Список моих грехов (СИ) - Герас Татьяна

- Клёво! Над с Реном офигеют от восторга, у них-то кота нет, так что откуда им знать! — поделился он радостью и испуганно прикрыл ладошкой рот, тут же сделав умильное личико, — Ой, я хотел сказать, что они удивятся! — посмотрел на всех нас хитренько.

Господи, и где только нахватался? Определенно пора ребенком заниматься вплотную. Но не сейчас, точно не сейчас.

Поняв, что взрослые заняты друг другом, и сегодня, особенно в отсутствии Кери, что деликатно отправилась ночевать в соседний домик, ему многое сходит с рук, немедленно переключился на другие игры и поздний ужин. К тому же, кроме мамы с бабушкой тут ещё был и «дядя капитан», которого в реальном статусе мальчику ещё не представили. Но это не мешало ему получать удовольствие от общения с мужчиной (он ведь был лишен такого необходимого для мальчишки опыта почти полностью), и большой, сильный дядя отвечал на его вопросы весьма охотно и обстоятельно. А главное, так, что Родиону было действительно интересно.

И да, Дан полностью оттянул на себя внимание сына, давая нам время…

Вселенная, мы его столько потеряли!

Светящиеся кристаллы на столе и «полках», вкусная еда, в основном растительная, немного ароматного слабоалкогольного напитка, уютный камин, разгоняющий сырость ночи. Сын, уснувший в обнимку с Саем на кроватке, любимый мужчина, что тихо сидит рядом с мальчиком, так и уснувшим во время очередного «почему?», не мешая нам с мамой говорить, но внимательно слушая…

Боги, я даже представить себе не могла, что буду чувствовать себя настолько счастливой за сотни и сотни парсеков от родного дома! Здесь, в созвездии Южного Креста, на маленьком чужом планетоиде, в заботливо созданном мире мурианцев.

И нет, я не забыла, что над нашими головами до сих пор висит угроза, и что мы изгнанники. Но кто скажет, что у тех, кто проживает на своей родине, никогда не случаются беды?

Запросто. И на любой вкус.

Так что, я буду радоваться тому, что имею сейчас! Ведь почти все мои самые нужные в мире люди рядом.

И да, это и есть самое настоящее чудо.

Мы говорили долго. Ночь на Ресте оказалась длинной, но нам с мамой и этого было мало.

Сначала она просила, чтобы я рассказала обо всём, что со мной и Родькой случилось за эти годы. Я говорила, тщательно смягчая острые углы, но разве можно обмануть ту, что знала меня с пелёнок?

Я смотрела, как слёзы текли по лицу этой сильной женщины. Кажется, она слышала каждую болезненную деталь, которую я пыталась утаить. Чувствовала меня, как прежде. Как и всегда.

Её ладони держали мои бережно, но крепко, словно боясь, что я исчезну. И я ощущала, как мамины руки подрагивают от волнения.

— Сашенька, я ведь потеряла тебя, — качает она головой. — Твои следы исчезли, когда ты обналичила деньги на счете на Ленгере. — Она вздохнула с такой горечью, — Если бы только знала, как долго я тебя искала…

— Мам, — я поднимаю глаза, решаясь, наконец, задать тот вопрос, который меня так мучил нелепой надеждой. — А папа?

Она резко прикрывает веки, а ладони разжимаются бессильно.

— Прости, девочка. Я не смогла.

Пять слов, сказанных помертвевшим голосом, ломают хрупкие мечты. Боль вновь вгрызается в душу, словно и не разъедала ее все эти годы.

Не бывает всего и сразу, Сашка. Надо смириться и поддержать родного человека.

— Мамочка, ты невиновата…

Но она останавливает меня жестом руки.

