки ввести проскинезу (простирание ниц перед царем), также был замешан в заговоре, а позже либо убит, либо умер до суда.
В 327 году до н. э. Александр вновь пересек горы Гиндукуш и направился на восток, в северную Индию, надеясь подчинить себе земли, связанные с империей Ахеменидов. В следующем году у реки Гидасп (ныне Джелум) он столкнулся с армией местного царя Пора. Это было одно из самых жестоких сражений за всю историю правления Александра, но македонской кавалерии в конце концов удалось окружить врага и его устрашающие ряды боевых слонов. В честь победы заказали специальный набор памятных медальонов, но событие было окрашено горем. Буцефал, любимый конь Александра, погиб примерно в то же время, и вокруг его могилы построили город Александрия Буцефала.
Армия настаивала на возвращении. Александр, видимо, верил, что они вот-вот выйдут к восточному морю, как то предполагал Аристотель, но у реки Гифас (Беас) деморализованные и утомленные боями воины отказались идти дальше. Александру не суждено было достичь края света.
Для обратного пути построили флот, чтобы переправить людей вниз по реке к устью Инда. Путешествие не было мирным: по дороге они встречали все большее сопротивление, политика террора со стороны Александра часто заканчивалась расправой над местными жителями. В одном поселении маллов, предположительно в современном Мултане, Александр, подстегивая свои впавшие в апатию войска, лично возглавив штурм стены, был окружен внутри цитадели и получил самую серьезную рану в своей жизни: массивная стрела пронзила нагрудник и застряла в его груди. Несмотря на сильную кровопотерю, он выжил, помогли крепкое телосложение и общее здоровье; однако многие считали его мертвым, пока он снова не появился перед войском несколько дней спустя, даже сумев сесть на лошадь под оглушительные приветствия солдат.
Критянин Неарх, один из товарищей детства Александра, был поставлен во главе флота, который должен был пройти вдоль побережья к Персидскому заливу, в то время как Александр вместе с большей частью армии вернулся в центр империи через пустыни Гедросии, теряя по пути множество людей из-за нехватки еды и воды, внезапных наводнений и изнуряющей жары. Хотя античные авторы склонны преувеличивать масштабы катастрофы, в любом случае эта ошибка стоила дорого. В Кармании войско перегруппировалось, и в дальнейшем Александр провел оставшиеся годы своей жизни в персидских царских городах или рядом с ними. В Сузах он продолжил политику интеграции с персидским обществом. Состоялась массовая свадьба, на которой 80 Cпутников женились на местных девушках, и сам Александр взял в жены двух женщин из рода Ахеменидов, Статиру и Парисатиду. Затем он решил уволить из армии ветеранов, что вызвало новый мятеж. Прибытие 30-тысячного корпуса персидских юношей, обученных на македонский манер, включение в войско иностранных кавалерийских сил и переход Александра к персидским обычаям оскорбили закаленных воинов, они чувствовали обиду за то, что он уменьшал их влияние и постепенно переставал зависеть от своих земляков. Позже они примирились, хотя зачинщиков казнили за подстрекательство к мятежу, и, чтобы залечить раны, нанесенные расколом, устроили грандиозный пир. Кратер, один из самых надежных полководцев и Спутников Александра, был назначен во главе македонских сил, которые он должен был вести обратно на родину, чтобы сменить там Антипатра на посту наместника. Пожилой политик отлично справлялся со своими обязанностями, подавив восстания во Фракии и Греции, но его отношения с Александром становились все более натянутыми, отчасти из-за враждебных сообщений Олимпиады. Как только Кратер ушел, Александра поразила потеря другого его ближайшего сподвижника, Гефестиона, который умер после непродолжительной болезни в Экбатане в 324 году до н. э. Его похороны были грандиознее, чем похороны Филиппа: часть стен Вавилона разобрали, чтобы освободить место для гигантского костра. После того как Александр оправился от чрезмерного горя, он вернулся на тропу войны, покорив касситов, живших к северу от Суз в горах Загроса. Царь обдумывал новые завоевания. Строился большой флот с целью захватить Аравию, и даже ходили слухи, что Александр вынашивал идею расширить свою империю на запад, однако ему не довелось приступить к этой миссии. Он заболел в Вавилоне летом 323 года до н. э. и умер 11 или 12 дней спустя, в ночь с 10 на 11 июня. Ему было 32 года. Вавилонская астрономическая таблица бесстрастно фиксирует это событие, наряду с записью о погоде: «Царь умер; облака…»[1023].
