Из ГУЛАГа - в бой - Николай Черушев

Вот в такой обстановке стал формировать 5-ю танковую армию ее первый командарм генерал-майор А. И. Лизюков. Начальником штаба стал полковник П. И. Другое, а членом Военного совета Лизюков попросил назначить к нему дивизионного комиссара Г. Л. Туманяна, с которым Александр Ильич хорошо сработался во 2-м гвардейском стрелковой и 2-м танковом корпусах.

Формирование 5-й танковой армии происходило с 29 мая по 12 июня 1942 г. на основании директивы Ставки ВТК от 25 мая того же года на территории Московского военного округа. В нее вошли 2-й и 11-й танковые корпуса, 340-я стрелковая дивизия, 19-я отдельная танковая бригада, артиллерийские и другие части. В начале июля 1942 г. армия получит еще один корпус – 7-й танковый.

16 июня 1942 г. 5-я танковая армия была включена в состав Брянского фронта (командующий фронтом – генерал-лейтенант Ф. И. Голиков). 17 июля она передислоцируется в район г. Ефремов для прикрытия участка возможного прорыва немецких войск. Здесь части армии занимались боевой подготовкой, вели разведку и строительство оборонительных сооружений. После прорыва немцами обороны на стыке 40-й и 21-й армий распоряжением штаба Брянского фронта 5-я танковая армия стала перебрасываться в район Ельца. Эта переброска осуществлялась смешанным способом: пехота, гусеничные машины и грузы перевозились по железной дороге, остальная техника выдвигалась походным порядком. Однако малая пропускная способность железной дороги на участке Ефремов – Елец в сочетании с одновременной перевозкой в район Ефремова частей 3-й танковой армии привела к тому, что сосредоточение армии А. И. Лизюкова сильно растянулось по времени.

Еще шла передислокация частей и соединений, когда командарм Лизюков получил директиву из Москвы с задачей нанести удар в направлении Землянск, Хохол, перехватить коммуникации танковой группы противника, прорывавшейся к Воронежу, и, действуя по ее тылам, сорвать ее переправу через Дон. Все эти действия должны были оказать помощь войскам 40-й армии, ведущим бои в районе Касторной. Причем Ставка ВГК требовала начать операцию, не дожидаясь сосредоточения всех частей 5-й танковой армии, при этом вводя 2-й и 11-й танковые корпуса побригадно. Воздушное прикрытие этих действий должна была осуществлять авиационная группа генерал-лейтенанта авиации Г. А. Ворожейкина[233].

Не все получилось так, как задумывалось первоначально. Бывший начальник штаба Брянского фронта генерал армии М. И. Казаков впоследствии говорил: «Вместо того, чтобы организовать одновременную массовую атаку танков силами хотя бы четырех-пяти бригад на фронте 12–15 километров, командиры корпусов вводили их в бой прямо из колонн по месту ввода в готовый прорыв с выделением передовых батальонов, примерно по два батальона от корпуса. В итоге наступление танковых корпусов свелось, но существу, к боевым действиям только этих передовых батальонов, а остальные их силы стояли на месте и несли неоправданно большие потери от немецкой авиации…»[234]

Ради справедливости отметим, что большого практического опыта в применении танковых армий при организации наступления у Красной Армии летом 1942 г. еще не было. Тем более у молодого командующего 5-й танковой армией и его штаба. Он, этот опыт, появится потом. А тогда у Александра Ильича, разумеется, были упущения и недоработки. Как, впрочем, были они и у более высоких начальников. Упомянутый выше генерал армии М. И. Казаков вспоминает, что:

…утром 4 июля прибыл начальник Генерального штаба А. М. Василевский и в моем присутствии на КП 5-й танковой армии уточнил поставленную перед ней задачу. На мой взгляд, эта задача была очень осторожной. Ведь только в самой 5-й танковой армии насчитывалось около 600 танков, тогда как у противника в районе севернее Касторного их имелось не более 300. К тому же немецкие танки уже в течение целой недели вели бои и вряд ли в должной мере были обеспечены горючим и боеприпасами.

Все это позволяло использовать 5-ю танковую армию с более решительными целями, а для содействия ее удару следовало привлечь максимально возможное количество сил с северного фаса Брянского фронта. Но даже и та ограниченная задача, которую поставил Генеральный штаб перед этим мощным войсковым объединением, при условии успешного ее выполнения, могла существенно повлиять на обстановку под Воронежем. Основные танковые силы противника, то есть в первую очередь его 9-я и 11-я танковые дивизии, могли быть разбиты, и тогда войска левого крыла нашего фронта получили бы возможность закрепиться на оборонительном рубеже западнее реки Дон.