— Я должна все рассказать, — ее губы сжимаются в тонкую линию, а в голосе появляется сталь. Да, мама так решила, а значит, будет выплескивать все, что держала в себе все эти годы. — Так уж вышло, что проклятому Совету очень был нужен козел отпущения. И если до рида Лейни, — она кивнула в сторону Дана, — Они не в силах были добраться, то твой отец и не скрывался, даже не предполагая, что на него повесят все грехи, — Она вновь смотрит на меня взглядом полным боли, — Поверь, я пыталась. Но мы не прошли и половину пути до камеры, где держали отца в Любомирской тюрьме, — мама усмехается горько, отворачиваясь к окну. Её глаза скользят по размытым тьмой и дождем силуэтам огромных деревьев, но мне кажется, она ничего не видит. Сейчас она снова там, в Любомирье, пытается переиграть судьбу… — Знаешь, в чем ирония? В том, что когда-то Сережа с гордостью говорил, что система безопасности тюрем на Росси является одной из лучших. Что ж, он не ошибался. Все что мы смогли, это пробраться на нулевой этаж через канализационные катакомбы, глуша слежение и прорезая прочнейшие решетки. Но кто-то успел перекрыть и эту возможность. Эдейцы позаботились, поставив сигналки новейшего поколения и неизвестной моим спецам системы. Так что нас уже ждали. Все что мы могли, это с боем прорываться обратно, обрушив за собой часть подземного тоннеля, — она отвернулась от окна и посмотрела на меня. — Взрыв был знатный. Говорят, на территории тюремного двора до сих пор красуется котлован. Эдейцы посчитали, что мы все погибли, потому что температура под завалами была такой, что собирать на анализ ДНК было нечего. Да и объявить меня мертвой было в интересах многих. А уж улететь с планеты, даже под надзором эдейцев, было делом техники и немалого кеша, что в это вложили.

Елизавета Сандовская презрительно скривила аристократическое лицо. И ее губы прорезала злая усмешка.

— Вот только, ты ж меня знаешь, я никогда не совершала поступков, не имея запасного плана. К тому же, можно сказать спасибо тем недругам, что не сразу придумали, как подобраться к «Биотех». Это дало мне время. Пусть его и оказалось немного. Но кое-что я успела сделать ещё до всех этих печальных событий, — Она улыбнулась победно, даже расправила плечи. — Я вывела из активов «Эксплоринг». И ещё с десяток кораблей, что принадлежали моей семье.

Я удивленно приподняла бровь. Надо же! «Эксплоринг», по сути, был важнейшим проектом «Биотеха». Правда, по документам он действительно был лишь кораблем для перевозок спецгруза, а посвященными в его истинные возможности являлись лишь единицы, с целью сохранения коммерческой тайны. На самом деле, это была огромнейшая космическая биолаборатория, расположенная на современнейшем и отлично вооруженном корабле. Нет, у него не было гипера, как у флота Эдеи, но скорости этого судна мог позавидовать любой военный корабль. И я знала, что «Эксплоринг» базировался где-то недалеко от звездных врат, готовый в любой момент отправиться в экспедицию, в поисках новых лекарств и знаний. Вот только вспоминать о любимом мамином детище не было повода. Наверное, нынче она упомянула о нём неспроста.

— Это было не так уж и сложно, — продолжила свой грустный рассказ-исповедь моя самая дорогая женщина, — Когда известие об аресте Сережи обрушило акции моей компании. Так что скупить якобы не самые важные для фирмы балансы на подставных лиц я смогла. Как и нагло перевести семейные капиталы, не связанные с «Биотех», в банки третьих миров. Да, потери были колоссальными, но разве в этом дело? — Мама посмотрела вновь с грустью на меня. — Главное, что я не успела помочь своей дочери и будущему внуку, как и любимому мужу. Все последующие годы я жила лишь надеждой на то, что ты и твой малыш живы. В противном случае, все было бы напрасно. Мстить? Возможно. Но это не воскрешает мертвых, лишь учит живых, что не все в этом мире сходит с рук. — Она тряхнула головой, выбивая седую прядь из идеальной прически. — И теперь, видя вас здоровыми и защищенными, я могу сказать, что мои ожидания и всё что я сделала за эти годы — сделано не зря!

Мама замолчала, протянув руку к бокалу с каким-то соком. Я просто давала ей минуту прийти в себя, ведь вопросы ещё не закончились. Она же пила медленно, глядя с нежностью на спящего внука, похоже ещё что-то собираясь рассказать, но не спеша продолжать.

— Как ты оказалась у мурианцев? — не выдержала я.

— Я, также как и ты, здесь впервые, — улыбнулась мама. — Наверное, это просто судьба сжалилась над нами, — покачала она головой. — Я и мои люди, что остались работать именно со мною, долгие годы скрывались по периферийным мирам. Совсем, как и вы с Родькой, с той разницей, что у меня остались большие средства. Тебе, Сашенька, пришлось гораздо тяжелее и я, кстати, в неоплатном долгу перед твоей подругой. Она у тебя замечательная, — улыбка мамы стала совсем теплой.