Хотя позже ходили слухи об отравлении, причем источники обвиняли Антипатра, продолжительность болезни Александра говорит против этого. Одиннадцать лет постоянных кампаний, болезней и травм, несомненно, сделали свое дело, ослабив естественную защиту организма и позволив лихорадке одолеть человека, который никогда не проигрывал битв. Он умер, не назначив наследника, а когда его спросили, кому он желает оставить свою только что завоеванную империю, на последнем вздохе заявил: «Сильнейшему» – так гласит предание[1024].
Кто именно является сильнейшим, немедленно стало причиной раздора. Пердикка владел «кольцом власти», но среди Спутников и в армии возникли споры, кто должен быть царем. В конце концов было достигнуто соглашение, по которому на трон официально возвели Арридея, недееспособного единокровного брата Александра, позднее он разделил титул царя с Александром IV, сыном Александра Великого, родившимся у Роксаны через несколько месяцев после смерти отца, и оба царя были переданы под опеку Пердикки. Но это соглашение продержалось недолго. Контроль над различными частями империи оказался в руках других могущественных македонян – диадохов или преемников, сформировались фракции, и последовала серия войн. Регионы, города, народы и земли были разделены между ними, бывшими сподвижниками Александра, прежде всего между Птолемеем и Селевком, которые смогли основать самые прочные и длительно существовавшие царства в Египте и Азии.
Через год после Александра на Халкиде умер от болезни Аристотель в возрасте 62 лет. Античные авторы пишут, что отношения учителя и ученика к концу правления Александра испортились, вероятно, после гибели Каллисфена. «Милостивые знаки внимания» Александра, как сообщает Плутарх, «лишились прежнего пыла и привязанности к нему, и это было доказательством отчуждения»[1025]. Аристотель никогда прямо не упоминает Александра ни в одном из своих сочинений; хотя исследователи спорят о том, не является ли раздел его «Политик», посвященный абсолютному царствованию, описанием нового стиля правления, установленного Александром; однако, согласно Плинию Старшему, когда художник Протоген искал новые сюжеты для живописи, Аристотель предложил ему деяния Александра, потому что они были бессмертными[1026].
Все оставшиеся в живых родственники Александра, последние из Аргеадов, в итоге были уничтожены. Его иллирийская единокровная сестра Киннана была убита, когда путешествовала по Азии, чтобы устроить брак между своей дочерью Адеей-Эвридикой и Арридеем – Филиппом III. Свадьба состоялась, но позднее чета из брата и племянницы Александра Великого была убита Олимпиадой в Македонии. В свою очередь, саму Олимпиаду казнил Кассандр, сын Антипатра, в Пидне в 316 году до н. э. Чуть позже исчезает с арены и подросший Александр IV вместе со своей матерью Роксаной. Геракл, незаконнорожденный сын Александра от Барсины, выросший в Пергаме, также оказался в центре конфликта между диадохами. Его вернули в Грецию только для того, чтобы тайно убить, – кремированные останки предположительно этого юноши, с дубовым венком из золота, содержащиеся в бронзовом сосуде, были обнаружены в 2008 году недалеко от святилища Евклеи в Эгах[1027]. Единокровная и единоутробная сестра Александра Клеопатра, овдовевшая после смерти Александра Молосского, была завидной