К сожалению, с запозданием предпринятое и неумело осуществленное наступление 5-й танковой армии с самого начала пошло не так, как можно было ожидать. Командующий армией плохо организовал взаимодействие между артиллерией, штурмовой авиацией и танками, а штаб фронта ему не помог. При постановке задач корпусам А. И. Лизюков ограничился картой, по которой повторил лишь то, что сам услышал от старших начальников. Точно так же поступили и командиры корпусов; они тоже по карте ставили задачи бригадам. Массированной танковой атаки не получилось…[235].

Хроника боевых действий такова. Утром 6 июля нанести контрудар смог только 7-й танковый корпус, половина бригад которого находилась во втором эшелоне и резерве. В ходе атаки части корпуса встретились с танками наступавшей 11-й танковой дивизии немцев, с которой вели бой в течение всего дня.

Утром следующего дня бригады 7-го и подошедшего 11-го танковых корпусов вновь перешли в атаку, отбросив немецкие части на рубеж Перекоповка, Озерки, Каменка. При этом две бригады 11-го танкового корпуса застряли на переправе через реку Кобылья Снова и в бою не участвовали. Они закончили переправу только к полудню следующего дня, причем один из батальонов 59-й танковой бригады оставил половину своих танков в болоте.

Утром 8 июля бригады 7-го и 11-го танковых корпусов вновь атаковали противника с тем же успехом, что и в предыдущие дни. Вечером того же дня заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов передал в штаб Лизюкова следующую директиву: «Товарищ Сталин приказал во что бы то ни стало сегодня взять Землянск. 2-й танковый корпус ни в коем случае не выдвигать, а держать его во втором эшелоне. Отдельными машинами прорываться подальше и громить тылы и транспорты противника»[236].

Но выполнить задачу, поставленную Сталиным, личному составу 5-й танковой армии не удалось – продвижение бригад было остановлено сильным огнем артиллерии и танков противника. Не способствовала наступлению и заболоченная местность на пути движения танков. Но самый большой урон армия несла от налетов немецкой авиации, которая непрерывно бомбила ее боевые порядки, тылы и коммуникации. Особенно активно самолеты противника действовали во второй половине июля, когда бомбардировщики группами по 12–20 машин бомбили объекты армии по 7–9 раз. Очень сильно страдала от бомбежек пехота (2-я и 12-я мотострелковые бригады), которая временами вообще вынуждена была прекращать боевые действия.

Генерал-майор Лизюков в этой обстановке настойчиво требовал от командования Брянского фронта надежного авиационного прикрытия. Он просил, умолял: «Прикройте нас с воздуха, и мы сделаем все, что необходимо». В критическую минуту боя Александр Ильич не сдержался и резко заявил заместителю командующего фронтом генерал-лейтенанту Н. Е. Чибисову: «Вы не дали мне нанести удар железным кулаком, заставили вводить армию в бой по частям, так хоть теперь сделайте по-моему – дайте авиацию, иначе все погибнет!»[237] В ответ Чибисов назвал Лизюкова трусом, не имея к тому никаких оснований.

Все последующие дни продолжались ожесточенные бои. Предпринимаемые попытки частей 5-й танковой армии продвинуться вперед немцы отражали. 12 июля, подтянув силы, противник нанес контрудар, атаковав 2-й и 7-й танковые корпуса крупными силами пехоты и танков. Понесшие в предыдущих боях большие потери, ослабленные бригады 5-й танковой армии стали отходить. На следующий день немецкое наступление на север было остановлено. Несколько дней части армии вели бои на занимаемых рубежах, а вечером 15 июля перешли в наступление. К вечеру 16 июля 5-я танковая армия несколько потеснила противника, выйдя на рубеж Хрущево, Озерки, Ломово, где и закрепилась.

В ночь на 18 июля части 5-й танковой армии были сменены стрелковыми войсками и отведены в тыл. В тот же день на основании директивы Ставки ВГК от 15 июля 1942 г. 5-я танковая армия была расформирована. По данным штаба армии, в боях в период 6–16 июля ее части уничтожили несколько тысяч солдат и офицеров противника, 317 танков, 358 орудий, 166 минометов, 310 автомашин и 30 самолетов[238].

Признанный мастер танковых атак, дважды Герой Советского Союза, маршал бронетанковых войск М. Е. Катуков, анализируя действия 5-й танковой армии под руководством А. И. Лизюкова, в своих воспоминаниях написал: